— Видеть этого не могу. — мрачно буркнула оскандалившаяся канарейка, взобралась на жёрдочку и отвернулась к стене. — Инфляция-девальвация-приватизация! Нет, не то…

Створки книжек в третий раз открылись, и в ворота вышли маленькие человечки с цветными щёточками на головёнках. Бесстрашные герои подняли свои крошечные луки с палочками стрел, головки спичек вспыхнули от поднесённого огня, и индейцы дружно выстрелили. И тут ка-ак жахнет!!!

Огоньки попали в растоптанный по всему полу сахарно-мело-солевой состав, и тот вспыхнул и рванул — искры во все стороны! А потом как пошло стрелять — едва искра попадала на шкуру крысы, так та моментально загоралась и принималась с визгом носиться кругами, сталкиваясь с другими крысами и поджигая их! А потом их стало пучить, и они пошли взрываться — во все стороны летел тонкий серый порошок. В считанные минуты весь белый состав, рассыпанный по всему полу, сгорел, а в коридоре и в щелях слышался визг удирающих крыс. Взрывы перенеслись в подполье, и вскоре всё закончилось.

— Да! да! Это те самые слова! — в восторге вопила канарейка, прыгая по клеточке. — Моя правда, а вы все смеялись!

Игрушки выскочили из укреплений и принялись кружиться по полу, налетая на горох и со смехом падая.

— Это же я всё сделал, я! — закричала из клеточки Фиби и принялась дёргать дверочку, но перекушенные проволочки за что-то зацепились и дверочку заклинило.

— Красный, Жёлтый! — надрывалась птичка. — Выпустите меня!

Но, попугаи самозабвенно кружились над танцующими игрушками — в зале царило веселье: бухали в барабаны плюшевые медвежата. Обезьянки крутили ручку музыкальной шкатулки, пищали дудочки, кто-то наяривал на маленьком рояльчике.

— Какой ужас. — вдруг испугалась Фиби. — А где же король? То есть, где док Красин? Выпустите меня, он его сейчас опять прикончит!

***

Король Крысакус вдруг прекратил свои душевные терзания — он оглянулся на звук со стороны кухни. Это рывками двигался какой-то высокий агрегат на четырёх ножках.

— Мерзавец. — сказала средняя голова. — Моим же стулом…

Он принялся снова сотрясать свою карету, пытаясь сдвинуться с места.

— Бесполезно. — безмятежно заявила Правая голова. — Нужна внешняя сила.

— Без тебя знаю. — буркнула Средняя, а сам король вскочил на край коляски и сильными прыжками начал раскачивать коляску. От толчка Крысакус свалился обратно в коляску и в панике начал собирать свои сокровища — мятую ёлочную мишуру, пыльные звёзды из фольги, покрытые амальгамой осколки шаров и прочие сокровища, выкинутые за ненадобностью в подвал дома.

— Бежать. — бормотал он сам себе. — А потом на новом месте нанять новое войско…Мои сокровища! Я король…

Тут скрежет стула по каменным плитам пола стал совсем близким — то притащился невозмутимый и упрямый, как деревяшка, Щелкунчик. Он легко взобрался по ножке на сидение, подошёл к краю и заявил:

— Что-то я не понял: вы хотели попасть в Селембрис, стать королём и обрести сокровища. Вы получили это?

— Ну ты, пацан, тупой. — заметила Левая голова.

— Да. Получил. — с достоинством ответила Правая.

Правая лапа Крысакуса потянулась, чтобы дать в ухо Правой голове, но отчего-то передумала и двинула в глаз Средней голове.

— Вот так я режу правду-матку! — гордо заявила Правая.

— Минутку. — остановил Щелкунчик возникшее было разногласие среди короля. — Мне что полагается за это? На каких условиях я должен был выполнить ваши требования?

— Тупой, ещё тупее. — прокомментировала этот выход Левая.

— М-мм, мы должны были тебя отпустить. — ответила Правая.

— Мы отпускаем тебя. — торжественно провозгласила Средняя. — И кончай за нами шляться. Надоело уже.

— Отпускаем! — заржала Левая.

— Да-с. Вот так берём и отпускаем. — гордо заявила Правая. — По рукам?

И Крысакус, явно потешаясь, захлопал в свои жирные ладошки.

— Я тоже по рукам. — растроганно сказал Щелкунчик и потянулся к королю.

— Пошёл вон от моей короны! — завизжала Средняя, отталкивая деревянные ладони куклы.

— Да, не лапай мои сокровища! — завопила Правая.

— Ну и придурок! — потешалась Левая. — Он поверил! А, впрочем, не твоё — не цапай!

Все три шизоида принялись злобно орать на Щелкунчика. Король добыл со дна кареты карандаш и начал тыкать в деревянного человечка.

— Вы бесчестный человек, доктор Красин. — сказал с негодованием Щелкунчик. — Я ещё тогда понял, что вы хотели меня обмануть. Я вызываю вас на дуэль.

И он достал неведомо откуда маленькую сабельку.

— Ха-ха-ха! — опять заржала Левая. — Он думает пронзить нас зубочисткой. Да эта иголочка просто застрянет в нашем жире!

— Факт. — подтвердила Правая, а Средняя только нагло улыбалась.

— Не надо!!! — завопила канарейка, стремительно влетая в двери, а следом скользнули два его верных помощника — Красный и Жёлтый.

— Лён, не делай этого! — закричала она, кидаясь к нему. — Ты забыл: ты же обещал его мне! Это же док Красин — мерзавец, подонок и преступник!

— Да? — растерялся Щелкунчик.

— Да! Первую же жертву! Ты сто раз уже мне обещал и всё обманывал.

— Врёт. — заметила Правая.

— Ну, хорошо — не сто, всего четыре раза. — занервничала птичка.

— Доктор Красин. — с достоинством произнёс Щелкунчик, опуская саблю. — Я обещал этой птичке, что отдам вас ей. Хоть я этого и не помню, но выполню обещание. Я вас прощаю, хотя вы и подонок.

В продолжение всей этой речи трёхголовый крысак стоял неподвижно, выпятив толстое брюхо и гнусно усмехаясь, он нагло косил своими красными глазами в сторону крохотной Фиби, явно замышляя дурной план. Требовалось только дождаться завершения церемонии прощения, поскольку этот чурбан с глазами явно тяготел к рыцарским манерам. Чурбан меж тем решил достойно завершить церемониал — он торжественно протянул свою саблю и коснулся остриём голубого камня на короне Крысакуса.

Между саблей и камнем проскочила искра, Крысакус взвизгнул и с громким жирным звуком лопнул.

— Ты что наделал?! — закричала канарейка. — Ты же обещал!!

— Я ничего не делал. — растерялся Щелкунчик. — Я даже не коснулся его!

— Он ничего не делал, босс. — послушно повторили попугаи. — Он даже не коснулся.

— Молчите, идиоты. — горестно сказала канарейка. — Ну зачем тебе были нужны эти дурацкие церемонии? Просто отдать его не мог? Какое добро пропало даром! Какой был тип: и психиатр никуда не годный, и человек паршивый. Делец без принципов, без совести и даже, как ни странно, без здравого смысла. Кто вообще его пустил на это место?!

— Послушай, демон, не трещи. — попросил расстроенный до крайности Лён. — У меня от орехов этих голова болит.

— Чего уж там. — уныло ответил демон. — Ничего у меня с тобой не получается. Ввязался я, как идиот, с тобой в этот Жребий. С вами, с рыцарями, шуму много, а толку никакого. Пойду в астрал, утешусь чашечкой астрального кофе.

— А как же я? — вдруг вспомнил Лён. — Ведь я вернусь сейчас всё в тот же кабинет и буду, как настоящий псих, в смирительной рубашке!

— Так тебе и надо! — сердито отвечал Лембистор. — Не был бы дураком, так уже был бы на свободе! Хотя, есть в этом что-то увлекательное. Какой кошмар! Я продолжаю мыслить, как канарейка! А впрочем… Я бы на твоём месте не стал особенно стесняться. Обернулся бы совой и попугал эту дуру Дорожкину. Пусть думает прежде, чем выполнять преступные приказы. Нет, я ей не завидую! Теперь она будет перед всеми утверждать, что видела, как доктора утащил чёрт в преисподнюю, а невинный пациент вознёсся, аки ангел. А, впрочем, я по-прежнему легкомысленный, как канарейка! Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!

Лембистор засмеялся, подпрыгнул и испарился. Тогда с Щелкунчика медленно стали опадать деревянные струпья. Он стал вытягиваться, расти вверх и вширь, и вскоре в холле уже стоял молодой человек в синем мундире, белых лосинах, в треуголке и кожаных чёрных ботфортах. Он задумчиво потёр руки и огляделся. Потом поднял корону из жести — она упала на пол, когда король таинственным образом испарился.