Вскоре Илана выяснила, где они. Когда наконец утихли восторги, слова благодарности и некоторые из жителей горного города направились в свои дома, Илана сняла маскирующие чары с корабля. Теперь она уже могла освободить замороженных — ведь вокруг было достаточно тех, кто мог о них позаботиться, если что. Все жители придворцовых посёлков оказались на корабле. Материал для элитной клиники на Сигме…

Когда люди пришли в себя и узнали, какая участь была им уготована, они были в шоке. Некоторые даже не сразу поверили, что их любимый король Айслинд собирался так с ними обойтись. Самое забавное, что первой, кто кинулся благодарить Илану, была Анда.

— Мне жаль, что я относилась к тебе с неприязнью, — сказала девушка. — Другом иногда оказывается совсем не тот, кто себя за такового выдаёт. Гай предупреждал, что Айслинду верить нельзя, звал в посёлок этих ангиерских правителей, но я даже слушать не хотела. Я знала, что наш король много темнит, но была уверена, что нас он защитит, оценит нашу преданность. Я так привыкла считать ангиеров и прежде всего Сельхенвурдов врагами… Однажды ночью в посёлок ворвались люди в масках. Они стреляли в нас. Я думала, нас хотят перебить, но, похоже, это было что-то усыпляющее.

— Мы сможем вернуться в свои жилища при замке? — спросил Берн Холс, старейшина одного из придворцовых посёлков. — Или новому королю это не понравится?

Тут он увидел подошедшего короля Эстена и очень смутился. Старейшина сразу понял, что перед ним король, хотя на том не было венца со звездой.

— Я буду рад, если ты и твои люди вернётесь в замок, — сказал Эстен. — Я сделаю всё, чтобы вас защитить. Очень сожалею, что мой брат Линген так обошёлся с вами и своим подлым поведением опорочил род иланских правителей.

— Твой брат Линген? — удивлённо переспросил Берн.

— Его звали не Айслинд, а Линген. Моё имя Эстен, сын Эстерена. Я и мой сын Иллимен просим вас всех вернуться в замок.

— Или перебирайтесь в город, — предложил Инний. — Мой замок всегда открыт для всех для вас, друзья. И любой из нас скажет вам то же самое. Да там и домов много свободных. Мы сами недавно очнулись от сна, причём куда более долгого, чем у вас. И уже поняли, что с нашим миром происходит что-то ужасное. Мы должны держаться вместе.

— Спасибо, благородный господин, — ответил Берн с лёгким поклоном. — Но коли уж наши жилища целы, нам, наверное, лучше воспользоваться приглашением короля Эстена.

— Никто не возражает? — обернулся он к своим соплеменникам.

Никто не возражал. Люди в изумлении смотрели на иланов.

— Так значит этот лживый король вовсе не был последним из снежных магов! — воскликнул сын Берна Холса Рамаль. — Вон вас сколько! И где же вы были?

— Это долгая история, мой юный друг, — улыбнулся Эстен. — И ты обязательно её услышишь, но не сейчас. Нам всем надо привести в порядок свои дома и свои мысли. Слишком многое на нас на всех свалилось за такой короткий срок. А завтра мы соберёмся во дворце и всё обсудим.

— А зверей ты не будешь размораживать? — спросил у Иланы какой-то мальчик. — Там на корабле столько зверей!

— Пока не буду, — ответила она. — Им попросту негде жить. Сперва надо привести этот мир в порядок.

— Так что же всё-таки творится с нашим миром? — нахмурился король. — Что за злые чары тяготеют над ним?

— Скорей уж не чары, король Эстен, а последствия этих чар. Магические опыты с трансформацией материи привели к тому, что материя этого мира стала сама изменяться. Растения лишаются жизненной силы, леса гибнут, их обитатели вымирают. К тому же у нас много врагов. Один из них предпочёл бы, чтобы Айсхаран со всеми его тайнами канул в небытие, другие с удовольствием сохранили бы его как лабораторию для опытов. Я постараюсь не допустить ни того, ни другого.

— А ты уверена, что тебе это под силу? — спросила Анда.

— Айслинд многое под силу, дитя моё, — промолвил король.

Люди умолкли и с изумлением уставились на Илану.

— Значит, Снежная Дева не легенда? — нарушила молчание Анда. — Так вот почему ты пришла в Айсхаран! Вот почему мы тогда в тебя стреляли и не смогли убить! А снежный кот сразу признал тебя хозяйкой.

Как бы подтверждая её слова, рядом с Иланой появился словно выросший из-под земли Лодди и лизнул ей руку.

— К сожалению, я не знаю, всё ли мне под силу из того, что я задумала, — призналась Илана. — Но я сделаю всё, что в моих силах.

Она подняла глаза к небу, и затянувшее его туманное облако увеличилось в размерах, став при этом почти прозрачным.

— Этот купол будет защищать город и его окрестности. Не советую пока выходить за его пределы. А теперь я должна идти.

— Удачи тебе, Айслинд, — сказал король.

— Удачи тебе! — повторил нестройный хор голосов.

Прежде чем открыть врата, она оглянулась и ещё раз посмотрела на огромную толпу людей вперемежку с иланами. Лодди тихо заурчал.

— Нет, дружок, придётся тебе остаться здесь, — Илана потрепала кота по загривку и, отстранившись от него, представила себе святилище Вуурданы.

Горный пейзаж мгновенно исчез. Перед ней были руины святилища, среди которых бродили гормы. Сидевшая на обломке колонны Эдера поднялась ей навстречу.

— Я пришла навестить их. Они намного сильнее, чем люди, но, поверь, куда беззащитнее. Боюсь, что в следующий раз они уже ничего не смогут раздобыть на охоте. Дичи тут совсем не осталось.

— Ничего, скоро ты отведёшь их в посёлок, и они будут питаться, как все нормальные люди. Главное — помочь им снова включиться в нормальную человеческую жизнь.

Илана подошла к Динги, который улыбнулся ей приветливой, хотя и диковатой улыбкой.

— Вспомни своё имя, — тихо, но властно произнесла она, положив руку на кудрявую голову подростка.

— Джонни, — прошептал он.

Глаза его прояснились. Исчезла холодная звериная настороженность. Мальчик смотрел на Илану удивлённо и растерянно.

— Джонни… Джонатан. Меня зовут Джонатан, как моего отца. Он велел ждать его дома, а я побежал в парк… Я хочу домой.

— Ты скоро там будешь, Джонни, — пообещала Илана. — Потерпи немного.

Илана подходила к гормам, прикасалась к ним и просила назвать своё имя. Не все вспоминали его сразу, но все эти подростки, юноши и девушки мгновенно преображались. Исчезал диковатый блеск глаз, взгляд становился более мягким и осмысленным. Многие озирались, напоминая детей, неожиданно проснувшихся в незнакомом месте. Эдера смотрела на них и тихо утирала слёзы.

— Почему ты плачешь? — подошла к ней одна из девушек. — Ты тоже заблудилась в этом лесу? Мне снился очень странный сон… Иногда я просыпалась и скучала по маме, брату и сестре, а потом снова их забывала… Я не хочу, чтобы этот сон вернулся. Или это был не сон?

— Сон или не сон, но он не вернётся, дитя, — ласково сказала старая жрица. — С вами случилось несчастье. Злой колдун похитил вас и отнял у вас память, но теперь она вернулась. Со временем вы вспомните всё. А теперь мы с вами отправимся к друзьям. Они помогут вам всё вспомнить и отыскать ваших близких. Теперь у вас всё будет хорошо.

— Смотрите, лер! — воскликнул кто-то. — Какой он худой!

Среди сверкающих на солнце ледяных деревьев стоял белый лер и тоскливо смотрел на людей своими большими янтарными глазами. Белый лер в безжизненном белом лесу. Видимо, он уже отчаялся найти хоть какое-то пропитание и теперь искал помощи у людей. Он не кинулся бежать, когда Илана направилась к нему. А когда она посмотрела ему в глаза, сам сделал робкий шаг ей навстречу. Копыта животного были в кровь разбиты о ледяные колдобины, на боках темнели раны, оставленные острыми заледеневшими ветвями. Илана прикоснулась к его ранам, и они тут же затянулись. Потом она прикоснулась к ближайшему дереву и почувствовала что-то вроде лёгкого удара током. Рука на мгновение похолодела, а дерево преобразилось. Теперь это была крепкая старая гимела со светло-серым стволом, плотными лиловыми листьями и белыми плодами. Живое дерево, способное плодоносить в зимние холода. И тут же рядом как будто бы вспыхнул яркий изумрудный костёр. Илана забыла название этого кустарника, но ей очень нравился цвет его длинной, мягкой хвои. В следующее мгновение эта хвоя засияла ещё ярче и посветлела, поскольку теперь её оттеняла тёмная зелень мощной ели. Лес преображался на глазах, играя чистыми, сочными красками. Лер опустил голову и принялся жадно щипать серебристый мох. Бывшие гормы с радостным смехом носились среди зарослей, время от времени останавливаясь, чтобы сорвать плод или понюхать ветку какого-нибудь пахучего растения. Жизненная сила распространялась по лесу со скоростью пожара, но чем сильней этот «пожар» разгорался, тем холодней становилось Илане. Она никогда не мёрзла. В обычном смысле этого слова она не мёрзла и сейчас, но она явственно ощущала, как из неё уходит то, что роднит её с простыми смертными. Она словно бы отдавала гибнущему миру свою жизненную силу, впитывая при этом погубившую его магию. Впитывая и преобразовывая её в созидательную магию Аны. Богиня оживляла свой лес и весь свой мир, постепенно в нём растворяясь. Скоро останется лишь божественная сущность, заключённая в хрупкий сосуд. Слишком хрупкий, чтобы существовать в мире грубой материи, среди смертных созданий, чья жизнь будет гораздо короче, но гораздо счастливей, чем её.