Поскольку этот свиток написан не на иврите, а на арамейском языке, мы так и будем называть его Арамейским — по крайней мере, пока он не обретет постоянного названия. В нем содержатся главы из Книги Бытия, дополненные и украшенные материалом, который, по-видимому, возник из народных преданий.

Помимо семи пергаментных свитков существует два медных (не из той пещеры, где в 1947 г. были найдены Свитки), которые недавно были «вскрыты», как было рассказано в предыдущем разделе. К моменту написания нашей книги их содержание еще не было обнародовано.

Не следует забывать также о множестве фрагментов, как собранных несколькими экспедициями, так и привезенных бедуинами; можно не сомневаться, что мы еще о них услышим.

До недавнего времени Свитки Мертвого моря игнорировались большинством исследователей Нового Завета. Католический журнал «Коммонуил» («Общее благо») от 9 декабря 1955 г. высказал предположение, что «многие из них недостаточно сведущи в иврите и семитской истории, чтобы квалифицированно работать с этими текстами». С учетом важности этой работы, причину следует считать неуважительной. Какова бы ни была квалификация евангелистов, им всегда могли бы прийти на помощь их коллеги-семитологи. Кроме того, с 1948 г. довольно большое количество информационных статей публиковалось в археологических и библейских журналах, которые, как можно предположить, специалисты но Новому Завету должны бы читать. Ко многим из обсуждаемых вопросов можно было бы подступиться, опираясь на обычные источники — такие, например, как библейские энциклопедии. В любом случае, ситуация требовала перемен.

Интерес общественности к Свиткам заметно возрос после большой статьи в журнале «Нъю-Йоркер», опубликованной 14 мая 1955 г. Эдмундом Уилсоном. В этот момент евангелисты были просто обязаны заговорить, и они-таки стали высказываться… Но лучше бы уж молчали. Типичный их упрек: мол, Уилсон не ученый, а всего лишь репортер. При этом они умалчивали, что он очень хороший репортер, который сумел абсолютно правильно передать, что думают о Свитках эксперты, которые с ними работали. В итоге получается, что основная проблема, с которой встречаются специалисты по Новому Завету в случае с господином Уилсоном, это его неожиданная компетентность. Именно на это, по сути, жалуется одни из редакторов журнала «Крисчен Сенчурн» (26 октября 1955 г.) Теодор А. Гилл в своей рецензии на книгу Уилсона «Свитки Мертвого Моря», которая представляет собой существенно расширенный вариант его статьи в «Нью-Йоркере». Способность Уилсона твердо шагать там, где даже специалисты, бывает, спотыкаются, похоже, пугает мистера Гилла. И, действительно, ему есть, чего пугаться: Уилсон свободен от априорных предубеждений, которые был бы вынужден защищать, от догм, к которым пришлось бы приспосабливать историю.

Ученые богословы нападали также на выдающегося французского ученого, профессора А. Дюпон-Соммера из Парижского университета. Они, конечно, не могли говорить о нем то же, что о мистере Уилсоне, поскольку профессор слишком крупный авторитет и с широтой его познаний приходится считаться. Но они сочли, что его гипотезы слишком смелы, слишком вызывающи на фоне доминировавших концепций. На самом же деле, он просто пошел дальше, опираясь на выводы, в которых другие специалисты, работавшие со Свитками, полностью согласны друг с другом. Так, например, профессор Уильям Ф. Олбрайт из Университета Джона Гопкинса, занимавшийся датировкой Свитков, выразил свою точку зрения следующим образом: «Новые свидетельства по поводу верований и обрядов еврей-ских сект, существовавших в последние два столетия перед Рождеством Христовым, грозят переворотом в наших оценках периода раннего христианства».

Интересно, что это заявление доктора Олбрайта не вызвало большой критики в его адрес; но стоило аналогичное заявление сделать профессору Дюпон-Сомме-ру, как его сочли шокирующим. Конкретно он сказал: «Все проблемы, связанные с примитивным христианством, отныне оказываются освещенными по-новому, что заставляет пересмотреть их полностью». Итак, Дю-пон-Соммер говорит «пересмотреть полностью», Олбрайт — «грозят переворотом». Как бы то ни было, здесь имеет место согласие, причем среди многих крупных ученых, которые работали со Свитками, эти двое наиболее видные.

Кроме сказанного выше, богословы-евангелисты твердят, что пока слишком рано делать какие-либо выводы. Нужно, мол, подождать, пока не появится новой информации и не возникнет нового понимания — лет этак пятьдесят. Миленькое предложение! Через пятьдесят лет нынешние авторитеты по Новому Завету уже не будут проповедовать и благополучно передадут все проблемы, связанные со Свитками, своим невезучим преемникам. Реальные же факты таковы, что уже сегодня в основном можно оценить важность этих документов; если же какая-либо конкретная гипотеза утратит силу в результате появления новых знаний, то вполне можно будет внести соответствующую корректировку (при наличии основания для этого). Да, действительно, реконструкция нашего подробного представления о происхождении христианства потребует значительного времени и будет, несомненно, сопряжена с длительной дискуссией. Но тем больше оснований приступить к этой процедуре, а не откладывать ее. Что же касается аргументации о возможности новых открытий или новых оценок, которые внесут поправки в оценки нынешние, то так будет всегда, и те, кого больше всего заботит истина, не испугаются нового знания и не будут колебаться, внося исправления.

В то время как богословы-евангелисты не желали признавать значение Свитков Мертвого моря, все боль-мий интерес к этой проблеме стала проявлять общественность. Это может показаться странным, поскольку оценить значение открытия могут в первую очередь те, чье образование позволяет понять его лучше. Конечно, непрофессионал имеет право проявлять интерес, если чувствует, что открытие перспективно. В данном случае можно сказать что он прав, открытие действительно важно. Правда, интрига его не так романтична, как многие думают. Наука, не стесненная догмой, уже не раз делала открытия столь же радикальные, как открытия, связанные со Свитками. Однако последние носят вполне материальный характер и их последствия трудно переоценить. Уже давно известно, что христианство в значительной степени сложилось из элементов, воспринятых им в первые века его формирования из языческих религий Средиземноморья. Даже еврейский ша-бат, который христиане-евреи и неевреи первоначально соблюдали на седьмой день, уступил место воскресенью Митры, первому дню надели. К этим вопросам мы вернемся позднее, а пока отметим, что нет никаких причин, чтобы в этих вопросах разбиралась лишь узкая группа избранных.

Сколько лет Свиткам? Если, как утверждают некоторые эксперты, они относятся к Средневековью, то тогда они, очевидно, не имеют никакого отношения к происхождению христианства. Если они относятся ко II или III в. н. э., то их связь с христианством не имеет существенного значения. Если же они были написаны в те века, что непосредственно предшествовали христианской эре, то тогда они могут изменить преобладающее представление о раннем христианстве.

Все это было очевидно ученым богословам с самого начала. Как только стало известно, что в одном из Свитков описана организация общины, напоминающей первые христианские церкви, а в другом говорится об Учителе Справедливости, мученически погибшем основателе этой общины, датировка документов сразу приобрела первостепенное значение.

Богословы, может быть, и хотели бы быть объективными (кстати, они в значительной степени действительно проявляли объективность), но уж очень высоки были ставки. Для еврейских богословов, да и христианских тоже, из этого открытия проистекали выводы, которые могли потребовать более радикального пересмотра взглядов, чем допускало комфортное их существование. Разумеется, пока еще не было ничего известно наверняка, но появлялись намеки на некоторые вещи, потенциально вполне способные вызвать чувство беспокойства. Это грозило в дальнейшем перерасти в противостояние. На начальных этапах исследования было очень немного археологических свидетельств и противоречие наблюдалось в основном между палеографами, что сопровождалось нападками на палеографов со стороны специалистов в других областях.