— Удачи тебе, Джим, но гляди: уцелеешь, но сопьешься.
— А не пить нельзя, чиф. Ведь каждую секунду ждешь, что... А когда в голове туманчик, то на все наплевать, да и время летит быстрее.
— Кому судно-то принадлежит?
— Греку Онассису. Слышали про такого? Который жену Кеннеди сцапал... Вот дурища-то, а? Видел я их: он низенький, жирный, как наш китаец Ли, нос что груша, а она красотка. На яхте, где ванная и унитаз золотые, с ним по Средиземному морю раскатывает... Ну, дурища, после Джона Кеннеди — и этот жирный индюк?! Тьфу.
— А этот Ли? Он же истязает мальчишку!
— А что я могу поделать? Как-то вступился за него, так Ли мне чуть горло ладонью не перерубил... Да не волнуйтесь вы за нашего юнгу: палка-то легкая, а уши у нашего Томми будто каучуковые.
— У него же вся спина в синяках.
— Да не волнуйтесь, говорю вам, за него! И я был юнгой, и меня так же лупил кок, только не палкой, а поварешкой, да все по башке. Злым будет, волевым, превратится наш Томми из морского волчонка в настоящего зубастого волка, ну вот, теперь вам все ясно? Ну а я пошел... Ах да, ведь я не просто так заглянул к вам, а по делу: один из ваших матросов заявил, будто наш Томми — его сын, которого он разыскивает уже несколько лет.
— Вот как?! Кто же это?
— Звать его Юрэк, этакий здоровяк с мрачным лицом. Томми сирота, мы его подобрали в прошлом году в Дакаре, куда он добрался на попутных судах из Плимута, но вряд ли Юрэк его папаша. Так что...
— Иди, Джим, тебя уже ждет очаровательная намибийка. Я разберусь.
— И вот что еще, чиф, этот «папаша» Юрэк пригрозил, что если Ли еще хоть раз стукнет Томми, то он уложит повара на палубу. И надолго.
— Поменьше пей, Джим. Не забывай, что тебя ждет Эллен.
Джим поднял на Русова глаза. Несколько мгновений они глядели друг на друга, и вдруг лицо Джима Макклинза исказилось гримасой боли. Он отвернулся, всхлипнул и протянул Русову руку. Тот крепко сжал ее, похлопал Джима по плечу. Тот сделал вид, что закашлялся, потом как-то хрипло рассмеялся и, махнув рукой — до встречи! — вышел из ходовой рубки.
Ну, Юрик! Этого еще только недоставало! Еще не хватало конфликта с китайцем Ли. Да этот жирный поварюга из «Юрэка» лепеху сделает, да еще полицейский протокол, а может, и арест Юрика, да тут на месяц застрянешь в этом чертовом Уолфиш-Бее!
— Шурик, разыщи и приведи ко мне нашего пассажира, — сказал он вахтенному матросу. — А что это у тебя рука забинтована?
— Схватился за кормовой леер... Так накалился! А тут всегда этакая жарынь?
— Да нет. Как-то заходили сюда, было пасмурно, сыро, прохладно... Но что это там за шум?
— Вроде бы драка на либерийском танкере, — воскликнул Мухин, выглянув в дверь ходовой рубки. — Да там же наш Юрик!
— Куликов! — окликнул Русов Жору. — Посматривай тут, я сбегаю на «Эльдорадо»...
— Да никакой там драки нет, просто наш Юрик с китайцем из-за юнги спорит, — отозвался Жора. — Просто беседуют на повышенных тонах.
Зной, духота. Влажная рубаха липла к телу, песок на лице, шее, спине. Кожа чесалась, словно посыпанная красным перцем.
Забыв о предостережениях Мухина, Русов схватился за леер и чертыхнулся: через железо будто ток пропущен. Подул на ладонь, щуря глаза, окинул взглядом «либерийца». На ботдеке толпились люди, среди которых были хорошо приметны высокая фигура Юрика и низкая — бочка на коротких, толстых ногах — китайца. Возле Юрика метался щуплый кок «Пассата» Федор Петрович, что-то выкрикивая, он отталкивал Юрика, а повар «Эльдорадо» держал дек-боя за ухо и тоже что-то говорил, резко и властно взмахивая толстой, с короткими, будто обрубленными пальцами рукой. В тени шлюпок сидели и стояли несколько моряков с «Эльдорадо», и среди них уже знакомый рыжий страдалец с трубкой в зубах, так неудачно объевшийся тухлыми устрицами. А, и наш доктор здесь! Русов ступил на палубу либерийца и огляделся. Итак, что тут происходит? Толя Гаванев громко говорил смуглому, курчавому парню с «Эльдорадо»:
— Да разинь же ты рот как следует! Говори: «А-аа-а!»
— Это мой сын, уверяю вас! — наступал на китайца Юрик. Э, да он и английский знает. — Я его ищу уже три года, я побывал уже в пятнадцати портах и...
— Пошли домой, Юрий. Домой! — выкрикивал кок, толкая «инопланетянина» жилистыми руками к переходному трапу: — Тебе голову напекло, а? Не связывайся ты с этим китайцем.
— А-ааа-а! — хрипел курчавый «эльдорадец», в рот которому пытался заглянуть доктор. — А-ааа-а!
— Отойди! Ударю! — хрипло, сдавленно выкрикивал китаец и все взмахивал и взмахивал своей короткопалой рукой, но хоть и была она толстой, на вид тяжелой, но взмахи были такими резкими и быстрыми, что Русову показалось, будто он услышал, как тоненько посвистывает воздух. — Сын?! Какой еще сын? Это го безмозглого дурака мы подобрали в Дакаре! Я одел, накормил, напоил его, я обучаю его поварскому искусству...
— В Дакаре! — вскричал Юрик. — Конечно же, это Гем, мой сын. Именно там, слышите вы? В ста милях от Дакара наша яхта потерпела катастрофу!.. Гем, мой мальчик, неужели ты не узнаешь своего отца?
— Да, это мой отец! — вдруг отчаянно вскрикнул Томми и, скривившись от боли, крутнулся, выдернул свое ухо из пальцев Ли, кинулся за спину Юрика, крича: — Отец, отец, я знал, что ты найдешь меня, я знал!
— Что тут происходит? — перекрывая шум и гам, ввязался в перепалку Русов. — Юрик, кто тебе позволил переходить на «Эльдорадо»? Какой сын? Томми — твой сын?! Мистер Ли, — обратился Русов к китайцу, — минутку, не горячитесь... Да что это: солнце вам всем мозги размягчило?! Минутку, Ли, не напирайте...
— А-ааа-а! — ревел курчавый матрос, а Толя Гаванев раздирал ему рот, заглядывал в глотку: — А-ааа-а!
— Толя, ты-то что тут делаешь?!
— Да кость у этого оболдуя в горле застряла, — отозвался Гаванев. — Рыбья.
— Отведи его к себе в лазарет, там и... Да не напирайте же, мистер Ли!
— Отдай мальчишку! — орал китаец, наступая на Русова и кока, которые пытались остановить эту глыбу мяса и сала. — Да это же похищение! Вахтенный! Звоните в полицию!..
— Коллега, прошу вас, успокойтесь! — визгливо выкрикивал кок Федор Петрович, выставляя навстречу синему дракону свою хилую грудь. — Прошу вас, коллега, сейчас мы во всем...
— Отдайте дитя! — взревел «коллега». — Или буду бить!
— Бей их, Ли! Гони русских с судна! — подзадоривали китайца моряки «Эльдорадо». — Пусть не суют свои носы куда не надо!
— Стоп! Что тут за конфликт? — послышался вдруг тихий, уверенный басок, и Русов увидел, что к ним направляется плотный, седой мужчина в фуражке с позеленевшим крабом и таким большим козырьком, что можно было сразу понять: сшита она в Плимуте, лишь там делают такие морские «капитанки». Правда, кроме фуражки, на мужчине были лишь плавки, но голос его был командирски строг, и матросы, завидя его, шевельнулись, кто-то кивнул, кто-то что-то сказал, а китаец слегка склонил голову. — Старший помощник капитана танкера «Эльдорадо» Андре Сабатье, — представился мужчина, признав в Русове одного из командиров «Пассата». Улыбнулся узкими губами: — Простите, сэр, что одет не полностью: жара.
— Ваш повар избивает мальчика, вот и возник небольшой конфликт, — сказал Русов и повернулся к Юрику. — Отпусти юнгу, Юра, и пойдем домой.
— Я же сказал всем, что это мой сын, слышите вы все?! — нервно ответил тот и обнял Томми, привлек к себе. — И Гем пойдет со мной! Идем, малыш.
— Отдайте дитя! — опять взревел китаец: — Ударю!!
— Да я тебя сейчас самого отдую как следует, подлец! — отозвался вдруг Юрик и, отстранив Томми, оттолкнув кока Федора Петровича, который, слабо вскрикнув, отлетел к леерам, Юрик оказался лицом к лицу с китайцем. — Я тебя так отдую!..
— Юрик, назад.
— А-ааа-а! — донесся рев из лазарета. — О-ооо-о!
— Пускай подерутся, — остановил Русова старпом «Эльдорадо». — Кто победит: несчастный Ли, у которого отнимают ребенка, или его русский «папаша», в ту пользу и решится конфликт...