Ли: Вы встречались с этим майором ВВС только два раза?
Лидман: В третий раз я встретил того же майора в сопровождении его товарищей. Когда я спросил его об этом задании, он не пожелал говорить на эту тему. Он проигнорировал мой вопрос и даже сказал: «Я не знаю, о чем вы говорите». Это случилось во время третьей встречи с тем же русским майором авиации.
Ли: Как вы вообще познакомились с ним в Гамбурге?
Лидман: Почему мы встретились в Гамбурге? Как вы, наверное, знаете, русские оккупировали часть Германии. Примерно в 50–60 милях от Гамбурга находится город Любек, что на границе с оккупированной русскими Восточной Германией. Легко понять, почему один или несколько русских офицеров выбирались на Запад по личным мотивам. Все наши беседы велись на русском языке. Я уже не так хорошо его знаю, но все еще могу читать на русском и понимать.
Ли: Сколько самолетов было задействовано в полетах над Араратом?
Лидман: Должен сказать, что каждый раз, когда они вылетали с заданием сделать те снимки, в нем всегда участвовали три разных самолета.
Ли: Рассказывал ли он вам еще что-нибудь интересное?
Лидман: Интерес может представлять то обстоятельство, что, когда мы говорили о древних временах, он сказал: «Вы видели мамонта, которого в 1901 г. нашла в Сибири одна партия на собачьих упряжках? Собаки начали рвать мясо мамонта, во рту которого еще была зеленая трава. Если хотите увидеть это, приезжайте ко мне в Сталинград». Я ездил туда и видел в музее мамонта, по большей части хорошо сохранившегося.
Доналд Н. Лидман, доктор медицины и философии».
Так это письмо и рисунок стали еще одним прочным звеном в постоянно растущей цепи косвенных доказательств, — звеном замечательно подкреплявшем выводы, уже сделанные в главе 8! Вопрос о существовании Ковчега формулировался уже не со словами «если» и «ли», а со словом «где» (именно на суровых склонах Арарата).
Таинственная гора веками нависала над окружающими ее равнинами. Ноев ковчег! Действительно ли он существует на этих туманных высотах? Сказка это или все же факт?
Сегодня та же таинственная гора все еще таит неотразимое очарование для тех, кто знаком с историей ковчега. Вдохновляющие, почти пророческие слова путешественника и историка XIX века Линча, посетившего этот район в 1893 г., все еще вызывают те же самые глубокие эмоции, которые волновали его душу:
«Эта огромная структура /Арарат/… затрагивает струны натуры человека, которые звучат во всех религиях… И все же какими вульгарными кажутся их догмы… в судах этого великого собора природы! Чувствуешь, что эта гора была прародителем религий, откуда они разбрелись окольными путями. К этому прародителю приведете опять сбитых с толку; в этой атмосфере пожелаете искупать жителей наших больших городов. Наши болезненные драматурги и нервные романисты нуждаются во вдохновении этих окрестностей, в подсказках Природы в ее высочайших проявлениях, от которых никогда не отделить безнаказанно жизнь человека».
И не следует никогда забывать, что именно на горе Арарат — на современном Агрыдаге, а не на гряде Жебаль Жуди на юге, всегда находили остатки ковчега.
Глава 22
РАДУГА НАД ГОРОЙ
Сэмюэл Тейлор Коулридж сказал: «Часто духи великих событий шагают впереди самих событий, и сегодня уже шагает завтра».
Так и случилось в один знойный летний день в 30-х гг., когда незначительное, казалось бы, событие в жизни Хардуика Найта предопределило важную веху в поиске Ноева ковчега.
Направляясь на юг по древнеперсидскому караванному пути близ восточной границы Турции, юный путешественник сделал остановку и зачарованно разглядывал могучего, увенчанного льдом монарха, величественно возвышавшегося над головой в знойном мареве пустыни. Затем, словно поддавшись неотразимым чарам, он повернулся спиной к реке Араке и зашагал в сторону Агрыдага.
Молодой англичанин тащился вперед, поглощенный великолепной панорамой, и мысли его вернулись к годам детства и часто слышанным чарующим рассказам о Ное и Всемирном потопе. Мысленно он все еще различал аккуратные заметки на полях потрепанной Библии его дедушки: «Год и десять дней находился Ной и иже с ним в ковчеге, который в этот день покинули он и иже с ним в году 1657по созданию земли».
Эти воспоминания ожили совсем недавно, когда он слушал католикоса всех армян в Эчмиадзине, в древнем монастыре по другую сторону реки Араке буквально в тени Арарата. В ущелье Ахора ему рассказывали о еще сохранившихся развалинах старого монастыря, монахи которого традиционно отправлялись на поиск реликвий Ноева ковчега.
Эти рассказы пробудили его археологические инстинкты, и Найт решил осмотреть по возможности эти развалины. Он шагал целый день, подобно Парроту в 1829 г., с одной лишь надеждой в сердце. Не имея нужных карт, он просто шел в направлении пика. Зной жаркого дня начал, наконец, ослабевать. Облака опустились и на Большой Арарат и на его меньшого брата. Небо потемнело, наступили сумерки. Внезапно в сумраке перед ним прорисовалось приятное видение — большой курдский шатер, в котором он надеялся найти ночной приют и пропитание. Найт не опасался гостеприимных кочевых курдов и питал лишь здравое уважение к их свирепым собакам.
Повернув к лагерю, Найт услышал приглушенные звуки и пришел в смятение, увидев, как сзади его окружает группа вооруженных до зубов всадников. Кто они такие? Вели они себя совсем не дружелюбно — иначе, зачем бы им подкрадываться к нему в такой зловещей тишине? Судя по их одежде, они не были военными, но и не совсем походили на бандитов.
Одинокий путник остановился в нерешительности, ожидая их приближения. Ему припомнились все страшные рассказы о шайках разбойников в окрестностях Баязета. Но Мориер, Турнефор и Портер писали свои истории много лет назад. Геноцид армян уже стал делом истории. Курдские племена занялись более мирными делами и пасли свои стада и отары. Ему определенно нечего бояться — так, во всяком случае, ему дали понять. Тогда чего хотят от него эти грозные всадники?
Незадолго до того Найт подобрал полузасыпанное песком гончарное изделие и сейчас с надеждой помахал им, показывая, что он мирный путник, интересующийся лишь археологией этой страны. Несмотря на его попытку завязать дружеские отношения, через несколько мгновений его окружили и бесцеремонно заставили сесть на свободную лошадь посреди шайки неприветливых головорезов, языка которых он не понимал.
Затем кавалькада продолжила путь в общем направлении на Арарат, а кругом стало уже совсем темно. Они проехали несколько миль, когда в общей группе, а когда и цепочкой. Куда это меня везут, спрашивал себя незадачливый пленник. Не попал ли он в руки знаменитых персидских «хранителей границы» — уголовников, которым порой давали оружие и некое подобие формы, как и правовой статус, в попытке взять под контроль их преступные действия в отношении путешественников?
Тусклое мерцание масляных ламп приветствовало прибытие кавалькады в скопище каменных зданий. Ничего похожего на курдское становище — курды никогда не возводили столь долговечных жилищ. Не было и дико лающих курдских собак — маленькое, но утешение. Может, его столь бесцеремонно доставили на некую пограничную заставу? Найт ничего не понимал, кроме того, что среди окружавших его людей не было и намека на военную дисциплину, как не было и офицера в форме за письменным столом, которому он мог бы пожаловаться.
Один из угрюмых охранников затолкал Найта в душный и вызывавший отвращение полуподвал, где ему пришлось терпеть неописуемую вонь грязного помещения в компании с потерявшим сознание, умиравшим стариком. На протяжении двух нескончаемых дней и ночей пленник напрасно дубасил в дверь, требуя предоставить ему переводчика и объяснить это возмутительное задержание, выкрикивая имена всех русских, турецких и персидских официальных лиц, которые он мог только припомнить. Но его просьбы не были услышаны, не последовало никакой реакции.