Получил удивительное письмо. Из которого, кстати, узнал, что моя статья в «Правде», которую заказывал Кожемяко, напечатана. Но это явление обычное. Само письмо тронуло меня до слез, значит, те картины, которые стояли у меня перед глазами, окончательно исчезли. Нет кладбища, на котором хоронили, а первый в своей жизни гроб и первую покойницу я увидел там, нет единственного кирпичного дома, принадлежащего отцу тети Вали, значит, моему прадеду, нет яблонь, колодца. Первого в моей жизни увиденного жнивья. Но, судя по письму, еще, значит, стоит колокольня над Огарево-Почковым, я ее помню, это в двух или трех километрах от родных Безводных. «Вот моя деревня, вот мой дом родной….».
Ректору литературного института Есину С.Н.
В «Правде» прочитал Вашу статью. Все бы ничего, но Вы там упомянули деревню БЕЗВОДНЫЕ ПРУДИЩИ в Рязанской области.
Так вот это моя деревня.
Деревни сейчас нет, года два назад оттуда ушли последние жители в соседнее село Огарево-Почково.
И последнее.
В Безводных Прудищах не было жителей с фамилией Есины. Или мне что-то неизвестно?
Ответ:
«К сожалению, на конверте нет ни имени-отчества адресата, ни точно написанной фамилии, я колеблюсь, дорогой житель Безводных Прудищ, называть ли мне вас Донин или Данин? Если Донин, то моя родная тетка, ныне помершая, была замужем за Иваном Ивановичем Дониным. Вы правы и в том, что фамилии Есины в деревне не было. Фамилия моей матери, а значит, фамилия моего родного деда по материнской линии — Афонины, а фамилия моей бабки Конушкина. Есины — это фамилия моего отца, он тоже уже умер, родом он был из Саранска.
Ваше письмо меня, в первую очередь, конечно, обрадовало. Я как был в Безводных Прудищах свыше 50 лет назад мальчишкой, так больше этих мест и не видел. Но в памяти их держу, люблю и считаю лучшими местами в мире. Я помню колокольню над Огаревым-Почковым. Жаль, что из Безводных ушли последние люди, значит, место запустеет и исчезнет из памяти людей, а Вы там, наверное, родились, а для меня это место как вторая Родина. Формально я родился в Москве, но про себя считаю своей родной стороной Рязань и маленькую нашу деревню Безводные Прудищи. Обязательно выберу время, чтобы туда съездить.
Сергей Есин. 10.02.2000»
Прислал свою новую книжку Саша Щуплов «Кто есть ху». По виду это очередное его хулиганство, политические инвективы на лингвистическом уровне. Страсти и его собственные пристрастья, но, по сути, он, может быть единственный, снимает тонкий слой лексики современной молодежной тусовки, для науки и литературы это очень и очень важно.
10 февраля, четверг. Вечером прочел в «Н.М.» отрывки из записных книжек М.Чудаковой — 50-е — 90-е годы. Много интересного, но как некое абстрактное кручение, холод рационализма по отношении к стране, русским и страстно нелюбимого, просто, видимо, как обильный факт литературы, Ленину. Много заледеневшего в подходах, в наблюдениях, хотя и есть места эмоционально или фактически удачные. Это некий рупор нашей обозленной интеллигенции и, выдрессировав себя под эту прогрессивную интонацию, милая Мариэтта Омаровна продолжает говорить и говорить. Время прошло, и интеллектуального или общественного успеха уже нет, есть остаточное упрямство.
Прочел также интервью с Михаилом Новиковым о значении «Нового мира». Это все поживее, поискреннее, поострее. Для меня лично и много полезного и в ощущении разницы журналов и разницы стилей. Михаил, оказывается, выпустил две книжки прозы. Интересно, что ни в первом, ни во втором материале я не сделал никаких карандашных помет. Или это неподходящая для меня манера, или неподходящие для меня мысли, которые я не могу выделить из общего контекста.
Днем в институте состоялась в седьмой раз панихида по Пушкину. Служил опять наш выпускник 1992 года. Оказалось, что четверо из этого выпуска стали священниками. Как всегда, организационной стороной дела занимался Олег Ефимов, и институт и я очень ему благодарны. Было человек тридцать, Олег обычно берет 40 свечей, около десятка оказались невостребованными. Когда перед самой панихидой я составлял список новопреставленных по институту — это Буханцов, Бурмистров, Славецкий, Сидоров, то Св. Вл. Молчанова, не утерпев, мягким голосом добавила: «заблуждавшийся». Имелся в виду интерес покойного Валентина Митрофановича к Индии. Он уже язычник. Как-то все знают в науке о Христе эти нынешние «матушки», состоявшие в прошлом в парторганизациях. На панихиде была и О.А. Николаева, подарившая мне свою книжку. Буду читать.
11 февраля, пятница. Уже давно не писал о политике, потому что во время поездки не смотрел наш советский телевизор… За это время «меньшевики» потихонечку опять вернулись в зал заседания Госдумы и потихонечку начали поднимать планку своих требований. Сегодня случился новый скандал. Дума забаллотировала представленные от «меньшевистских» фракций кандидатуры: Б. Немцова на место вице-спикера и всегда гладкого Лукина, кажется, на место председателя одного из комитетов. Депутатов по сути можно понять: вся страна знает, каким Немцов был фантазером на должности вице-премьера министра. Лукину инкриминируют Хасавюртовские соглашения. По итогам голосования очень занятно выступили персонажи из лагеря потерпевших. Сам по себе в виде оппозиционера интересен Примаков, за свою жизнь поигравший буквально за все команды и наконец-то примкнувший к «своим». Глядя на комментирующего это поражение и, как всегда, обвиняющего большевиков Говорухина, начинаешь думать, что никаких актеров пускать в Думу нельзя. Сколько пафоса в словах «Что же вы всегда врете!..» Вообще думцы все начали говорить, как актеры.
Вторым немаловажным обстоятельством стала всеобщая ругня Путина. За всем этим я вижу только одно — деньги. Все говорят о законе, о социальной справедливости, о порядке, но ни один из телевизионных говорунов этого не хочет. Здесь сразу в доходы может заглянуть налоговый инспектор, в кассу аудитор, здесь могут сосчитать, когда, и где, и кто украл.
На этом фоне разворачивается какая-то некрасивая история с корреспондентом радио «Свобода» Бабицким. По виду он, конечно, не из Рязани, хотя и рязанец в наше время может быть задержан с фотографиями мучений русских людей в чеченском плену. Я не представляю себе фронтового корреспондента Константина Симонова, фотографирующего расстрел немцами белорусских партизан.
Обедал в нашей столовой вместе Георгием Петровичем. Мы знакомы с ним с 1959 года, когда я привез в Ярославль выставку живописи «Советская Россия». Мы оба были молоды, Георгий Петрович тогда был лейтенантом. Я дал ему список книг, необходимых для самообразования. Он до сих пор эти книги, которые прочел, помнит. Я опознал свой почерк по «Истории живописи в Италии» Стендаля. Вообще в молодости все равно, какие читать книги, главное, читать хорошие. И если мы в советское время не смогли прочесть Джойса, то читали Стендаля. Если бы был Джойс и Миллер, то смотришь, на Стендаля и Флобера времени бы не хватило. Сейчас Георгий Петрович — юрисконсульт «Налоговой полиции», юристом из военного-кадровика он стал позднее и считает, что к этому подвиг его в свое время я. Какая масса людей рассказывает о моей юности байки.
Вечером надел себе на шею золотую цепочку, крестик и знак зодиака. Не старая ли эта Лапландская история, несмотря на стихи? Да и стихи совпадают. Вот и всплыло имя М.Н. П-ая.
12 февраля, суббота. Наконец-то позвонила из Гатчины Генриетта Карповна. Я сделал вид, что ничего не произошло, но для себя решил: в последний раз. Институту это уже не нужно, в понимании знаковой литературы мы расходимся.
Весь день читал работы студентов и документы. Паша Лукьянов страшно за это время вырос, он нашел и свой стиль, и тему, главное — в том, что он пишет, он свободен. Мне даже не верится, что это мой ученик. Он реализовал мой совет — ближе к реализму. Пожалуй, я начну печатать его рассказы. Очень интересно начала работать и Катя Фролова. Она написала рассказик про семью, где угол треугольника: трое влюбленных друг в друга мужчин. Им, молодежи, виднее такая ситуация. Самое главное, что это внутренне социально и есть прочерк сюжета, который в институте нелюбим.