Но кроме крупных озер, которые можно найти на карте, в Карелии несметное количество малых озер. Летом они становятся поменьше, а когда идут дожди, озера разливаются, соединяются между собой протоками и превращаются в одно гигантское озеро. Также в Карелии много болот. Озера во многих местах переходят в болота. В болотах хранится богатство края – торф, который добывает и перерабатывает местная промышленность.

По озерам можно путешествовать неделями. Проплыв одно озеро, можно по протоке выбраться в следующее. А если такой протоки вдруг не обнаружится, то рядом в нескольких шагах опять начнется вода. Если лодка достаточно легкая, то ее можно перетащить через полоску земли и плыть дальше. Некоторые заядлые рыбаки именно так и делают. На озерах полно самой различной живности.

Прежде всего, конечно же, рыба. На крупных озерах разрешен промышленный лов рыбы, существуют специальные рыболовецкие артели. Кроме этого, в озерном краю кормится огромное количество птиц. Одни живут на озерах круглый год, другие останавливаются отдохнуть при перелетах. В речках, несущих свои воды в озера, можно встретить бобра, выдру, ондатру. А в приозерных лесах много зайцев, встречается также бурый медведь, северный олень и лось.

Конечно же, охота на некоторых зверей строго запрещена, но на других выдаются лицензии, и их отстреливают. В сезон охоты многие охотники появляются в Карелии, чтобы показать свое мастерство. Но животных даже под охраной становится год от года все меньше и меньше. И правы те, кто хочет объявить край заповедником с полным запрещением всех видов охоты.

Машина снова свернула с дороги и, взобравшись на пригорок, остановилась. Алексей Александрович позвал всех из машины. С пригорка открывался удивительный вид. Как будто какой-то художник-исполин решил свою картину разделить на две части и в верхней части нанести только светлые краски: светло-серую, голубоватую, голубовато-серебристую, жемчужную с еле заметным розовым отливом, а для нижней не пожалеть синего и зеленого цветов. И небо над расстилающейся впереди землей было удивительно светлым, словно покрытым полупрозрачной вуалью, через которую старались пробиться лучи заходящего солнца. Это они бросали розоватый отсвет на собирающиеся облака.

А земля впереди до самого горизонта была похожа на лоскутное одеяло. Словно художник-неумеха так и не смог определиться, какой бы цвет ему выбрать: синий или зеленый. И неумелыми мазками он наносил синий и зеленый как попало. Где-то синий был гуще, словно лоскутки бархата разбросала щедрая рука, а где-то он истончался, переходя в светлый ультрамарин или лазурь. Синева не оставалась спокойной, то здесь, то там она начинала сверкать, покрываясь серебристыми бликами. И зеленый цвет тоже не был однотонным. То он становился насыщенно-темным – в этом месте поднимались вершины высоких остроконечных деревьев, то становился светлым, почти фисташковым – это росли на отмелях невысокие кудрявые деревца. Кустарник выделялся изумрудной зеленью. И нежно-зеленым, переходящим в палевый, светились полянки травы между синими окошками воды.

Взгляд скользил до самого горизонта, возвращался, пытаясь задержаться на каком-то предмете, но снова уходил вдаль. И оторваться было невозможно от рассыпанных перед ними щедрой рукой Природы драгоценностей.

Нефедовы восхищенно молчали. Первым нарушил молчание Алексей Александрович: «Нравится?»

– Еще бы! – в глазах Кирилла светился восторг.

– Сколько лет здесь живу, а когда еду домой, обязательно сверну на этот пригорок, стою и смотрю. Вот она вокруг, благодать земная.

– Вы это правильно сказали, – отозвался и Андрей Павлович, – действительно, благодать.

Вика прижалась к матери и смотрела на расстилавшееся перед ней чудо широко открытыми глазами.

– Это правда самое красивое место на земле? – шепотом спросила она.

– Правда, малышка, – также тихо отозвалась Екатерина Николаевна.

Темнело. Машина снова подпрыгивала на ухабах. Вдруг Алексей Александрович резко затормозил. Свет фар впереди выхватил на дороге что-то темное. Алексей Александрович вылез из машины и пошел посмотреть. Кирилл тоже не утерпел и вылез следом за ним.

Пройдя немного, мальчишка удивленно остановился. Через дорогу прыгало много маленьких лягушек. Одни исчезали в траве, а на смену им выпрыгивали новые. Лягушек было необыкновенно много.

– Что это? – спросил Кирилл, подходя к Киримову.

– Лягушачье переселение, – ответил тот.

– Но почему? Зачем они куда-то прыгают?

– Такое часто случается, если долго нет дождей. Лягушки живут в небольших стоячих болотцах. Когда те начинают пересыхать, они начинают искать себе местечко поуютнее. Вот так и маршируют из одного озерца в другое.

– Действительно, они похожи на колонну солдат, – засмеялся Кирилл, – пойду Вику позову, пусть посмотрит.

Вика не заставила себя упрашивать, и вместе с Кириллом они стали смотреть за маршем «зеленых солдат». Лягушачий поток становился все меньше. Вот и последние лягушки, прошлепав по дороге, скрылись в траве.

– У нас еще и не такие чудеса увидите, – сказал Алексей Александрович, вновь занимая водительское место, – хотите?

– Хотим! – ответил Кирилл.

– А много этих чудес будет? – спросила Вика.

– И не сосчитать, – пошутил Киримов.

На темнеющем небе появлялись первые звездочки, и любопытными светлячками смотрели на засыпающую землю.

ГЛАВА 5

НА ОЗЕРЕ ТУМАННОМ

Утро заглядывало любопытными серыми глазками в окошки старого деревянного дома, старалось забраться полосками света во все его уголки и прогнать темноту. Та отступала, пряталась за старым рассохшимся шкафом с мутноватым зеркалом, хоронилась под столом с длинной скатертью, таилась за тяжелыми портьерами, чтобы с наступлением сумерек опять выйти из своих потайных уголков и мягкими лапами обхватить вещи, закачаться причудливыми тенями на потолке и стенах. Но утро все настойчивее лезло в дом, и темнота торопливо спешила спрятаться.

Старый дом просыпался. Потрескивали деревянные чисто вымытые половицы, поскрипывали пружины в диване, суховато звякали часы. Стукнула щеколда, послышались торопливые шаги хозяйки. Зашуршал тяжелый брезентовый плащ, взвизгнула калитка, заурчал мотор. И опять тишина. В доме еще спали.

Разбудил Кирилла Разбойник. Он прокрался в комнату на мягких лапах, подошел к кровати, на которой спал мальчишка и довольно заурчал. Растянувшись на половичке возле кровати, полосатый котишка принялся старательно вылизывать лапку. Но это ему скоро надоело, и он схватил зубами свой хвост. Но это показалось ему неинтересным. Разбойник запрыгнул на кровать, неторопливо прошелся по кромке, ткнулся темным мокрым носом в локоть мальчика. Кирилл спал. Разбойнику это не понравилось. Опрокинувшись на бок, он передними лапами схватил руку, а задними принялся отпихивать ее от себя. Разбойник громко урчал, как будто боролся с воображаемым зверем и небольно хватал руку зубами.

Но что-то вдруг испугало полосатого разбойника. Он вскочил и зашипел, шерсть на загривке поднялась дыбом. Кирилл открыл глаза. С кровати стремительно спрыгнул пушистый полосатый комок.

– Разбойник, – позвал его Кирилл.

Сделав круг по комнате, Разбойник остановился и неторопливо приблизился. Кирилл погладил полосатого плутишку по мягкой шерстке, почесал за ушком. Разбойник опять довольно заурчал и пристроился у Кирилла в ногах.

– Пора вставать, Разбойник, – мальчик потеребил кота за пушистый загривок.

Но Разбойник только недовольно мяукнул, свернулся клубком и сделал вид, что спит. Только в щелку глядел хитрый зеленый глаз. Кирилл не стал трогать Разбойника: наверное, молодой котишка гулял всю ночь.

Кирилл потянулся. Нужно разбудить Вику. Вчера они договорились сбегать пораньше на озеро. Купаться, конечно же, нельзя (вода еще холодная), но побегать по берегу, поплескаться на мелководье водой, это вполне возможно.

Родители уже встали. Екатерина Николаевна помогала Валентине Петровне готовить завтрак, а Андрей Павлович готовил свои приборы. После завтрака он собирался на озеро.