Глава 12. Перед прыжком в неизвестность

Отъехав от каменного распадка на пару часов, Долбер предложил Лёну сделать привал. Выглядел он как-то задумчиво и избегал смотреть в глаза товарищу.

Лён прекрасно понимал, что у Долбера есть немало к нему неприятных вопросов, и потому приготовился выслушать упрёки. Но, как ни странно, Долбер не стал выговаривать ему за то, что Лён перестарался с маскировкой и умолчал о своём открытии — про то, что Долбер на самом деле царский сын.

Разводя костёр, Долбер слишком много возился с хворостом, а зачем это было нужно? Ведь всё необходимое им давала волшебная скатёрка.

— Ну, ладно, хватит дуться. — остановил его Лён. — Давай, высказывайся.

— Знаешь, я решил… — медленно заговорил товарищ. — Я думаю, что нам с тобой надо разойтись.

Он поднял глаза на друга, и в них было выражение вины и, как ни странно, твёрдости.

— Я давно уже понял это. — признался Долбер в ответ на изумлённое молчание. — Я никогда и ничего не добьюсь, пока буду надеяться на твои волшебные вещи и твою магическую силу. Мне необходимо пройти свой путь одному.

— Но, как же так?! — вырвалось у Лёна. — Ты отправляешься явно против какой-то магии, и отказываешься от помощи? Ты помнишь этот чёрный дым, который утащил царевну?

— Никакая она не царевна. — возразил Долбер. — Ты помнишь, как мы побывали у Орорума?

Лён кивнул. Он помнил, что именно после посещения этого древнего артефакта его товарищ загорелся идеей жениться на принцессе.

— Я тогда тебе соврал, что видел своих родителей в богато убранной обстановке, с королевскими регалиями. На самом деле видение было совсем иным. Я видел двух детей — мальчика и девочку, лет трёх-четырёх. Дети были одеты очень нарядно, как знатные особы. Они баловались с оружием, и мальчик порезал кинжалом руку. Это было всё, что я видел, но девочка показалась мне странно знакомой, словно когда-то я был с ней знаком. И мне подумалось, что она принцесса, а я, наверно, был пажем. Вот я и придумал себе имя Александер. Мне нравилось это имя, и я соврал тебе, что слышал, как меня так называют. Не зря же меня Ромуальд обозвал лжецом. Поделом мне — обсмеяли меня. Но то, что я тебе рассказал есть то, что я видел у Орорума. Так вот, теперь я окончательно понял, что это была за девочка. Это дочь старого слуги, которого я видел во дворце, да не признал. Он тоже меня не узнал, и не мудрено — столько лет прошло. Вот эту девочку, которую звали Радмила, я и должен отыскать. Мне помнится, как мы по-детски клялись в вечной любви и преданности. Смешно, не так ли? Возможно, сложись всё иначе, я не вспомнил бы об этих детских клятвах, но невольно причиной её бедствия стал я — мой добрый царь-отец очень своеобразно использовал её привязанность к своему сыну. Теперь же мой долг велит мне отыскать её и исправить несправедливость.

— Да, я всё это понимаю. — согласился Лён. — Но отчего один? Разве я на всём нашем пути допустил к тебе какую-нибудь низость? Или пренебрегал тобой?

— Вот в этом всё и дело, что нет. — печально признался Долбер-Александер. — Даже в этом нашем путешествии ты терпеливо относился к моей сумасшедшей идее жениться на принцессе. Но теперь дороги наши расходятся — я отправляюсь на поиски Радмилы, а ты постарайся добыть Лембистору плохого человека. Кстати, это я протрепался царю о цели нашего пути. Я рассказал ему о Жребии.

— А если наши цели приведут в одно и то же место? Кто скрывался за этим чёрным дымом?

— Наверно, какой-нибудь маг. — нетерпеливо отозвался Долбер. — Найди его и отдай Лембистору. Я же отправляюсь в путь один.

— Куда же ты поедешь? — попытался остановить его последним аргументом Лён. — Мы на краю заколдованного леса, а ты не знаешь, ни дороги, ни направления. У меня хотя бы есть вещь, которая укажет тебе путь. Давай посмотрим вместе в волшебное зеркальце…

— Видишь ли, — улыбнулся Долбер. — У меня тоже есть волшебная вещица. Мне подарила её русалка — на прощание.

Он достал из котомки платок, в котором было что-то маленькое и круглое. Это оказался клубочек грубой серой пряжи.

— Ты помнишь, как однажды лесная ведьма дала нам такой же? — спросил Долбер. — Мы тогда отправились к этой дурацкой Верошпиронской башне высвобождать детишек Вещуна?

Лён помнил это — такие весёлые приключения не забываются. Друзья весело расхохотались.

— Я бы не оставил тебя так просто. — признался на прощание Долбер. — Но мне невыносимо присутствие этого Кирбита. Я с самого начала чувствовал в нём что-то враждебное. Зря ты не сказал мне сразу, что он — Лембистор.

Да, зря не сказал. Совершенно напрасно Лён таился от друга, не желая обременять своего спутника лишними проблемами. А вон, оказывается, к чему приводит недоверие.

В общем, простились они. Долбер-Александер сел на своего коня, кинул наземь маленький клубочек. Тот сразу заподскакивал, как будто ему не терпелось поскорее броситься в дорогу. И умчался Долбер на своём Кауром в глубину леса, лишь махнув на прощание рукой.

Чувствовал Лён, что видит своего друга в последний раз. Эх, Долбер, Долбер, какая же у тебя необычная оказалась судьба. Кто бы подумал, что у этого неудачливого ведьминого ученика с тяжёлым и вредным характером окажется такое необычное прошлое и такое непредсказуемое будущее! Тот, кого Лён почитал за врага, в итоге оказался ему верным другом. Как они соперничали в лесной школе, и как сдружились после приключения на Дёркином болоте! Что будет после того, как Долбер обретёт свою царевну — ведь от царствования своего отца он отказался с истинно королевской брезгливостью к низости и алчности. Ты потерял друга, Лён.

Когда последние глухие звуки от копыт Каурки растворились в молчании леса, из чащи выехал на жеребце Кирбит. Он был одет во всё новое, добытое из царской торбы. Если бы не разбитая бровь и расплывшийся по всей щеке синяк, он сошёл бы за знатную особу. Шитый золотом кафтан драгоценного зелёного бархата, высокая шапка с собольей опушкой, за плечом торчит длинный лук с инкрустацией.

— Ну что, проводил? — спросил Кирбит, испытывающее глядя в глаза Лёну. — А я вот времени пока не терял, к вашему костерку принёс добычу.

С этими словами он кинул наземь тушку тетерева и сошел с коня.

— Долго ждал, небось? — с насмешкой спросил Лён, толкая рукой птицу. — Окоченела добыча.

— Чем богаты… — невозмутимо ответил Кирбит, засучивая рукава и собираясь ощипывать добычу. — Кстати, я тут соль вам сохранил.

И он со значением показал серую тряпицу, в которой Долбер хранил в дороге соль. С полным достоинства видом Кирбит начал деловито ощипывать тетерева, как будто ничего не случилось от каменистой пустоши, где он ограбил своих попутчиков, до колдовского распадка, где он подло заложил Долбера. Кочевник вел себя так, словно не сомневался в том, что дальнейшее путешествие они с Лёном пройдут вместе. Бессовестный сартан, сын степей, ворюга, обманщик и предатель — он как ни в чём ни бывало снова втесался к Лёну в спутники, и тот подумал, что так оно, пожалуй, и будет. Никуда ему от демона не деться, если он хочет с честью пройти Жребий. Так что придётся в ответ на учтивый жест Кирбита ответить чем-то большим, чем какая-то жёсткая птица, не нагулявшая по осени жира.

— Не суетись. Раз мы с тобой попутчики теперь, прошу к нашему столу. — ответил Лён, раскидывая белую скатёрку. — Не твоими ли щедротами живём? Спасибо, что подкинул мне такие чудные вещицы. Ты нас кормил, теперь моя очередь угощать.

— Я подкинул?! — изумился демон, во все глаза глядя, как простой кусок белого холста с вышивкой по краям уставляется посудинами с аппетитно пахнущей едой.

— А разве не ты? — тоже удивился Лён. — Ты же тогда в пещерке, когда нас обворовал, не оставил эти вещи взамен?

— Какие вещи? — ещё больше опешил Кирбит. — Да с какой бы стати я тебе оставил скатерть-самобранку? Это же бесценная вещь! Если бы я владел бытовой магией, стал бы я охотиться в лесу!