После победы над самым ужасным зверем я почувствовал в себе какую-то невиданную силу и мощь. Я решил уничтожить и второго зверо-идола, чёрного барана, и открыл перед ним крышку гроба. В нём уже не было ни одной пузатой крысы с окровавленной мордой. Гроб был пуст, на дне его лежала труха от костей. Я обрушил палицу на волчью морду зверя. Он рухнул в гроб. Выпал меч из его когтистых лап, и погас факел, оброненный на землю.

Я хотел захлопнуть крышку, но Старец остановил меня: «Этот гроб оставь открытым, дабы чёрные-худые видели, что в нём, и читали надпись на гробе».

Мы отодвинули гроб от дверей и открыли проход.

Затем Старец велел мне снять с креста распятое животное, подобное белой овце. Мне было радостно на. сердце, что я могу помочь бедному, страждущему животному, ибо оно было ещё живое. Я бережно стал освобождать пронзённые лапы от гвоздей, стараясь причинить воможно меньше страданий.

Я снял и опустил на землю белую окровавленную овцу. Как только она прикоснулась к земле, ободранная шкура на ней потянулась вверх и стала мгновенно заживать. Овца поднялась на ноги, облизала кровь, снова стала белоснежной и посмотрела на меня. Глаза у неё были человеческие, и в них светилась радость… Я оглянулся на Старца, и когда взор мой снова вернулся к тому месту, где стояла спасённая белорунная овца… её уже не было.

ГЛАВА 7

«Теперь, — молвил Старец, — нам будет легко открыть двери в бесовский театр». И он широко распахнул большие двери.

Мы очутились в сенях, и перед нами оказались новые преграды. Там было пять дверей. Над каждой стояло по три буквы, и буквы эти такие: Б.Е.А. — Б.Г.П. — Б.Р.К. — Б.М.И. — БАЕ.

А выше, над всеми дверями, большая надпись: «Вход строго запрещён. Нарушитель карается смертной казнью и вечными адскими муками после смерти». Старец сказал мне, что все те двери заперты, а я спросил, как же мы войдём, если они замкнуты?

«Открой ключом, что от гроба! Он подходит ко всем замкам дверей».

Я взял ключ и открыл средние двери, над которыми стояло: «Б.Р.К».

Я побывал во всех капищах бесовских, и у меня нет слов, чтобы описать всю ту чудовищную мерзость и богохульство, которые довелось там наблюдать, Я был рад, что мы, наконец, оставили эти бесовские театры, полные издевательства над Богом и человеком. У меня всё внутри дрожало от омерзения, что люди здесь терпят неслыханное доселе кощунство над Христом и Евангелием. Всё моё существо было возмущено при виде того, как слуги бесовские заставляли чёрных веровать и служить Христу по учению антихриста.

Полный отчаяния, я обратился с Старцу: «Отец, скажи мне, где эти бесовские обезьяны нашли такое толкование Библии, и где оно написано?»

— Написано сие в вашей Библии, толковало всё по библии диаволосов, они и внушили такое толкование, чтобы поносить Церковь Христа.

— Где же те диаволосы, и кто они?.. Может быть, те, что в башне?

— Нет!

— Или те, которых мы видели в вертепах подземельев?

— Нет!

— Тогда, наверно, те, что служат в шутовской церкви бесов?

— Нет. Зверо-человеки из башни — это твари безбожия, греха и беззакония, ничему не верящие. Бесы, что служат в вертепах подземелья — это бесы, попирающие веру Христову и бесчестящие Имя Его, они только слуги диаволосов.

Тогда я спросил Старца: «Разве можно видеть диаволосов, ведь они — только злые духи?»

«Нет, — отвечал Старец. — Не только духи, но и плоть, злые духи во плоти». А дальше он сказал: «Вот увидишь их сам и узнаешь, что они и свою библию имеют».

— Разве дьяволы чему-нибудь верят? Ведь они — злые духи, отпавшие от Бога, чему же им верить?

— Они верят богу зла, коварства, мести и мучений. У них и библия своя есть, по которой они действуют.

— Откуда же у них библия, и кто написал её?

— Её написали их пророки и мудрецы, водимые духом зла и разрушения. Они верят, что, когда всё Христово будет разрушено, настанет их царство.

Я смутился от таких слов Старца, а он добавил: «Мы посетим с тобой тайный съезд диаволосов, и ты увидишь их и услышишь их коварные замыслы».

От мысли, что диаволосов можно будет увидеть, я содрогнулся и мною овладел холодный страх. Старец посмотрел на меня, улыбнулся и ничего не сказал.

Мы тронулись в путь…

Удаляясь от капищ и башни, мы очутились на большой дороге. Обгоняя нас и навстречу ехали верхом на чёрных зверо-челове-ки. Они пришпоривали пятками худые рёбра людей, и те, задыхаясь, тащили их дальше.

Недалеко от дороги я увидел рельсы, а на них товарный поезд.

Вагонов было много, но паровоза я не видел, состав тянули те же чёрные-худые. Они были прикованы цепями к вагонам и тянули их с таким мучительным напряжением, что страшно было и смотреть. Рельсы были уложены как попало, иногда они обрывались, колёса прыгали по шпалам и увязали в земле. Сидевшие в вагонах высовывались и хлестали чёрных бичами, чтобы те везли скорее. В вагонах было много пузатых с ярмарки под башней. Они сопровождали груз, состоявший из множества человеческих скелетов.

Чёрные изнемогали от натуги, падали на землю, а их продолжали хлестать бичами, пока не забивали насмерть.

По сторонам от колеи лежало множество трупов, а среди них корчились искалеченные люди без ног и рук.

Вот, подумал я, за границей ещё хуже, чем у нас. Говорили, что тут много быстроходных машин. А здесь всё на людях ездят…

Я снова заметил чёрных собак. Они сновали повсюду, нюхали землю и ноги тех, кто шёл по дороге. Всюду виднелись какие-то норы в земле. Чёрные собаки ныряли в эти норы, а потом осторожно выглядывали из них.

Я спросил Старца: «Что это за гнусные собаки, которых я уже давно заметил, и почему они, не останавливаясь, бегают кругом и что-то ищут?»

«Это — собаки диаволосов, они им служат», — молвил Старец.

Слова Старца меня очень встревожили. Я вспомнил про дрессированных собак-ищеек, А эти чёрные собаки очень хитры. Трудно было догадаться, чего они хотят. Посмотришь на них — будто всё ищут что-то пожрать, а приглядишься позорче — ничего не жрут… Таких ищеек имеет и пограничная стража, и уголовная полиция.

Во мне зародились опасения, и я спросил Старца: «Отец, а может быть, эти собаки ищут нас и могут выдать диаволосам? А диаволосы, ты говорил, — главные властители этой земли?»

«Не бойся, сын мой, — успокоил меня Старец, — Наших следов собаки не найдут, а мы найдём их следы и увидим, где они укрываются».

— А разве они прячутся?

— И диаволосы прячутся, и собаки их прячутся.

— Где же они прячутся, Отец?

— Под землёй, Вот потому-то эта земля бесплодна и пуста, ни деревца, ни растения, засуха, и ничего не родится на ней, ибо вся она подрыта норами и тайными ходами диаволосов, бесов и злых слуг их.

Мы приближались к громадному зданию, одиноко стоявшему в выжженной пустыне. Многоэтажное, чёрное и очень мрачное на вид строение.

Я спросил у Старца, что это за угрюмое здание?

«Тюрьма!» — отвечал он.

И правда, когда я подошёл поближе, то увидел, что окна на всех этажах были маленькие, заделанные толстыми железными решётками. Стены тюрьмы были изукрашены всевозможными фигурами зверо-человеков и чудовищ. На крыше возвышалось множество статуй. И всё было чёрное, как бы покрытое налётом копоти. До самой тюрьмы мы не дошли, а остановились на дороге, у очень высокого железного столба, от которого расходились во все стороны бесчисленные нити телеграфной проволоки, Ещё когда мы шли по дороге, я заметил, что во многих местах из земли поднимается проволока и тянется к столбам. Теперь я понял, что вся она вела к этому высоченному столбу. Подле него стояла маленькая железнодорожная будка над полотном с искривлёнными рельсами. Мы зашли в эту сторожку, За столом сидел человек, одетый в звериную шкуру. Лицо у него было человеческое, и он крепко спал, положив голову на стол подле бутылки водки. На полу валялись выпавшие из его рук два сигнальных флажка. Чёрный и красный.