— Я?! Я говорил: "Давайте пройдём ещё немного"!
— Только не надо бабушку лохматить! Говорил он!..
День обещал быть чудесным. Ни жарким, ни холодным, ни ветреным, ни дождливым — в самый раз для похода. Солнце светило вовсю, птицы весело щебетали и перекликались среди листвы, мы стояли у кромки леса и ругались, выясняя, как умудрились заночевать в десяти шагах от неё, и кто в этом виноват, а Идио старательно конспектировал наш диалог на обрывке пергамента.
Многие из вас, любезные мои читатели, полагают, что именно в тот знаменательный день были написаны первые строки «Хроник». Но на самом деле случилось это днём ранее после просмотра мной (с риском для жизни) черновиков диплома некоего бестолкового существа по прозвищу Огонёк. После первого свитка я всерьёз вознамерился взгреть п… (зачёркнуто) и заставить всё переписать. После второго решил, что у демона неплохой слог, и что о Гончих, похоже, можно забыть. А после третьего понял, что потомки не простят, если я сейчас же не найду чистый пергамент…
— Если бы не ты, квёлый изнеженный чародеишка… — мы незаметно перешли на личности.
— То что? Мы бы уже сидели дома и пили чай? Вот уж и вправду, ведьмачка — сажень в плечах, мозги и мускулы из стали…
— Что ты сказал?
— Данная семантическая конструкция слишком сложна для вашего восприятия, сударыня?
— Ещё одно слово и твой зубной состав тронется, понял?!
— Простите, «восприятие» пишется через ирс или через эльт? — встрял Идио.
— Кто сказал? — грозно вопросил Саша. — Кто сейчас тявкнул?!
Идио спрятался за пергаментом.
— Пиши через ирс, — посоветовала я. — Брат, должна заметить, что у вас налицо заворот мозговых извилин.
— Зато на вас Звезда действует отупляюще. Да и зачем ведьмакам мозги?..
— Но действует, не так ли? — я знала, что это удар ниже пояса, но была слишком зла. — В отличие от твоего Ключика, которым только двери открывать.
— Ты… ты… — Саша побурел, как мороженый картофель. — Да чтоб тебя… да чтоб на тебя вампир свалился!
Раздался тихий мелодичный звон.
— При чем тут вампир? — удивилась я.
— Не знаю. Просто к слову пришлось, — Саша пожал плечами. Звон шёл у него из-за пазухи.
Сразу за лесом начиналась обширная равнина, поросшая травой и кустарником, с окошками озёр и болот и невысокими холмами. Колдобистое направление, из тех, что на Руси называют дорогой, лениво петляло по местности, уползая на север. Над дальним горизонтом висела сизая дымка, почему-то никак не желавшая рассеиваться и если приглядеться хорошенько, можно было заметить у неё зубчатый верх.
— Один говорил, там нас Оракул какой-то ждет.
— Ничего, подождёт! Дня два-три… а, может, пять-шесть.
— Так два-три или пять-шесть?
— Откуда я знаю? Я чародей, а не прорицатель.
— Конечно, нет, вы — проклинатель. Некромант, — хладнокровно заметил Идио.
Земли меж Диким лесом и Ведьмиными горами прозываются Озерки. Озёр, речек, речушек и болотец здесь превеликое множество. Эти края я знал только по книгам, но все авторы единодушно заявляли: ничего, кроме комарья, лягушек, мавок, русалок и прочей болотной жити и нежити, в Озерках нет. Вот разве что клюква хороша. Слепцы!
Травяное море колышется, танцует на ветру, а он, бродяга, летит дальше, над болотами, где поднимается густой туман испарений и вспыхивают блудячие огоньки, над холмами, покрытыми изумрудной зеленью, над светлыми озёрами, где как в зеркале отражается небо с белоснежными сугробами облаков, туда, где устремляют ввысь свои заснеженные пики Mear'welled, Ведьмины горы… И пусть комары жгутся как звери, пусть от болот несет гнилью, рассказывать можно бесконечно!
"Идио, а в глаз?! — злится Дженайна. — Карту давай, энциклопедия ходячая*!"
*Энциклопедия ходячая — малоизвестный демон, обладающий обширными знаниями по самым разным предметам (комм. автора — признаюсь, сравнение мне польстило).
Со школы терпеть не могу географию. Скрипучий голос Анны Кузьминичны, вещающей: "Де-ети! Взяли голову в руки и читаем пара-аграф!" и её тараканьи глазки за толстыми линзами очков до сих пор являются мне в самых страшных кошмарах. А Идио, напротив, географию обожал и был из той породы неисправимых «ботанов», которым ничего не стоит процитировать наизусть любой школьный учебник. Плюс массу дополнительной литературы.
Чтобы вынести его лекцию об особенностях местного рельефа, требовалось поистине титаническое терпение. Ни я, ни Саня им не обладали, и всего-то после пары заушин (мы же не звери) Идио осознал: нас не волнует ни количество больших и малых притоков Ренны, ни высота пика Отваги, ни содержание серебра в руде, добываемой в Гримских рудниках. И перестал детально описывать то, что можно было нарисовать на карте21.
— Карта, так карта, — согласился проводник, бережно доставая искомую вещь из-за пазухи и разворачивая. — Вот оно, Пустоземье родное!
Северной его границей были Ведьмины горы, западной — море, на юге от него лежали степи, а на востоке находилось белое пятно с намалёванным посередине рогатым черепом.
— Троллевы земли, — меланхолично пояснил Идио. — Там, конечно, есть и горы, и реки, и поля, только ни один человек не протянул в тех краях достаточно долго, чтобы составить карту, а сами тролли землеописание за науку не считают.
— Уважаю, — одобрительно кивнула я.
— Та-ак, а вот наша дорога, — Саша зашуршал картой, — и ведёт прямо к Ведьминым горам… Холмы, реки, болото, реки, холмы… это что, деревни? Ура! Люди! Наконец-то цивилизация!
— Если под цивилизацией ты подразумеваешь клопов и крыс… — возразила я, чуть лучше брата представлявшая себе средневековую деревню.
— Никто не заставляет тебя там ночевать, — немедленно нашёлся Саня. — Идио, да оставь ты карту в покое! Как я могу хоть что-то прочитать, если ты всё время её дергаешь? Так… Г-га… х… ди, дю… о… не-на-ви-жу руны! Их специально выдумали, чтобы издеваться над бедными пришельцами!
— Но я-то научилась.
— Это не признак большого ума, — фыркнул брат, — а дурное влияние одного патлатого любителя поддельных ушей, который три месяца ездил тебе по мозгам Феанорами да Сауронами и таскал на тусовки к троллям, эльфам, хоббитам и прочим пациентам доктора Кащенко! Какое у него погоняло-то было? Доска гладильная?
— Галадиль, — поправила я, усилием воли проигнорировав «доску».
Эх, Вовчик, чудушко рыжее, Галадиль пресветлый… Неужели два года прошло?
Длинноволосый белокурый парень с легкой безуминкой в синих глазах, по которому сохли все мои подружки, неожиданно выделил меня из толпы и с упорством, достойным лучшего применения взялся приобщать к "волшебному миру сказок и легенд". Забрасывал фэнтезийной литературой, водил на встречи с братьями по разуму, дарил «амулеты» и бутыльки с «зельями»… и отодвигал подальше оружие после одного досадного инцидента с разбитой люстрой. А я читала книжечки и не понимала, зачем взрослому парню цеплять резиновые уши, мазать лицо гримом и, дико вопя, рубиться на саблях со столь же дико вопящими парнями и девушками. Саня пожимал плечами и повторял, что судьба моя такова, что клюют на меня только сильно бахнутые.
Вовчик долго не мог понять тщетности своих попыток, но наконец сдался и, с сожалением бросив: "Прости, Яна, но ты безнадёжна. Никакой фантазии!", отчалил на юга с прелестной эльфиечкой. А мне остались воспоминания, посох, переделанный из швабры, да гора книжек об эльфах.
В том числе и "Эльфийские тексты для начинающих".
— Ду… де… tarh laggen! Глаза сломать можно! — взорвался брат, в очередной раз потерпев поражение в битве с рунами. — Идио, прочитай, а?
— Гадюкино, — убитым голосом произнёс кудрявый.
— А это? — Саша указал на другую точку.
— Жабки. Ведьмин погост, — лицо Идио приобрело выражение приговорённого к повешению. Он побледнел и закусил губу, словно пытаясь не разреветься. — Только этой карте лет двести. Если где что и было, давно лопухом поросло.