Я хочу просто стоять вот так… Долго-долго… И пусть ничего не будет… И пусть буду только я и она. И все… И больше ничего и никого… И никаких подозрений и вопросов… И никакого садняще-удушающего предчувствия чего-то непоправимого. Чего-то такого, что непременно будет, и к этому надо быть готовой. Но это потом… Мечтать же никто не запрещал, так? Просто немножко помечтать, погреться в ее руках, в ее дыхании…

– Ты опять задумалась… – прошелестела Лешка.

– Тс-с-с-с-с… – слегка поморщилась я. От ее шепота иллюзия пошатнулась, волшебное ощущение стало быстро растворяться в сумраке комнаты.

Вновь стало прохладно. Я зябко повела плечами и взяла бутылку. Что ж… Вино согреет… Унесет в ту зыбкую иллюзию, которую так сложно удержать… Да и зачем она тогда, если ее сдувает даже легкий шепот? Это просто… Просто… нелепо! Какой смысл удерживать то, что так легко растворяется? Зачем закрывать глаза и затыкать уши, если это все равно не помогает, и что-то мерзкое серого цвета понимающе кивает из темного угла сознания. И какой то частью, ты понимаешь… Что бы ты не сделала… Как бы сильно ты не сжимала пальцы… Твоя непрочная иллюзия, как сухой песок, все равно просочится сквозь них… Весь… до последней песчинки.

– Лешк… – позвала я.

– М?

– Пойдем спать?

Лешка, как всегда, проснулась раньше меня, и нежно разбудила меня ласковыми поцелуями. Нежась в тепле ее рук, я таяла от ощущения какого-то странного единства между нами. Ее губы бабочками порхали над моим лицом, а я просто кожей ощущала ту любовь, которая волнами исходила от нее именно сейчас. В теплом сумраке, пропитанном нежностью, источающим любовь… Ее запах, прикосновения… Мой сонный ответ на ласку…

И тишину разорвал телефонный звонок. Я моментально очнулась. Сонная нега слетела с меня, как пух с одуванчика под порывом ветра. Ощущения еще пушинками летали вокруг нас, но я уже проснулась. Требовательная трель телефона молнией прожгла мысли, которые не отпускали меня. А телефон, стоящий у изголовья, все звонил, отдаваясь эхом набата у меня в голове. Вытащив руку из-под Лешки, я попыталась взять трубку. Но она вдруг перехватила мое запясть, и нежно прижалась к нему губами.

– Не бери, – попросила она. – А то опять проблем назвонит.

– А вдруг там что-то важное, – игриво сопротивлялась я, пытаясь дотянуться до телефона другой рукой.

– Все важное уже случилось и произошло, – тихо прошептала она, целуя меня в плечо.

– Думаешь? – я подставила шею под горячие губы и, обвив Лешку руками, крепко прижала к себе.

– Уверена, – шепнула она, чуть прикусывая мое ухо. По телу незамедлительно пробежала сладкая дрожь. Заученным движением я протиснула бедро между ее ног и чуть согнула колено, осторожно находя чувствительное местечко на ее теле. Лешка вздрогнула и отвлеклась. Именно этого я и добивалась, ловко извернувшись, я подтянулась на руках, и молниеносно подтянув к себе телефон, сняла трубку:

– Да?

Лешка рыкнула, и ее шаловливые пальцы скользнули между моих ягодиц. Убить того, кто звонит, и отдаться этим пальцам…

– Алло! – гневно крикнула я еще раз.

– Лариса, слава богу – ты дома! – сквозь нарастающий туман возбуждения я не сразу поняла, что голос Рыжего был не то что взволнован, а просто пронизан опасностью.

– Ну не на луне же мне быть! – ворчливо ответила я.

– Ты одна? Господи, конечно же, ты не одна!!! Я тебя очень прошу, прямо сейчас уходи оттуда. Немедленно! Это очень важно! То, что я узнал… Это очень опасно, то что ты просила у…

Внезапно его голос прервался. Я удивленно осмотрела на трубку, потом на провод, потом на аппарат. Лешка озорно улыбаясь нажимала рычаги:

– Хватит, отдай мне трубку, я верну ее на место.

Я как во сне подчинилась. Покорно наблюдая, как она относит телефон в дальний угол комнаты, я прокручивала в голове разговор. Лешка наклонилась к розетке и выдернула из нее телефон:

– Терпеть не могу когда нам мешают твои бывшие. Ведь это был Дима, не так ли?

– А? Да… Это был он…

– И чем он был так напуган?

– Понятия не имею, – я пожала плечами. – Бред какой-то.

– А что ты у него просила? – Лешка говорила вкрадчиво, и от ее голоса у меня по спине побежали нехорошие опасные мурашки.

Что же я просила у него? Что же, что же, что же я могла попросить у него… Что он узнал такого, от чего был так взволнован?

– Когда ты встречалась с ним? Ты хочешь его вернуть?

Ярость, плескавшаяся в ее глазах, никак не вязалась с вкрадчивостью голоса, и от этого ощущение опасности лишь усилилось, превращаясь в панику.

– Не говори ерунды, – я постаралась влить в голос стопку равнодушия, и, перевернувшись на спину, избавила себя от взгляда Лешки.

– Зачем ты встречалась с ним? – Лешка нависла надо мной.

– Я с ним не встречалась. И просила я его оставить меня в покое. Он просто звонил как-то на днях. Я решила ничего тебе не говорить. Твоя ревность сведет тебя с ума. – я высказала это все спокойным тоном, стараясь не показать внезапного страха перед ней.

– Прости… – после моей тирады она заметно расслабилась. – Просто я очень боюсь тебя потерять… С ума схожу при мысли, что кто то еще тебя коснется, кроме меня… Люблю, люблю, люблю… Люблю тебя до потери себя… Без тебя я никто… Прости… Я просто с ума схожу…

Лешка ласково целовала мои щеки, глаза, губы… Потом вдруг порывисто прижав меня к себе яростно выдохнула:

– Ты моя!!! И только моя!!! И всегда будешь моей!

Раньше подобное проявление чувств с ее стороны всегда возбуждало меня. Теперь же от ее слов какое-то угрожающее предчувствие скользкой змейкой свернулось на груди. Внезапно я поняла, что не хочу, чтобы она прикасалась ко мне. Никак, ни секунды…

Чем был так напуган Дима? Почему я должна немедленно покинуть дом? Что мне угрожало?

Или… кто?

Почему я отчетливо понимаю, что сейчас меня не выпустят из дома? Откуда я это знаю? Но мне нужно… Мне нужно увидеться с Рыжим… Чем он так напуган? Почему я безоговорочно верю, что надо бежать? Не потому ли, что Лешкины глаза брызжут холодной яростью, а рука так сильно сжата ее ладонью?

Нужно успокоиться. Я все равно выберусь из дома, чего мне это потом не стоило… Все равно…

– Ле-е-е-е-е-е-е-ешь… – лениво протянула я.

– Что?

– Я в туалет хочу…

Она заметно напряглась:

– Я с тобой!

– В туалет?

– Да! – резко потребовала она.

– Ну, вот еще! Что придумала! Будешь сторожить меня, пока я буду сидеть на унитазе? Что за унижение?! Пусти меня! – потребовала я, начиная брыкаться.

С секунду подумав, она разжала руки и выпустила меня.

Оказавшись в ванной, я закрылась на шпингалет. Почти сразу же я поняла свою ошибку. Лешка дернула дверь.

– Лар?

– Ч-что?

– Почему дверь заперта?

– Леш, – я попыталась разыграть злость. – Иди, а? Мне что одной побыть нельзя даже в сортире?

– Открой дверь. – это прозвучало столь угрожающе спокойно, что по спине немедленно разлилась волна непонятного страха.

– Открой дверь.

Я молчала.

– ОТКРОЙ ЭТУ ГРЕБАНУЮ ДВЕРЬ! – я вздрогнула от сильного удара по двери.

– Успокойся, пожалуйста!

Ответом мне была тишина. Осторожно я приникла ухом к двери и прислушалась.

– Я все равно доберусь до тебя! Слышишь? – ее приглушенный голос обжег мне ухо даже через дверь. – Слышишь, я знаю… Ты прижимаешься к двери… Я чувствую…

Я в ужасе отшатнулась. Я заперта в ванне. Чтобы выйти, мне нужно открыть дверь. Что происходит с Лешкой? Что бы я не сказала ей сейчас, это все будет выглядеть наигранно. И она это понимает. И я тоже. Она сорвалась, я это поняла и она тоже.

– Лариса, извини меня… Открой пожалуйста дверь… Ты нужна мне… Пожалуйста…

Я ее не боюсь. Не боюсь. Не боюсь. Тогда почему так сосет под ложечкой? Трясущейся рукой я отодвинула шпингалет. Дверь немедленно распахнулась, и я оказалась прижатой к стенке.

– Умница! Зачем ты закрылась? К чему эта показуха? Что он тебе сказал? – зло прошипела Лешка.