Мы с Юрой Скопом прилетели в Кабул, нас отвезли на машине в правительственный особняк с вооружённой охраной, где мы и должны были жить вдвоём. Мы были официальной культурной делегацией. Программа была расписана афганским руководством: встреча с министром культуры, с афганскими писателями, музеи, театры – и всё под охраной. И всё в центре Кабула.

По такой программе вслед за нами действовал поэт Андрей Дементьев, ни разу не покинувший центра Кабула, и другие приезжающие официальные литераторы. Я такую программу еле вытерпел два дня, из одного охраняемого особняка на машине и под охраной ехали в другой. Официальные слова, официальные заверения во взаимной дружбе. Думаю, и самим афганским руководителям культуры мы были ни к чему, своих проблем хватало. На третий день я, созвонившись заранее со штабом наших войск, расположенным в бывшем королевском дворце, высоко над городом, выехал к ним. Все рекомендации Александра Проханова были мною получены заранее. Репутация Проханова в войсках в Афганистане была настолько высока, его вылазки с нашими разведчиками и десантниками были настолько рискованны, что его боевые друзья с радостью готовы были оказать мне помощь. Вернее – нам. Я поговорил с Юрой Скопом, или он остается ещё дней на десять в нашем особняке и продолжает официальные встречи, или, если хочет увидеть живую жизнь и наших солдат, и афганцев, и саму страну, присоединяется ко мне. Юра с радостью согласился сменить дислокацию и образ жизни.

Мы написали программу максимум: осмотреть все главные центры Афганистана, побывать в реальной боевой обстановке в частях, поговорить с ранеными в госпиталях, с разведчиками и особистами, с представителями афганского командования, воюющего на нашей стороне, с простыми солдатами. Думаю, благодаря Проханову, нам максимально пошли навстречу. Нам выделили на все дни странствий боевого офицера из отдела пропаганды, дальше началась походная армейская жизнь. Подобрали армейскую офицерскую одежду, которую позже и подарили на память. Сначала вылетели в Шиндант, армейский центр, оттуда на бэтээрах прошли до Герата по афганским дорогам. Целый день на броне, под афганским солнцем, руки, которыми держались за поручни, обгорели больше всего. Герат – это уже центр шиитского Афганистана, другие обычаи, да и бои не столь ожесточённые.

Город не разрушен, недалеко от города гробница нашего знаменитого поэта Алишера Навои. Мы как-то со школьных времён привыкли считать его чуть ли ни советским поэтом, гордостью наших среднеазиатских республик. Он и на самом деле – туркмен, но большую часть жизни прожил всё-таки в Афганистане и похоронен под Гератом.

Мечети, восточный базар, там же встреча с руководством гератских спецслужб, встреча с перешедшими на нашу сторону душманами. Мы даже сфотографировались с ними, и у нас в руках автоматы, и у них. После Герата летим в Кандагар. Там уже не до афганцев и музеев.

Город напоминает виденный в фильмах разрушенный Сталинград, всё простреливается, каждое движение под контролем. Там уже спим в солдатских домиках, едим солдатскую еду, беседуем с нашими солдатами. Интересный разговор с особистом. О наркотиках, о продаже оружия душманам нашими же солдатами, о любителях войны, псах войны, которые сами добровольно рвутся в ночные вылазки и не столько за трофеями, сколько из желания повоевать, поубивать.

Ребята из разведки подарили мне после нашего душевного разговора дубинку, снятую с убитого главаря одного из подразделений душманов. Внутри дубинки в выдолбленное отверстие залит свинец. Сама дубинка разукрашена старинными афганскими рисунками, но кое-где краска сошла из-за наносимых ударов. Подарили ещё и кинжал, предлагали даже в придачу боевую "лимонку". От гранаты отказался, кинжал с сожалением тоже пришлось вернуть, не пропустили бы таможенники, а вот дубинку привёз с собой, так и хранится, как боевая реликвия. Рядом с древним индейским кривым мечом, вывезенным из Америки. По каким головам она прошлась в своё время?..

Небольшая речка вдоль Кандагара, в спокойное время можно и искупаться. Едем в афганский госпиталь, покалеченные афганские дети, наши усталые врачи. В основном подрываются на минах, чьих – наших, душманских – уже не разобрать. Тем более в тех местах фронт не раз сдвигался в ту или иную сторону, даже наши сапёры не знали, где и что заминировано.

Скажу честно, ни в каких боях мы не участвовали, разве что из вертолёта следили за действиями, и с горных высоток стреляли из орудий в зелёнку. Надеюсь, ни в кого не попали. Но ездили по тем же дорогам, где то вчера, то позавчера подорвался наш бэтээр, летали на тех же вертолетах, которые регулярно сбивались американскими "стингерами".

Даже в хорошо охраняемом Кабуле риск оставался у каждого приезжего русского, что уж говорить о Кандагаре, или о пыльных дорогах со зловещими ямами от мин. Из Кандагара летели обратно в Кабул в медицинском самолёте, набитом стонущими тяжелоранеными солдатами.

Одна из самых тяжёлых сцен до сих пор перед глазами. В госпитале они всё же уже ухоженные, подлеченные, а уж кому не суждено было выжить, были отправлены на "двухсотых" домой на родину.

В самолёте летели те, кто ещё вчера рассказывал с друзьями анекдоты, чистил оружие, готовился к бою, а сегодня один шанс на спасение – сначала центральный госпиталь Кабула, затем Москва. Легкораненые оставались в местных госпиталях, в Кабул летели лишь тяжёлые. Кровь, бред, стоны. Думаешь: зачем им сдался этот Афганистан? А зачем сегодня Афганистан американским солдатам? И почему наша интеллигенция, бурно протестующая против нашей афганской войны, молчит по поводу американцев?

И каково лицемерие самих американцев? Объявлять блокаду нашей Олимпиады, снабжать оружием все годы войны душманов, а сегодня успешно пользоваться всей нашей афганской информацией? И зачем наше командование снабжает их своей секретной информацией?

Петрозаводск, 3 августа 2008 года

Вадим ШТЕПА РУССКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

На днях в петербургском издательстве "Нестор-История" вышло переиздание книги Владимира Буковского "Письма русского путешественника", дополненное впервые издающейся в РФ критической работой "EUSSR".

Публикуем предисловие Вадима Штепы к этим текстам.

...Что ж поделаешь, раз весна –

Неизбежное время года,

И одна только цель ясна,

Неразумная цель – свобода!

Александр Есенин-Вольпин

1. ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРОШЛОЕ

Эту книгу, одноимённую с известным сочинением Карамзина, Владимир Буковский написал в 1979-80 годах. Однако по стилю это получилось нечто совершенно противоположное сентиментально-буколическим письмам классика екатерининской эпохи. И дело не только во времени...