Отъ такого вопроса преосвященный растерялся и немедленно остановилъ работы, а вмѣстѣ съ тѣмъ отвѣчалъ главнокомандующему, что соборъ Гостунскій, такъ называемый по образу св. Николая, прислаиному съ рѣки Гостуни, есть церковь довольно древняя, построенная въ 1506 г., а въ 1714 г. положена въ ней часть мощей св. Николая; что жители Московскіе и иногородные имѣютъ къ сему собору великое усердіе, какъ по древности его, такъ и по Великому Угоднику Божію и нѣкоторые изъ усердствующихъ возжелали обстроить сей соборъ и дать ему лучшій видъ; что перестройка собора разрѣшена имъ, преосвященнымъ, ибо строеніе всѣхъ церквей зависитъ отъ разрѣшенія архіерейскаго, а при этомъ и Комиссія о строеніи Москвы не заявила, съ своей стороны препятствій.
Въ то же время начальникъ Кремлевской Экспедиціи князь Юсуповъ сообщалъ преосвященному, что соборъ, какъ памятникъ древности, приличнѣе было бы оставить въ томъ видѣ, какъ былъ онъ прежде. Преосвященный далъ предписаніе священнику, чтобы онъ немедленно новую постройку передѣлалъ такъ, чтобы она похожа была на прежній предѣлъ, или совсѣмъ бы ее сломалъ.
Въ этомъ году пріѣзжалъ въ Москву и государь и дѣло о соборѣ окончилось тѣмъ, что онъ былъ совсѣмъ разобранъ.
2 октября 1816 г. преосвященный доносилъ св. Синоду, что послѣдовало Высочайшее соизволение, чтобъ Николо-Гостунскій соборъ, какъ обветшавшій и по мѣстоположенію своему, и по бѣдности архитектуры дѣлающій безобразiе Кремлю, былъ разобранъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ преосвященный представлялъ Синоду, что чудотворный образъ съ частью мощей, иконостасъ и всю утварь изъ собора перенести въ новоустроенную церковь на Ивановской колокольнѣ подъ колоколами и освятить эту церковь во имя св. Николая, и быть ей и именоваться Николаевскимъ Гостунскимъ соборомъ, тѣмъ паче, что бывшая на Ивановской колокольнѣ Рождественская церковь (Рождество Христово) болѣе извѣстна была по образу сего же святого, въ ней находившемуся, къ которому народъ имѣлъ особенное усердіе, но который по разрушеніи колокольни (1812 г.) не отысканъ. Синодъ 10 генваря 1817 г. утвердилъ это представленіе.
Какъ скоро по этому представленію новая церковь на колокольнѣ была устроена, преосвященный 20 іюля 1817 г. далъ предписаніе безъ замедленія разобрать Гостунскій соборъ, а матеріалъ его отдать въ Вознесенскій монастырь, гдѣ тогда строилась въ готическомъ стилѣ церковь св. Екатерины.
7 августа того же 1817 года преосвященному донесли, что Гостунскій соборъ разобранъ, значитъ съ небольшимъ въ двѣ недѣли. Но вотъ что разсказываетъ свидѣтель всей этой исторіи, баронъ В. И. Штейнгель, адъютантъ главнокомандующаго Москвы графа Тормасова, принимавшій дѣятельное участіе въ возобновленіи разоренной и сожженной Москвы. Это было 1816 г., когда въ августѣ императоръ Александръ I прибылъ взглянуть на опустошенный городъ и остался очень доволенъ его быстрымъ обновленіемъ.
«По отбытіи государя», пишетъ баронъ, «мы съ новой горячностію принялись за окончательное обновленіе Кремля и устройство Москвы (что происходило уже въ 1817 г., когда въ Москву прибылъ императоръ Александръ вмѣстѣ съ Прусскимъ королемъ).
«На Кремлевской площади оставался старый соборъ, называемый «Николы Голстунскаго», похожій на «Спаса на Бору», также вросшій въ землю. Его, по почтительной древности, предположено было обнести благовидною галлереею по примѣру домика Петра Великаго; но полученное извѣстіе, что съ государемъ прибудетъ и Прусскій король, подало мысль: соборъ сломать, а площадь очистить для парадовъ.
«Графъ послалъ меня переговорить объ этомъ важномъ предметѣ съ Августиномъ. Преосвященный въ полномъ значеніи слова вспылилъ, наговорилъ опрометчиво тьму оскорбительныхъ для графа выраженiй; но, какъ со всѣми вспыльчивыми бываетъ, постепенно стихъ и рѣшилъ такъ: «Скажите графу, что я согласенъ, но только съ тѣмъ, чтобы онъ далъ мнѣ честное слово, что, приступивъ къ ломкѣ, по наступленіи ночи, къ утру не только сломаютъ, но очистятъ и разровняютъ все мѣсто такъ, чтобы знака не оставалось, гдѣ былъ соборъ. Я знаю Москву: начни ломать обыкновеннымъ образомъ, толковъ не оберешься. Надо удивить неожиданностію, и всѣ замолчатъ. Между тѣмъ я сдѣлаю процессію: торжественно перенесу всю утварь во вновь отдѣланную церковь подъ колокольней Ивана Великаго и вмѣсгѣ съ тѣмъ освящу ее».
«Довольный такимъ результатомъ переговоровъ, графъ сказалъ: «О, что до этого, я наряжу цѣлый полкъ: онъ можеть быть увѣренъ, что за ночь не останется ни камешка». При первомъ свиданіи съ преосвященнымъ графъ выразилъ ему особую благодарность. Преосвященный понялъ, что я былъ скроменъ и не все передалъ графу, и съ этой поры сталъ оказывать мнѣ особенное вниманіе, говоря другимъ: «Это честный человѣкъ».
«Голстунскій соборъ дѣйствительно исчезъ въ одну ночь.
«Этому не менѣе дивились, какъ и созданію въ 6 мѣсяцевъ гигантскаго экзерциргауза, со стропилами, поддерживающими потолокъ въ 23 сажени шириною.
«Тутъ вся честь принадлежала двумъ инженеръ-генераламъ: Бетанкуру и Карбоньеру» (Истор. Вѣстникъ, іюнь 1900 г., стр. 826).
Переписываясь съ Тульскимъ преосвященнымъ Симеономъ по случаю передѣлки въ Тулѣ языка къ большому колоколу на Ивановской колокольнѣ, Августинъ увѣдомлялъ его 1 іюля 1817 г. что освятилъ новый Гостунскій соборъ (подъ колоколами Ивана Великаго); а тотъ въ письмѣ очень жалѣлъ, что нарушили такую древность…
Безобразіе храма заключалось въ томъ, что онъ въ 1754 г. былъ покрытъ по старымъ закомарамъ желѣзною кровлею на четыре ската, изъ которой неприглядно высилась его старая глава. (Альбомъ видовъ No XX).
Чудотворный образъ Николы Гостунскаго пребывалъ въ великомъ почитаніи и поклоненіи у Московскаго народа, какъ это засвидѣтельствовалъ и преосвященный Августинъ. Несомнѣнно, что во имя особыхъ чудотвореній и вел. князь Василій Ивановичъ перенесъ изъ села Гостуня зтотъ образъ въ Москву и поставилъ въ новопостроенномъ храмѣ того же имени св. Николы. Съ того самаго времени и въ Москвѣ распространилась чудотворная благодать отъ иконы, подававшая вѣрующимъ многія изцѣленія и многую помощь въ желанныхъ моленіяхъ. Между прочимъ въ народѣ установилось вѣрованіе, что св. чудотворецъ Никола особенно покровительствуетъ вступающимъ въ бракъ молодымъ людямъ, почему, какъ разсказываютъ, «въ храмъ угодника родители приводили помолвленныхъ дочерей своихъ или сговоренныхъ сыновей, просили его защиты, записывали имена дѣтей своихъ въ книгу, при семъ соборѣ хранившуюся, и твердо уповали на его покровительство» (Москва, Историч. Путеводитель, часть 2-я. М., 1827, стр. 11). Основаніе этому благочестивому вѣрованію находилось въ житіи чудотворца, гдѣ въ сказаніи о трехъ дѣвицахь излагается слѣдующее событіе: въ его время жилъ нѣкій мужъ; былъ онъ сначала славенъ и богатъ, а потомъ сталъ неславенъ и убогъ и претерпѣвалъ такую бѣдность, что нуждался даже и въ кускѣ хлѣба, не было чѣмъ и одѣться. Къ тому же у него было три дочери попремногу благообразны зѣло. Въ своемъ нищенскомъ бѣдствіи отецъ домыслился до того, что вознамѣрился отдать своихъ дочерей на блудъ хотящимъ и тѣмъ спасти себя и дочерей отъ горькой нищеты, такъ какъ нищихъ дѣвицъ и замужъ никто не возьметъ. Отецъ рѣшался уже исполнить это дѣло, но по Божьему промыслу явилась ему нежданная святая помощь. Провѣдалъ про его рѣшеніе іерей Никола и, не жалая самолично передать ему прямо въ руки надобную помощь, ибо такъ творять милостыню только малодушные, святой іерей въ полночь пришелъ къ дому погибающаго и нѣкіимъ оконцемъ внутрь его храмины ввергъ великъ узелъ злата, а самъ скоропоспѣшно домой возвратился. Проснувшійся на утро отецъ, увидѣвъ золото, изумился, подумалъ, что это мечта, но, ощупавъ монеты, увѣрился, что истинное это золото, и недоумѣвалъ только, откуда оно, никакого такого благотворителя ни откуду онъ не чаялъ. Обогатившись такимъ образомъ, отецъ успѣлъ выдать замужъ свою старшую дочь. Послѣ того тѣмъ же порядкомъ святой іерей Никола приносилъ такой же узелъ золота и для другой, а потомъ и для третьей дочери, тайно попрежнему кидая узелъ въ оконце. Въ послѣдній разъ отецъ подсмотрѣлъ, кто это творитъ ему такую благодать, и побѣжалъ за уходящимъ іереемъ, догналъ его и упалъ ему въ ноги, называя его избавителемъ и спасителемъ оть бѣды и погибели. Іерей поднялъ его и клятвою заповѣдалъ никому о томъ не сказывать во всю свою жизнь.