Нет сомнения, что мы не должны обещать Богу ничего, что помешало бы нам служить Ему по нашему призванию - как если бы некий отец семейства дал обет оставить жену и детей, чтобы взять на себя другое бремя. Что касается наших слов о том, что не следует презирать данной нам свободы, они для лучшего понимания нуждаются в пояснении. Смысл таков: коль скоро Бог поставил нас хозяевами всех вещей и подчинил их нам таким образом, что мы можем пользоваться ими для своего удобства, не следует думать, будто мы угодим Богу, если будем порабощены внешними вещами, которые, наоборот, должны быть нашими помощниками. Я говорю это потому, что многие почитают за добродетель смирения принуждать себя к соблюдению многочисленных запретов, в отношении которых Господь не без основания предпочёл предоставить нам свободу. Поэтому, если мы хотим избежать подобной опасности, нельзя удаляться от порядка, установленного Господом в христианской Церкви.

4. Теперь перехожу к третьему пункту: чтобы наши обеты были угодны Богу, следует обратить внимание на то, из каких побуждений мы их даём. Ведь Бог смотрит в наше сердце, а не на видимость, и потому одно и то же действие может быть порой Ему приятно, а порой нет, в зависимости от нашего побуждения. Так, если некто даёт обет не пить вина, видя в этом своего рода святость, он будет осуждён за суеверие. Если же цель обета другая, вовсе не дурная, то никто не сможет его осудить.

Как мне кажется, существует всего четыре цели, которые мы должны преследовать, давая обеты. Для большей вразумительности скажем, что две из них относятся к прошедшему времени, а две другие - к будущему. К прошедшему времени относятся обеты, которые мы приносим Богу в знак признательности за его благодеяния или которыми наказываем наши пороки, дабы получить от Него прощение. Первые можно назвать благодарственными обетами, вторые - покаянными. Примером обетов первого рода может послужить обет Иакова, пообещавшего Богу десятую часть от всего, что он обретёт на Востоке, если Бог дарует ему милость вернуться на родную землю (Быт 28:21-22). Другой общеизвестный пример - так называемые мирные жертвы. Их обещали Богу святые цари и правители перед военными походами, если Он дарует им победу над врагами; или обещал народ, утративший милость Бога и поражённый каким-либо бедствием. В этом смысле надлежит понимать все те места псалмов, где речь идёт об обетах (Пс 21/22:26; 55/56:13; 115/116:9). Мы и сегодня можем обращаться к обетам этого рода всякий раз, когда Бог избавляет нас от несчастья, опасной болезни или иной угрозы. Доброму христианину отнюдь не воспрещается в подобных случаях принести Богу какой-нибудь обещанный дар исключительно в знак признательности за полученное благодеяние, дабы не выказать неблагодарности за его доброту.

Что касается обетов второго рода, то пояснить их природу можно одним простым примером. Скажем, некий человек согрешил по причине невоздержанности и сластолюбия. Ему не повредит отказаться на время от любых удовольствий, чтобы исправить тот порок невоздержанности, склонность к которому он в себе чувствует. Нет ничего неподобающего и в том, чтобы он дал соответствующий обет с целью связать себя более строгим обязательством. Однако я никоим образом не предписываю всем согрешившим неуклонное правило приносить подобные обеты. Я лишь хочу показать, что, если человек полагает его полезным для себя, он на законном основании может к нему прибегнуть. Поэтому и утверждаю, что такой обет свят и законен, однако не посягаю на свободу каждого человека поступать сообразно собственному мнению.

5. Что касается обетов, связанных с будущим, то одни, как было сказано, имеют целью предостеречь нас от опасности, а другие - побудить к исполнению долга. Например, человек чувствует в себе склонность к пороку неумеренности в чём-либо, что само по себе не дурно. Для него будет полезно дать обет вовсе отказаться на время от этой вещи. Скажем, этот человек не может наряжаться, не испытывая при этом тщеславия или иного суетного чувства, и тем не менее не в силах устоять перед соблазном. Для него лучше всего будет обуздать и заглушить в себе эту страсть, предписав себе воздержание от роскошных нарядов. Точно так же, если кто-нибудь проявляет забывчивость в исполнении христианского долга, почему бы ему не исправить своё нерадение, дав обет обязательного исполнения того, что он обычно забывает?

Я согласен с тем, что и в том и в другом случае мы имеем дело со своего рода педагогическими мерами. Поэтому можно сказать, что это вспомогательные средства, к которым на законном основании могут прибегать в своей немощи люди малообразованные и несовершенные.

Итак, любые обеты, имеющие в виду одну из указанных целей, и особенно обеты относительно внешних вещей, следует считать благочестивыми, если они поддерживаются Богом, соответствуют нашему призванию и отвечают благодати, дарованной нам Богом.

6. Теперь нетрудно сделать вывод о том, что мы должны думать об обетах вообще. Есть один обет, общий для всех верующих, который даётся при крещении. Его мы подтверждаем исповеданием веры и участием в Вечере Господней. Ибо таинства суть как бы орудия договора, посредством которых Бог обещает нам своё милосердие, а через него и вечную жизнь; а мы, со своей стороны, обещаем Богу покорность. Содержание и главный смысл обета, даваемого при крещении, заключается в отречении от Сатаны. Мы предаёмся служению Богу, чтобы повиноваться его святым заповедям, а не следовать порочным желаниям плоти. Святость и полезность этого обета не подлежат сомнению, так как Бог одобряет его в Писании и даже требует от всех своих детей. Этому нисколько не противоречит тот факт, что в земной жизни никто не способен достичь такого совершенного повиновения, какого требует от нас Бог. Дело в том, что требование Бога о служении Ему является одним из условий Завета, основанного на благодати (alliance de grace); другое условие Завета - прощение грехов и второе рождение, через которое мы становимся новой тварью. Поэтому данное нами обещание предполагает, что мы просим у Бога прощения прегрешений и помощи от Св. Духа в нашей немощи.

Что касается частных обетов, то надлежит помнить о трёх вышеназванных правилах, и тогда мы сумеем без труда различать их природу. Однако не следует думать, будто я настолько ценю обеты, даже благочестивые, что советую давать их ежедневно. Не отваживаюсь высказывать какие-либо определения относительно их числа или продолжительности. Однако всякий, кто верит мне, будет практиковать их с умеренностью. Ибо если человек легко и часто даёт обеты, это может стать причиной небрежения в их соблюдении, а также впадения в суеверие. Если же он связывает себя вечным обетом, то будет исполнять его с великим трудом и скорбями, а по прошествии длительного времени всё равно нарушит.

7. Известно, какое суеверие долго царило в мире относительно этих вещей. Один давал обет не пить вина, как если бы такое воздержание само по себе являлось угодным Богу служением; другой обязывался поститься; третий - не есть мяса в определённые дни, которым ложно приписывал большую святость, чем остальным. Существовали и ещё более «детские» обеты, хотя давали их отнюдь не дети. Так, большой мудростью считалось дать обет паломничества в то или другое место, причём совершить его пешком или в полураздетом виде, дабы стяжать большую заслугу своим трудом.

Если приложить те правила, которые были изложены выше, ко всем этим столь ценным в мире вещам, то окажется, что они суть проявления не только тщеславия и неразумия, но и явного нечестия. Ибо как бы ни судил о них человеческий разум, для Бога нет большей мерзости, чем самодовольное служение. Кроме того, широко распространено ещё одно нечестивое и вредное мнение: лицемеры полагают, будто исполнением всех этих мелочных предписаний достигают совершенной праведности. Они думают, что сущность христианства заключается в подобных внешних вещах, и презирают всех тех. кто не ценит их так, как им того бы хотелось.