Сейчас главное — найти Ваську Чудакова! Особых трудностей при допросе не предвидится — оба, работник лесничества и врио начальника тыла отряда, давно знают друг друга, не раз вместе отмечали многочисленные праздники — и государственные, и религиозные, и семейные. Да и в промежутках между праздниками не чурались торопливого застолья.

Но поговорить с помощником лесника Толкунову так и не довелось — перехватил его тот самый пацан-дневальный, который об»яснял, как найти жилище «травяной колдуньи» — Дениска. Столкнулись они огибая с двух сторон замшелый камень, да так сильно столкнулись, что дневальный отлетел в сторону и упал в лужу. А более массивный прапорщик устоял.

— Сбесился? — задыхаясь от бега, спросил он, помогая солдатику выбраться из грязной жижи. — Кости целы?… Ладно, об этом — после, сейчас скажи, как мне повидать Ваську Чудакова? Нет, нет, где он проживает — знаю, только сейчас дома его не найти… Вдруг ты видел.

— Помощника лесника? Извините, товарищ прапорщик, не встречал… Товарищ подполковник велел срочно доложиться ему… Я бежал за вами…

— Не велел, а приказал. Пора приучиться к уставному языку. И ещё — быстрей бежать надо было, Дениска, — назидательно промолвил Толкунов, торопливо удаляя с тужурки и брюк грязные пятна. — Где подполковник?

— Походил по казарме, разнес поваров в столовой, даже в нужнике посидел, — многословно застрекотал дневальный, которому жо чертиков надоела его молчаливая служба. — Сейчас в машине сидит… Страсть, какой злой… Закричал мне — найди мне этого толстого бездельника… Простите, товарищ прапорщик, это не я так сказал — товарищ подполковник.

Извиняется, поганец, а у самого в глазах так и прыгают бесенята. Надо бы, конечно, наказать дерзкого парня, но прапорщик думал совсем о другом, не имеющем ни малейшего отношения к дисциплинарному уставу и нормам отношений между военнослужащими.

Называется, поручил расследование! А сам — палки в колеса, кандалы — на руки. Не успел вцепиться в только-что выуженную у квартирной хозяйки Королева улику — стоп, назад! А после обозлится и примется воспитывать: почему не довел дело до конца, бездельник?

За полсотни метров от казармы-штаба прапорщик перешел на бег трусцой…

7

Возле «газика» подполковник наспех раздавал «тычки» и «пощечины». Перед ним, на подобии нашкодивших пацанов, стоят с понуро опущенными головами Сомов и три командира взвода. Четвертый — на стройке с ротой.

— Славьте Бога, дерьмовые командиры-воспитатели, что нет у меня сейчас времени. Следующий раз приеду на пару деньков — души вытряхну, помою и повешу сушить… В казармах — грязь, в тумбочках тараканы пасутся, койки заправлены кое-как, отхожие места засраны, дневальные службы не знают, докладывать не умеют. Не воинская часть — трактир на Пятницкой… Видели такой фильм? Вот и сравните. Правда, там, не в пример вашим казармам, чисто и даже уютно. Вот так, разгильдяи, бездельники! Надо же, потеряли командира роты! Скажи кому — на неделю смеху.

Раздражение подполковника можно понять и простить — только-что ему стало известно: из Округа выехала комиссия под председательством заместителя начальника Управления полковника Виноградова. Одно это может вывести из равновесия более выдержанного человека, нежели Парамонов.

«Отстрелявшись» по несчастным офицерам, Парамонов огляделся, увидел подбегающего прапорщика. Но воспитывать его не стал — наверно, притомился только-что закончившейся разборкой. Ограничился угрюмым вопросом.

— Нашел Королева?

Серафим Потапович нагнал на лоб глубокомысленные морщины, машинально, по привычке втянул выпирающий живот и выпятил грудь.

— Пока нет. Но нащупал подход…

— Бабу в постели щупай, умелец, — снова взорвался подполковник, будто хвастовство Толкунова пополнило иссякнувший «боезапас». — Если ещё есть чем щупать… Забирайся в машину и поехали. Раскормился на дармовщину, с трудом поворачиваешься, бездельник!

Офицеры откозыряли и командирский «газик», переваливаясь на ухабистой дороге, с трудом выбираясь из глубоких луж, медленно двинулся из распадка. Отдохнувший водитель подкормился в солдатской столовой и еле слышно насвистывал какую-то мелодию.

— Теперь докладывай, дерьмовый детектив! Не тяни кота за хвост — только главное.

Снова заныл осенний мелкий дождик, противно заскрежетали по стеклу «дворники». С вершин сопок наползал густой туман.

Прапорщик медленно, выбирая выражения, которые не могли обозлить успокоившегося подполковника, начал нелегкое повествование. Подробно описал знакомство с «травяной колдуньей», которую ему удалось ловко расколоть. Со вкусом нарисовал обстановку в таежном домишке, сотни пучков трав подвешенных под потолком, заковыристые корни на подоконниках и столах, красоту хозяйки и её неуступчивость, которую он с»умел преодолеть.

Парамонов угрюмо молчал. Будто пережевывал подброшенную ему информацию.

— Вот только не успел повстречаться с Чудаковым — вызвали к вам, — осторожно «ущипнул» прапорщик молчащего командира. Так осторожно, что тот ничего не почувствовал. — Не беда, товарищ подполковник, завтра снова наведаюсь в распадок, обязательно поговорю с Васькой…

Закончив обширное повествование, «детектив» замолчал, со страхом ожидая реакцию непредсказуемого командира отряда. Сейчас обложит матерками, сравнит со среднеазиатским ишаком.

— А что, молоток! — неожиданно похвалил подполковник. — Честно говоря, сомневался в твоих способностях. Авось, что-нибудь у тебя и выйдет… Сделаем так, Серафим, возле штабе я тебя высажу, переоденусь и поеду встречать начальство. А ты развернись, достань из загашника икорку, балычок, заставь поваров приготовить вкусный обед… Какой — на твое усмотрение… Комиссия едет по мою грешную душу. Не знаю, кто трекнул, но в Округе уже знают о Королеве… Если — Сомов, в порошок сотру молокососа! — несколько минут помолчал, будто решая в какой порошок и каким образом он сотрет помощника по воспитательной работе. Снова повернулся к Толкунову. — Да, вот ещё что, совсем забыл, слушая твои байки. Спирт на стол не выставляй, понял? Но держи наготове. Понадобится — подмигну. И подумай, где разместишь комиссию…

— Сколько человек?

— Четверо. Виноградов, два знакомых мне майора из отдела стройчастей и какой-то представитель главка.

Прапорщик замолчал, прикидывая, где разместить комиссию, какой мебелью оснастить комнаты. Особое внимание, конечно, главковцу. Как самому опасному. По части закуски твердо решил: икоркой и балычком не обойдется, хорошо, что сохранились с давних времен твердокопченная колбаска да пара кругов российского сыра. Что до солений — крикнуть офицерских жен, пустить слезу — притащат все нужное.

А Парамонов, считая, что сказано достаточно — прапорщику по малой его должности и незначительному званию знать большее противопоказано, — отвернулся и снова углубился в нелегкие размышления.

Вот и грянула давно ожидаемая гроза. С громами и молниями, сначала — устными, потом — в приказе. Кажется, пришла пора собирать вещички, решать, куда податься, где осесть?

Призывался молодой парень из Москвы, заканчивал училище в Ленинграде, а потом носила его армейская стихия по просторам огромного государства. Больше года на одном месте не задерживался… Командир взвода, заместитель командира саперного батальона, и вот уже три года — командир полугражданского военно-строительного отряда. Сокращенно — ВСО. И все это время — в тайге. Чаще не в обжитых гарнизонах — на голом месте.

А теперь получить пинок под зад?

Вдруг не выгонят, вкатят ещё одно, самое последнее предупреждение, и оставят командовать отрядом?

Нет, не оставят!

Прощали дезертирства, насилия, пьянки, отделывался он выговорами и предупреждениями, а вот исчезновения капитана, командира роты, занятой на строительстве ракетной позиции, ни за что не простят! Насколько известно, такого ЧП в войсках Округа ещё не было.

Главный симптом намечаемой расправы — только-что состоявшийся разговор по телефону с заместителем начальника Окружного Строительного Управления по стройчастям полковником Виноградовым.