Капсула 26. ЧЁРТОВА ДЮЖИНА ДОЛЛАРОВ

Флотилия по отлову каспийской кильки терпела фиаско. И это у него, у ловкого бизнесмена Феликса Чмо! Ткнулся Феликс к друзьям, а те от него, как от чумного барака. Мол, если Фортуна повернулась к тебе мясистым задом, то сам любуйся её потаенностями. А деньги, меж тем, таяли, как майский снежок на Красной площади.

Тогда господин Чмо прибегнул к крайнему средству. Отправился к колдунье Фёкле Медунице. Старуху в унисон славословила вся «желтая» пресса.

— Сглаз на тебе, — зыркнула злыми глазками Фёкла. — Помочь могу. За десятину всех твоих прибылей.

— Прибыли? Какие прибыли? Вашими бы устами…

Фёкла сунула смуглую, словно обугленную, руку за пазуху и достала завязанный носовой платок. Бережно раскрутила узел. В платке оказались доллары.

— Раз, два, три… тринадцать, — старуха пересчитала наличность.

— Что это? — опешил Феликс.

— Чёртова дюжина долларов, — мрачно произнесла ведунья. — Возьми, но в оборот не пускай. Носи в нагрудном кармане. Рядом с сердцем.

Феликс криво улыбнулся. А дома достал жалкие бумажки. Пощупал, поглядел на свет. Настоящие.

За его спиной кто-то деликатно кашлянул. Феликс оглянулся и замер. На подоконнике сидел чёртик, словно из детских сказок, только в котелке трубочиста и бабочке с бриллиантовыми блестками.

— Вы кто же будете? — прошептал Чмо.

— Позвольте отрекомендоваться, — шерстяной господин соскочил с мраморного подоконника и сердечно стиснул Феликсу руку. — Григорий. Чёрт. Хранитель чёртовой дюжины долларов.

«Кажется, так начинается белая горячка! — обожгло мозг Феликса. Но тут же спохватился. — Какая, к лешему, белая горячка? Я же принципиально не пью. По утрам пудовые гири тягаю».

Чёрт озорно засмеялся, оскалив безупречно белые зубы:

— Вы, видимо, в меня не верите. И напрасно. Пока доллары с вами, и я рядом. Просите. Многое могу исполнить.

Как знать… Чудеса иногда случаются. Феликс нахмурился:

— Ну, это… Конкурента моего на Каспии, Гаврилу Дубова, слегка пощипать. Он ведь меня разорил, зараза.

— Только пощипать?

— Да будь моя воля, я бы его в порошок стёр.

— Будет исполнено, — блаженно потянулся чёрт Григорий.

На утро все информационные агентства России передали о небывалом тайфуне, пронесшемся над каспийскими водами. Разрушения были дикие, причем — мистические.

Гибельно пострадала только флотилия короля каспийских килек Гаврилы Дубова. Флот же экс-короля Феликса Чмо отделался порванными снастями, лишь ржавая баржа «Кровавая Мэри» пошла ко дну.

При отсутствии живых конкурентов дела господина Чмо пошли с удивительным блеском. За неделю он залатал прорехи и двинул в гору. Чёрта Григория, попросту Гришу, он пару раз вызывал, но сразу же отпускал в отгулы. Дела и без него тики-так.

Спустя пару месяцев Феликсу стало грезиться нечто другое, помимо денег. Задумал парняга жениться. Вызвал чёрта.

— 90-60-90? — облизнулся острым языком Гриша.

— Не без этого.

— Русая?

— Хотелось бы.

— Умная?

— Зачем? Как ураган только пусть будет в постели

— Делов-то, — поскреб под мышкой Гриша.

И появилась Катенька. Миленькая. С вихлявым задом. Глаз не оторвать.

На свадьбе Феликса гудела вся Москва и весь Каспий. Секс с Катюшенькой подобен тайфуну. Бизнес в гору. Пульс и давление в норме. Чего еще пожелать человеку? Живи и радуйся на зависть раздавленным конкурентам.

Ограбили его на яхте. Причем как-то странно грабили. Взяли исключительно черный костюм от Диора, а в нем чёртова дюжина долларов.

Впопыхах Феликс махнул рукой, обойдусь, мол. Да и чёрт Григорий слегка поднадоел. Приставал с вопросами о человеческой жизни. Без него спокойнее.

Первая беда пришла от жены Катеньки. Поднялся как-то Феликс на капитанский мостик, решил полюбоваться Млечным Путём, а там его красавица, откинув полы персидского халата, отдается рыжему придурку, боцману Василичу.

Феликс прогнал супругу вместе с боцманом. А утром его ждала повестка в суд. Разоренный тайфуном его извечный конкурент Гаврила Дубов, нашел какую-то зацепку и подал на Феликса крючкотворам.

Господин Чмо нанял самых лучших, самых дорогих адвокатов и проиграл вчистую. Постановление сделало его почти бомжем.

Кинулся Феликс к ведунье Фёкле Медунице, а та лишь зловеще зыркнула на него лаковыми пуговицами глаз:

— Не уберёг! Такое счастье дала!

Ну, нет… Сдаваться Феликс не привык. Он взял под дикие проценты кредит в банке, нанял отморозков с калашами, попросил их отыскать черный костюм от Диора, с чёртовой дюжиной долларов.

Тринадцать заговорённых долларов отыскались в сейфе Гаврилы Дубова. Лежали они в розовой бумажке с оттиснутыми ландышами. Два по пять и три по одному баксу. У Феликса все номера были записаны. Сверил, всё сходится.

Сразу нарисовался чёрт Григорий, фамильярно оскалился:

— А я уж по тебе заскучал, хозяин. Гаврила Дубов, сукин кот, ни разу меня не вызвал. Я тут всё о женитьбе подумываю. Какую, посоветуешь, мне подобрать чертовку?

— Да подожди ты со своей свадьбой, — взвился Феликс Чмо. — Я тут ходил над пропастью.

— Чего надо? Говори, — Гриша ловко сморкнулся левой ноздрей. — Не тяни только. Я дико застоялся. Сущность у меня инфернальная.

Через месяц всё пришло в норму. Посыпая голову пеплом, вернулась красавица Катенька. Мещанский же суд Москвы пересмотрел дело о килечных королях. Нашли в нем вопиющие ошибки. Гаврила Дубов для острастки на следствии был избит и посажен на год в Матросскую Тишину.

Справедливость, она всегда, торжествует!

Чёрт Григорий присмотрел себе супругу. Ничего бабешка. С ламинированной шерстью. С юмором.

А чёртову дюжину долларов Феликс зашил в нагрудный карман байковой рубашки, рядом с сердцем. И никогда её не снимает. Даже в ванной. Поэтому и фантастически счастлив.

А вы говорите, деньги — зло. Дураки вы!

Капсула 27. ИСПАНСКИЙ САПОЖОК ДЛЯ ЛЮБИМОЙ СУПРУГИ

Борису Свинаренко, дежурному милиционеру у станции метро Свиблово, нравилось зверски избивать подозреваемых в терроризме. И он избивал не просто так, а с высоким смыслом. Дело в том, что Боря ревновал свою белобрысенькую жену Машу к каждому встречному поперечному. Нужно же куда-то излить свою ярость?

В последнее дежурство Боренька увлекся и размозжил себе костяшки пальцев. Но самое поразительное, вспоминая разбитое до кровавой каши лицо чурека, почувствовал пронзительную головную боль и не смог заснуть всю ночь.

Маша, пожалев мужа, посоветовала обратиться к известному психотерапевту и белому магу, Петру Крякину.

— Водочкой балуетесь? — сощурилось светило.

— Ни-ни, — сглотнул слюну Борис. — Только молоко и фруктовые соки.

— Гомосексуалист?

— Кто?

— Вы? В глаза! Смотрите в глаза!

Борис побагровел и перекатил желваки.

— Верю, — расслабился психотерапевт. — Ложитесь на кушетку. Сейчас мы заглянем в прошлые жизни.

Сознание Бориса померкло, а когда он очнулся, то был уже не бравым сержантом милиции у метро Свиблово, а доном Мигелем из Барселоны, в смутные времена инквизиции.

И всё было хорошо у дона Мигеля в эти смутные времена, скобяной товар не залеживался, только он стал подозревать свою жену, Марию, в подлой измене.

Да и как тут не подозревать?! Чуть он из дома, она тоже куда-то спешит. Да и в постели у Марии появились новые повадки. Стала царапаться, повизгивать, покусывать плечо.

Откуда сие? Любовник! Конечно, любовник!

Но как дон Мигель не выслеживал супругу, прямых улик не было.

С отчаяния, он стал грезить о пытках, которым подвергнет развратников. Но как он ни распалял воображение, всё казалось малым.