Конечно, это далеко не все причины, в силу которых русская фантастика потерпела столь сокрушительное поражение, но, как мне кажется, одни из главных. И о них должны помнить те, кто намерен создавать новую фантастику, способную составить конкуренцию признанным авторитетам англоязычной. А в том, что она родится, нет сомнений — ведь слабо владеющие русским языком переводчики с английского уже сдают свои позиции. Вот только чертовски жаль, что в очередной раз фантастику наводнили халтурщики…

Какой же она должна быть, эта новая фантастика?..

А никакой. Каждый решит это для себя сам. Надо только помнить, что учить людей должны учебники, отражать действительность — публицистика, а вести за собой — пропаганда. Литература же вообще никому ничего не должна. Она просто заставляет сопереживать читательское сердце.

Надо помнить, что Элис Мэри Нортон (всем известная как Эндрю или Андрэ), не стесняясь признается, что берет свои идеи из прочитанного. Надо помнить, что обилие рассказов на рынке радует только издателей, упрощая им составительскую работу, читатель же предпочитает побыть с полюбившимися героями на протяжении несколько вечеров, а не десять минут. Кроме того, сочинение хорошего рассказа требует гораздо большего таланта, чем сочинение хорошего романа.

Надо помнить, что в литературе лучше быть токарем, чем инженером.

И, наконец, надо помнить, что само по себе соблюдение этих правил никому ничего не гарантирует. Нужна еще такая мелочь как талант. Ведь только потому Шекспир стал Шекспиром. И не имеет никакого значения, что в нашей литературной среде его бы обозвали графоманом, изощренным в гладкописи.

P.S. Необходимое добавление: автор по образованию — тоже инженер, а потому не стоит подозревать его в зависти к получившим образование в технических ВУЗах.

Вероятно, самое бесперспективное занятие — рассуждать о грядущих путях литературы. Литература все равно пойдет куда захочет, и чем логичней рассуждает ученый литературовед, тем надежнее он ошибается. И все-таки, участь Кассандры не пугает пишущую братию: уж больно велик выигрыш — догадаешься, куда собирается сворачивать литература, быстренько забежишь вперед, и вот ты уже на скрижалях истории, где-то неподалеку от Пушкина. А коли так, то почему бы и не поразмыслить на досуге, в каком из разделов великой русской литературы состоится давно ожидаемый прорыв.

Прежде всего, окинем взглядом прошлое, чтобы узнать, как подобные процессы протекали в былые времена. И там мы обнаружим, что те области искусства, в которых совершались наиболее значительные прорывы, строго говоря, искусством-то и не были, а представляли из себя самые что ни на есть низкопробные формы кича. Приведу пример весьма далекий от литературы:

Таково свидетельство Некрасова. Увы, к полному негодованию сегодняшних балетоманов, их любимое действо было чем угодно, но не искусством. Почтеннейшая публика, вооружившись мощной оптикой, ходила разглядывать ножки танцовщиц. И недаром Лев Толстой столь гневно выступал против подобного развратного дрыгоножества. А Мольер — человек предрассудков лишенный — в своих комедиях между действиями писал попросту: "Балет". Какой балет? А не все ли равно?.. Пусть скучающие зрители во время смены декораций любуются обилием женского мяса. Вот и все искусство.

Но явились Петр Ильич Чайковский и Мариус Петипа и оказалось, что дрыгоножество способно передавать тончайшие оттенки чувств. И уж потом, задним числом театралы припомнили, что были прекрасные балеты и прежде "Спящей красавицы", "Щелкунчика" и "Лебединого озера". Хотя живут они ныне в постановках современных балетмейстеров. И главное, они не умели изменить эпоху, хотя бы потому, что их было мало.

Из сказанного смею сделать вывод: новые направления в искусстве следует ожидать там, где сегодня процветает низкопробная халтура. Потом, когда направление возникнет и начнется теоретическое переосмысление случившегося, обнаружится, что и прежде в данной области имелись великолепные образцы истинного искусства. Их авторы немедленно будут записаны в отцы-основатели, хотя в свое время, создав выдающиеся произведения, они не смогли создать школы.

Но так ли обязательно новая литература должна "не ведая стыда" произрастать из окололитературного сора? К сожалению, это необходимое требование. Чтобы новое завоевало место под солнцем, надо, чтобы его читали, смотрели, слушали. Никакой авангардизм не сумеет создать новый пласт искусства просто потому, что его никто не заметит. Возможно, наработки авангардистов будут использованы другими художниками, но сам авангард и через сто лет останется чем-то созданным на потребу ничтожной кучки ценителей. Настоящее искусство рождается из кича.

Вот еще пример.

В начале шестидесятых годов самой живой и по-настоящему новой ветвью русской литературы стала научная фантастика. Нечто под этим названием существовало и прежде, хотя вряд ли кто-то всерьез станет считать литературой пухлые романы, воспевающие телетрактора и прочие "генераторы чудес", которые считались научной фантастикой в пятидесятые годы. Но подошло время и из окололитературной халтурки родилась литература. И как ни обидно, придется признать, что немалую роль в этом процессе сыграло то, что опусы Немцова и Сапарина, несмотря ни на что, все-таки были популярны. Людям хотелось необыкновенного.

Ну а теперь, вооружившись передовой теорией, попытаемся предугадать, из какого закоулка выпрыгнут на нас шедевры будущего тысячелетия. Какая печатная продукция пользуется читательской популярностью, но весьма далека от настоящей литературы?

Большой успех в последние годы снискал ДАМСКИЙ РОМАН. К сожалению, сей сопливый жанр идет не к искусству, а от него. Напишите дамский роман как следует, и получится обычное реалистическое произведение. И наоборот — любой, но обязательно глупый редактор, вооружившись ножницами за три дня выстрижет из "Анны Карениной" вполне приличную книжонку для трамвайного чтения.

ДЕТЕКТИВЫ популярны всегда. Правда, этот жанр в чем-то сродни кроссворду — главное в нем, угадать, кто убийца. Вряд ли столь узкая задача сможет породить что-то значительное. Во всяком случае, за восемьдесят лет существования российский детектив никак не проявил себя. И все-таки… "Собака Баскервилей" — безусловный детектив, однако, границы жанра он перешагнул. Так что, не будем вовсе сбрасывать со счетов российских натов пинкертонов. Быть может, и они разродятся чем-то пристойным.

ПОРНОГРАФИЯ. Неужто это грядущее нашей литературы? Не хочу. Но холодный разум подсказывает, что уже упомянутый балет тоже некогда был пределом дозволенной порнухи. А что получилось в итоге?

ХОРРОР, или фантастика ужасов. От иных видов фантастики этот зубастенький ублюдок отличается лишь горячим желанием напустить читателю холода в штаны. На первый взгляд кажется сомнительным, что такое стремление может быть предметом литературы. Но все же, если авторы хорора отложат в сторону зубы, когти и гостей из ада, а возьмутся за психологию, то из глубин подсознательного может выползти такое… А нечто из глубин неосознанного — это уже предмет литературного творчества. К тому же хоррор и порнография выгодно отличаются от детектива тем, что они не зажаты в тесные рамки детерменированного сюжета.

ФЭНТЕЗИ. Из всех видов окололитературного шевеления этот наиболее популярен и богат внутренними возможностями. Автор здесь не ограничен ни сюжетно (как в детективе), ни тематически (как в хороре и порнографии). Нет и ограничений, налагаемых законами природы (как в научной фантастике) или социумом и бытовыми реалиями (как в реалистической литературе). Единственное требование — психологическая достоверность в рамках допущений, которые сделал сам автор. А далее — полная свобода.