Собственно, о куртуазных романах, основанных на артуровских легендах (и к которым относится "Смерть Артура") А.Михайлов в статье "Артуровские легенды и их эволюция" (1974) отмечает: "На смену мифологическому (или мифологизирующему) мышлению приходила литературная фантастика, вымысел" [290, C. 812].

Из примеров 11, 11а, 12, 12а можно заключить следующее:

1. Фантастические допущения необходимо рассматривать исходя из того уровня развития науки, когда эти допущения были сформулированы;

2. Если фантастические допущения не противоречат тенденциям развития науки, то с течением времени они становятся все более вероятными. И, наоборот: если фантастические допущения противоречат тенденциям развития науки, то с течением времени они становятся менее научными и менее вероятными.

Последнее часто сознательно используется в фантастических произведениях: НФ допущения превращаются в фэнтезийные, и наоборот фэнтезийные превращаются в научно-фантастические. В дальнейшем я подробно рассмотрю подобные превращения в главах 2.2.1.3. и 2.2.2.2.

Если попытаться графически изобразить познание действительности, то можно выделить три разные области (см. рис. 2): уже познанное, непознанное и познаваемое. Область познаваемого примыкает к области познанного, но находится в области непознанного.

Современные НФ допущения (современные для того уровня развития науки, когда они создавались) всегда находятся в области познаваемого (см. рис. 2), поэтому в своих построениях они всегда "отталкиваются" от характерных для данного времени достижений науки. Опираясь на современную науку, с помощью НФ допущений можно конструировать миры, существование которых (в пространстве или времени) тем вероятней, чем больше они соответствуют научным представлениям о мире. Фэнтезийные допущения также используют современную науку, но не для аргументации своих построений, а для показа невероятности своих миров. Следовательно, только современная наука является объективным мерилом возможности или невозможности фантастических допущений, только по отношению к науке можно определить, НФ или F допущения перед нами. Образование НФ или F допущений с помощью научных знаний поясню рис. 3 и рис. 4.

Образование НФ допущений по рис. 3.

Рассмотрим два НФ допущения, касающихся принципа работы средств передвижения:

"Встроенная в днище система позволяла циклопу [машине — Ю.З.], благодаря интерференции силовых полей, подниматься на несколько метров над грунтом…" (Лем С. Непобедимый (1963) [46, С. 509]).

"Краулеры-туманники — внутреннее транспортное средство планеты, приводимые в движение статическими зарядами — бороздили поверхность тумана подобно речным судам" (Дэлани С. Нова (1967) [47, С. 340]).

Эти НФ допущения явились прямым следствием научных знаний о свойствах интерференции силовых полей и статического электричества.

Образование F допущений по схеме рис. 4:

Рассмотрим фэнтезийные допущения — двух фантастических существ.

В книге Р.Желязны "Джек-из-тени" (1972) [48] рассказывается о повелителе теней, чьи владения — тени. Из теней он черпает силу, в тени может исчезнуть.

В рассказе Л. и Е.Лукиных "Строительный" [49] рассказывается о появлении в недостроенном доме Строительного, который во многом похож на Домового — только живет не в построенном доме, а в доме строящемся — на стройке, и именно поэтому тело Строительного состоит из кусочков разных строительных материалов.

Повелитель теней и Строительный не объясняются современной наукой, противоречат ей, значит эти существа — фэнтезийные допущения.

Стройная научная картина мироздания по мере познания окружающего мира объективно изменяется, изменяются и наши представления о казавшихся незыблемыми знаниях.

В наше время мифологические драконы кажутся нам фантастическими, но были ли они таковыми во время появления этого образа? По всей видимости, не были, ведь драконы — часть мифопоэтической (космологической) модели мира, а модель мира [50]: "В самом общем виде модель мира определяется как сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции, взятых в их системном и операционных аспектах". Т. е. мифопоэтическая картина мира по-своему научна.

Воспользуемся наблюдениями Э.Тейлора (1869) [51, С.134]: "Поэзия до такой степени сроднила нас с древней одушевляющей философией природы, что мы без особого труда можем представить себе водяной смерч огромным великаном или морским чудовищем и изобразить его шествие по волнам океана в соответственной метафоре. Но там, где подобный поэтический оборот речи употребляется менее образованными обществами, в основании его всегда лежит какое-нибудь определенное прозаическое значение. Так, например, водяные смерчи, так часто появляющиеся у берегов Японии, считаются у местных жителей длиннохвостыми драконами, "взлетающими по воздух плавным, но вместе с тем стремительным движением", вследствие чего их называют "татсмаки", "брызгающие драконы". Китайцы полагают, что водяной смерч производится драконом, который поднимается и опускается над водой — и хотя вследствие туч никому не удалось видеть одновременно его голову и хвост, моряки и прибрежные жители тем не менее уверены, что видят это чудовище, когда оно поднимается из моря и опускается в него".

С течением времени мифологические образы могут изменяться например, вот как описывает превращение мотива змееборства (драконоборства) из связанного с мифом обряда В.Пропп в книге "Исторические корни волшебной сказки" (1946) [52, С. 242–243]: "Мотив змееборства развивался из мотива поглощения. Первоначально поглощение представляло собой обряд, производившийся во время посвящения. Этот обряд давал юноше или будущему шаману магические способности. Отражением этих представлений в сказке являются, с одной стороны, драгоценные камни, находимые в голове или чреве змея, с другой стороны — приобретение знания языка животных. В дальнейшем это отпадает, не развивается. Поглощение уже не испытывается как благо, а происходит случайно. Связь с обрядом теряется. Вносится новый момент, момент перемещения героя внутри желудка поглотителя. На этой стадии появляются утилитарные моменты: сердце или печень поглотителя отрезаются и употребляются в пищу. В дальнейшем мифы осложняются внесением второго лица: один поглощается, другой освобождает его, бросаясь в ту же пасть и терзая поглотителя изнутри. Перемещение внутри змея на этой стадии отпадает. Появляются субституты: вместо себя герой бросает в пасть горячие камни или волшебные средства, которые губят поглотителя изнутри, а сам герой убивает его извне. Формы этого убиения постепенно меняются. Поглотитель убивается стрелами, копьем, шашкой, рубится с коня. Отсюда уже прямой переход к формам змееборства, имеющимся в сказке. С появлением классового общества формы борьбы в основном не меняются. В некоторых случаях еще можно показать следы поглощения и в более поздних формах змееборства.

Такая эволюция вызвана изменениями в хозяйственной жизни и социальном строе. С отпадением обряда теряется смысл поглощение и выхаркивание, и оно заменяется различными переходными формами и совсем исчезает. Центр тяжести героизма переносится от поглощения к убиению поглотителя. Формы и орудия меняются в зависимости от орудий, фактически применяемых народом. Чем выше культура народа, тем ближе формы борьбы к формам, имеющимся в современной сказке. С появлением оседлости, скотоводства и земледелия процесс этот заканчивается".