— Все настолько серьезно? — нахмурился Грег.

— Более чем. Переговоры должны пройти идеально. От того, какое впечатление о нас составят эти люди, многое будет зависеть в дальнейшем. Ну и, разумеется, если удастся заключить кое-какие контракты — это тоже неплохо.

— Погоди-ка… — Грег встряхнул головой. — Что-то я плоховато соображаю… Значит, речь идет о сближении Арау и некоторых планет Федерации, так? Пока что в целях развития бизнеса, а там — кто знает… И, надо думать, это может кое-кому не понравиться? Ты опасаешься…

— Я обязан предусмотреть любую возможность, — не дал ему договорить Рауль.

«Понятно, значит, о покушении на консула ты уже задумывался. Логично, его могут попробовать шлепнуть и свои, и федералы, ничего удивительного. Большая политика, изволите ли видеть! — Грегу все это было хорошо знакомо. — Плюс есть вероятность, что Мерсер опять взбрыкнет и слиняет из Дименеи. Хотя… не сошел же он с ума до такой степени, чтобы смываться с таких переговоров! Это не Нью-Кионг, но все же… Если я правильно понял, уровень весьма и весьма приличный, а эти ребята прибыли сюда с далеко идущими намерениями…»

— Нет, об этом надо говорить на свежую голову, — произнес он вслух, и Рауль сдержанно улыбнулся.

— Именно поэтому я прошу тебя прервать изучение структуры черного рынка и отдохнуть как следует. Утром я предоставлю тебе всю необходимую информацию по этим переговорам.

— Ладно… — Грег вздохнул, покосился на монитор. — В конце концов, с федеральными посланниками, в случае чего, о контрабанде говорить не придется.

Рауль никак не отреагировал на его слова, и на этом они расстались…

6

…Все оказалось намного хуже, чем мог предположить Грег. Ему пришлось переселиться в Дименею и сидеть там под замком: никто не должен был подозревать о его существовании. С раннего утра ему полагалось облачаться в парадный костюм, точь-в-точь, как у консула сегодня, и просиживать день, а то и ночь напролет перед мониторами. «Снова кино, — фыркал Грег, постепенно начиная злиться. Даже курить было нельзя: случись ему подменить консула, кто-то может удивиться, с чего это вдруг от Мерсера начало разить табаком! На перекур выходил, что ли? — Правда, предыдущее мне нравилось больше…»

Переговоры напоминали то, как две незнакомые собаки кружат друг возле друга, настороженно принюхиваясь и раздумывая, то ли вцепиться друг другу в глотки, то ли приветливо завилять хвостом. По каменной физиономии консула понять что-либо было трудно, но Грег уже достаточно хорошо изучил его, чтобы понимать: Мерсера переговоры тяготят, он отбывает повинность, а потому не предпринимает никаких решительных действий. Похоже, консулу хотелось быть в совершенно другом месте и заниматься чем-то, не имеющим никакого отношения к политическим игрищам. О нет, внешне все обстояло вполне благопристойно, Мерсер блистал, как ему и полагалось, чужие поползновения легко пресекал, своего не упускал, но дело все никак не двигалось с мертвой точки.

Грег, сидя в одиночестве, порой начинал ругаться в голос: настолько откровенно консул упускал моменты, когда можно было повернуть ситуацию наивыгоднейшим для себя образом. Или он просто ничего не понимает в арауской политике, а консул нарочно тянет время с какими-то одному ему понятными целями? Утихомиривает бдительность оппонентов, например, а на самом деле у него имеются какие-то козыри в рукаве… Опять же, ошеломлять их излишним напором не стоит, эти бизнесмены все же явились на Арау со вполне мирными деловыми предложениями, их нужно удержать, а не отпугнуть…

Грегу же оставалось только бессильно злиться, наблюдая за происходящим. «Здесь бы я повел себя иначе, — думал он, и чем дальше, тем чаще, — совсем иначе. Тут можно было и поднажать, а тут, наоборот, слегка прогнуться, эти ребята бы купились, а потом из них можно было бы выжать вдвое против уступленного… Черт побери! Неужели Мерсер этого не понимает? Или это я чего-то не понимаю? Рауля спросить, что ли?..»

Но переброситься словом с советником удавалось крайне редко, он вынужден был присутствовать на переговорах вместе с консулом и ко Грегу наведывался совсем ненадолго.

— Рауль, случись мне подменять Мерсера, я не смогу выдержать его линию поведения, — честно предупредил как-то Грег, когда Рауль задержался чуть дольше обычного. — Признаться, я вовсе не понимаю его намерений. Складывается впечатление, что ему эти переговоры до лампочки, он просто время тянет! Или есть что-то, чего я не знаю?

— Я рассказал тебе все, что знаю сам и что слышал от Джейсона, — покачал головой Рауль. — Некоторые соглашения о намерениях, как ты знаешь, уже заключены, но… Ты прав, даже мне очевидно: из этих встреч можно было бы извлечь намного больше. К сожалению, у меня сейчас нет возможности переговорить с Джейсоном тет-а-тет и выяснить, что у него на уме.

— Догадываюсь я, что у него на уме, — зло ответил Грег и решился на откровенность: — Знаешь, Рауль, сейчас я как никогда жалею, что не могу поменятьсяс Мерсером местами!

— Вот как… — только и проронил советник, помолчал и добавил: — Кто знает, быть может, ты бы в самом деле добился большего. Как говорится, uo cum faciunt idem, non est idem.[8]

— Наверняка к месту, как обычно, и непонятно, — буркнул Грег, коснувшись виска. Несмотря ни на что, ему были приятны слова Рауля…

…А на следующий день, узнав, что на Арау прибыл еще один гость, а затем и увидев его на экране, Грег как никогда остро ощутил полное свое бессилие. Там, в большом зале Джейсон Мерсер беседовал с человеком, которого называли мистером Харрисом. Разговор тек непринужденно, Харрис, судя по всему, был доволен гостеприимством хозяина Дименеи и невесть по какому поводу преподнесенным человеку дорогим подарком. Казалось бы, консул и богатый предприниматель с другой планеты мирно обсуждают дела, но… Именно что казалось. От Грега не укрывались далеко не доброжелательные взгляды, которые бросал Харрис на консула, когда полагал, будто на него никто не смотрит. Надо думать, что Мерсер тоже видел больше, чем могло показаться, потому как он обращался с Харрисом преувеличенно вежливо, но с изрядной долей настороженности, заметной, впрочем, только тем, кто консула хорошо изучил. И все было бы прекрасно, окажись Харрис именно тем, за кого себя выдавал: богатым промышленником, одним из совладельцев крупной корпорации и так далее, и тому подобное… С такими Мерсер умел управляться и даже в нынешнем своем рассеянном состоянии не допустил бы ни малейшего промаха.

Увы, дело обстояло несколько иначе.

Впервые увидев на экране лицо Харриса, Грег едва не опрокинул стакан с минеральной водой и с трудом сдержал возглас удивления. Он прекрасно знал этого человека, которого звали, к слову сказать, вовсе не Харрисом, имел с ним дело и представлял, чего можно от него ожидать.

Тот, кто теперь звался Харрисом, был переговорщиком высокого класса. Не настолько высокого, как Мартас, но, тем не менее, весьма недурным специалистом. Правда, похвастаться хорошей репутацией он не мог: поговаривали, что он порой участвует в таких делишках, за которые даже Мартас не взялся бы, посули ему хоть золотые горы. Грегу как-то пришлось пообщаться с этим типом в качестве противника на переговорах, и, признаться честно, ему пришлось нелегко. «Харрис» был намного старше и опытнее, а Грег тогда только-только набирал обороты… Дело закончилось, по сути, ничьей, стороны остались при своих, и Грег полагал это лучшим, чего можно было достичь в данных условиях. Потом он еще наслушался историй о «Харрисе»: этот человек мог дать ему фору по части беспринципности, а уж выгоду он чуял преотменно, постоянно проворачивал какие-то сделки, весьма денежные, но далекие от законности.

Некоторое время назад «Харрис» пропал с горизонта. Поговаривали, что он с потрохами запродался Федерации, и, выходит, не врали… Он изменился, конечно, но не настолько, чтобы Грег не смог его узнать, да и потом, голос, интонации, манеры — все это осталось таким же, как прежде.