Изменить стиль страницы
***
Эй, музыкант, открой мне двери рая,
Дай счастья мне, забвения и мук,
Чтоб с каждым прежним звуком умирая,
Ожить под вновь рождающийся звук.
И станет он рыдать и веселиться,
И рваться ввысь, и погибать внизу,
Чтоб сквозь вуаль забвения на лица
Нам возвратить улыбку и слезу.
Промчалась жизнь. За ней придёт вторая,
Вновь закричит, вибрируя, струна,
И, значит, с прежним звуком умирая,
Я буду знать, что есть ещё одна.
Она придёт шальная, огневая —
Ведь музыкант играл не для монет.
И с каждым новым звуком оживая,
Я буду знать, что смерти больше нет.
***
К утопающей в солнце и лете,
Я тихонечко к Вам подойду,
Только, будто меня не заметив,
Вы лелеете розы в саду.
Только взгляд Ваш рассеянно-зыбкий
Вновь на мне, как на месте пустом.
И тогда с подсечённой улыбкой
Я по розам ударю хлыстом.
Их головки повалятся рядом —
Я вот так обозначил себя!
Вы посмотрите огненным взглядом,
Откровенно меня не любя,
Тем хлыстом заменив многословье,
На щеке мне прожжёте печать.
Что же, может быть, собственной кровью
Я заставлю себя замечать!..
Вы помчитесь туда и обратно,
Вы пойдёте вперёд и назад,
Вспоминая меня многократно,
Ночью выйдете в траурный сад.
И заплачете Вы, и сквозь слёзы
Вдруг увидите там, в темноте,
Как цветут отсечённые розы
На моём безобразном хлысте.
ГОРИТ СВЕЧА
В бессонницы безумной карусели
Вновь закружился возбуждённый мозг,
Мечты и мысли, ясные доселе,
Теряют образ, как нагретый воск.
И в тяжком бденье, одиноком, жёстком,
Переступая через "не хочу",
Я из всего, что оказалось воском,
Бессонной ночью делаю свечу.
Мы иногда на выдумки горазды,
Стремясь унять смятение своё.
Горит свеча, и резкие контрасты
Виднее в зыбком пламени её.
Страшнее боль своя, да и чужая…
Добрее друг, и беспощадней враг…
Горит свеча, себя уничтожая,
Но, погибая, побеждает мрак.
СВЕТ ИЗНУТРИ
Были звёзды, как жала, остры
В беспредельной, возвышенной мгле,
И сгущались ночные миры,
Отражаясь на лунном стекле.
И на трепетных кончиках жал
Так раскрылся полуночный час,
Словно взгляд из стекла отражал
Те миры, что затеряны в нас.
А когда вереницы зари
Пробуравили рыхлую мглу,
Их живые лучи — посмотри —
Пробежали, смеясь, по стеклу.
И ликующий встречный накал
Из стекла прорывался багров.
Это свет изнутри возникал
В отражениях наших миров.

6-ая полоса

ЛИТЕРАТУРНАЯ ПРЕМИЯ

Владимир Бондаренко СОЛЖЕНИЦЫНСКАЯ ПРЕМИЯ — БОРИСУ ЕКИМОВУ

Борис Екимов РАЗВЕТВЛЁННОЕ ДРЕВО

Алексей Варламов СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Владимир Бондаренко

СОЛЖЕНИЦЫНСКАЯ ПРЕМИЯ — БОРИСУ ЕКИМОВУ

15 мая в Доме русского зарубежья состоялось очередное ежегодное вручение литературной премии имени Александра Солженицына.

На этот раз лауреатом стал семидесятилетний талантливый прозаик из городка Калач-на-Дону, что находится в Волгоградской области. Думаю, премию Борис Екимов заслужил, продолжив славный ряд писателей, раскрывающих душу народную, погружающих читателя в будни и праздники, в трагедии и победы простого русского человека.

Валентин Распутин, Леонид Бородин, Алексей Варламов, Евгений Носов, Константин Воробьёв и, наконец, Борис Екимов — достойный ряд прозаиков, продолжающих традиции русской классической прозы. Пожалуй, остаётся дать премию эту ещё Владимиру Личутину и Петру Краснову и тогда главный, наиболее достойный ряд нашей стержневой словесности будет завершён. Естественно, русская литература этим не закончится: во-первых, есть и другие достойные её традиции и их последователи от Александра Проханова до Юрия Мамлеева, во-вторых, подрастает новая талантливая поросль, от Захара Прилепина до Романа Сенчина.

Борису Екимову присудили премию "за остроту и боль в описании потерянного состояния русской провинции и отражение неистребимого достоинства скромного человека, за бьющий в прозе писателя источник живого народного языка". И на самом деле, из всех былых лауреатов Борис Екимов — лишь второй из русской провинции. О нём не шумят наши витии. Дмитрий Быков как-то ляпнул: "Нет никакого замалчивания почвенников и традиционалистов, все, кто заслуживает, получают известность". Конечно, со временем — да, когда рассеется "лирический" туман вокруг многих нынешних псевдозвёзд, включая самого Быкова. Но неужели чудная человечная проза Бориса Екимова, тот же классический уже рассказ "Фетисыч" или повесть "Пиночет", не заслуживают пристального внимания столичных моих коллег-критиков. Нет, молчат, пишут о сорокиных и пелевиных — и только. Новые интересные повести и рассказы выходят в "Новом мире" (и не только в нём) но — никем не замечаются. На вручении Солженицынской премии профессор из Парижа Никита Струве обмолвился, что прошёл по московским книжным магазинам, нигде Екимова нет. И сделал парадоксальный вывод — сразу всё раскупают. Ох, видно давно профессор не бывал у нас в России. Одного из самых талантливых русских прозаиков практически не издают. Разве что у себя в Волгограде во времена губернаторства Максюты, поддерживавшего своих писателей.

Да и "Новый мир" сегодня мало кто читает, кроме книжных профессионалов. Будет сейчас краткосрочный бум в связи с популярной премией, а потом опять — в калачовскую тишь. Впрочем, солженицынский лауреат даже для нынешних прогрессистов — знак высшего мастерства. Надеюсь, теперь читать его в "Новом мире" (а в 5–6 номерах выходит его новая повесть, вслед за тем предисловие к рассказам мезенского прозаика Антипина) будут внимательнее, и наши дотошные рецензенты от Немзера до Данилкина включат его в свой список читаемых авторов.