Свидетельство В. Корнева:

«Посёлок пустел с каждым днём. Мужчины уходили на фронт. Эвакуировались предприятия. Всё чаще наши паровозные бригады уходили во фронтовые рейсы. Возвращались из них далеко не все. Побывав в огне прифронтовых железных дорог, пропадали без вести, попадали в плен.

На восток шли поезда, забитые ранеными, эвакуированными, побитой военной техникой и демонтированным заводским оборудованием. На запад двигались эшелоны с войсками, пушками, танками, авиационными бомбами, санитарными автомобилями. Невероятным, фантастическим казалось это непрерывное движение во время самых жестоких бомбежек, когда «Юнкерсы» устраивали над станцией «чёртову карусель». Грохот разрывов сливался в непрерывный рёв. Огонь взметал в небо, дым гасил солнце, а поезда шли почти бесперебойно. Побитые паровозы меняли другими, горевшие вагоны толкали под откос, под бомбами латали, штопали пути, убитых меняли живыми. И так каждый день».

«За первые шесть месяцев войны было эвакуировано более 10 миллионов человек, перевезено в глубокий тыл 2539 промышленных предприятий, 2,3 миллиона голов рогатого скота».

Памятка германскому солдату: «Для твоей личной славы ты должен убить ровно сто русских… Уничтожить в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девушка или мальчик… Мы поставим на колени весь мир. Ты будешь решать судьбы Англии, России, Америки. Ты германец! Как подобает германцу, уничтожай всё живое, сопротивляющееся на твоём пути!» Гитлер о захвате Москвы:

«Город должен быть окружён так, чтобы ни один русский солдат, ни один житель — будь то мужчина, женщина или ребёнок — не мог его покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой. Произвести необходимые приготовления, чтобы Москва и её окрестности с помощью огромных сооружений были затоплены водой».

«Бои вокруг Ленинграда продолжались с исключительной ожесточённостью, но благодаря упорнейшему сопротивлению обороняющихся войск, усиленных фанатичными ленинградскими рабочими, ожидаемого успеха не было… 4 декабря предпринята отчаянная попытка ещё раз бросить армии в наступление на Москву. Наступление приостановлено после того, как не удалось захватить Тулу /ее тоже обороняли фанатичные тульские рабочие/, которая была как бельмо на глазу». /К.Типельскирх/

Из клятвы партизана: «Я, нижеподписавшийся, — член партизанского отряда, — торжественно заявляю, что не дрогнет моя рука и сердце при выполнении священного долга перед Родиной в борьбе с гитлеровскими бандитскими полчищами… За поруганную землю нашу, за сожжённые города и сёла, за пытки населения и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко и беспощадно»…

«Под могучими ударами Красной Армии немецкие войска, откатываясь на запад, несут огромные потери в людях и технике. Они цепляются за каждый рубеж, стараясь отодвинуть день своего разгрома. Но напрасны усилия врага, инициатива теперь в наших руках и потуги разболтанной ржавой машины Гитлера не могут сдержать напор Красной Армии. Недалёк тот день, когда Красная Армия своим могучим ударом отбросит озверелых врагов от Ленинграда, очистит от них города и сёла Белоруссии и Украины, Литвы и Латвии, Эстонии и Карелии, освободит Советский Крым, и на всей Советской земле снова будут победно реять красные знамена». /И. Сталин/

«Дорогой Иосиф Виссарионович! Мы, коммунисты Гвардейского Краснознамённого Таманского ордена Суворова III степени авиационного полка, собравшись на своё последнее итоговое партийное собрание, шлём Вам, нашему учителю и другу, пламенный большевистский привет! Двадцать пять тысяч боевых вылетов, три тысячи тонн бомб, сброшенных на врага, 23 Героя Советского Союза. Таковы итоги нашей работы. Тридцать замечательных девушек — коммунистов и комсомольцев отдали свою жизнь за честь и независимость Родины. Полк доказал, что советская женщина в грозное время для Родины может мужественно, стойко и самоотверженно с оружием в руках защищать свою любимую отчизну».

800 тысяч женщин вступило в Красную Армию, триста тысяч — добровольно.

«Я мечтала стать пулемётчицей… Когда случилась война, я была уже готова! Сдала на «отлично» пулемётное дело. Я попала — какое это было счастье для меня! — в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую. Я со своим пулемётом защищала Одессу, а теперь защищаю Севастополь. С виду я, конечно, очень слабая, маленькая, худая. Но скажу правду: у меня ни разу не дрогнула рука. Первое время я ещё боялась, а потом прошло. Когда защищаешь дорогую родную землю и свою семью, тогда делаешься очень храброй и не понимаешь, что такое трусость». /Из письма пулемётчицы Нины Орловой/

Могла ли я, простая санитарка, Я, для которой бытом стала смерть, Понять в бою, что никогда так ярко Уже не будет жизнь моя гореть.

Могла ли я в плену окопных буден Понять, когда окончится война, Что никогда уже не буду людям В тяжёлую минуту так нужна. /Юлия Друнина/

«Сталин пошёл дальше. Он создал артиллерийские армии, чего не было у немцев. Как надо вести наступление? Во-первых, авиация должна бомбить, хорошенько. Начинать она должна, потом артиллерия продолжает, дальняя артиллерия, только после этого танки, а после танков — пехота. Четыре этапа развития наступления Сталин разработал очень глубоко. Не знаю, были ли у немцев дивизии артиллерийские, у нас были дивизии, а к концу войны — уже армии артиллерийские. Такая масса артиллерии, она пройдёт любой фронт». /В. Молотов/ Германская идея — господство. Российская — братство.

«Мы впервые объявили миру, что не через подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, привлекая к себе их органические особенности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душою и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполняясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное дерево, осенит собою счастливую землю». /Ф. Достоевский/

«Соборность, всеединство не подавляют тех, кто объединяется. Каждый момент может и должен быть всеединством, а следовательно, и всеми прочими, но может только в своём индивидуальном бытии — как особая индивидуализация всеединства». /Л. П. Карсавин/

«Оправдание нации в осуществлённых ею в истории ценностях, и среди них героизм, святость имеют по крайней мере такое же онтологическое значение, как создание художественных памятников и научных систем». /Г. Федотов/

… Я никогда ещё не видела отца таким. Обычно сдержанный и на слова и на эмоции, он задыхался от гнева, он едва мог говорить: «Где, где всё это? — выговорил он, — где все эти письма твоего писателя?» Нельзя передать, с каким презрением выговорил он слово «писатель»… Мне всё известно! Все твои телефонные разговоры — вот они, здесь! — он похлопал себя рукой по карману.

— Ну! Давай сюда! Твой Каплер — английский шпион, он арестован!..

«А я люблю его!» — сказала я, наконец, обретя дар речи. «Любишь!» — выкрикнул отец с невыразимой злостью к самому этому слову — и я получила две пощёчины, — впервые в своей жизни. «Подумайте, няня, до чего она дошла! — он не мог больше сдерживаться. — Идёт такая война, а она занята…!», — и он произнёс грубые мужицкие слова, — других слов он не находил…

С этого дня мы с отцом стали чужими надолго. Не разговаривали мы несколько месяцев; только летом встретились снова. Но никогда потом не возникало между нами прежних отношений. Я была для него уже не та любимая дочь, что прежде». /С. Аллилуева/

Ещё до обращения Молотова в начале войны было обращение будущего патриарха Сергия о защите православного отечества. На деньги верующих собраны танковая колонна им. Димитрия Донского и самолётная эскадрилья имени Александра Невского. Повсюду в церквах шли молебны о победе, в церквах на захваченных немцами территориях укрывались партизаны, разведчики и раненые. Священники были возвращены из лагерей и ссылок. Знаменитый архиепископ и хирург /Войно-Ясенецкий — Лука/ прямо из ссылки был направлен в военный госпиталь. Вскоре за книгу по гнойной хирургии он получил Сталинскую премию первой степени.