Полное отчуждение от своего творческого «я» (это я опять о себе). А ведь еще недавно я написал широко прозвучавшую повесть «И-го-го»: черт побери, две виселицы заголовочных «г» весело поскрипывали, удерживая тела отчаянных близнецов: меня и моего героя, главного и непревзойденного специалиста в России по "мертвым душам". Вот тебе и расплата: очередной "живой труп" — ваш покорный слуга.

Что ж, несколько дней назад я прорастил в чайном блюдце клевер, он уже проклюнулся и обозначил будущие красные и белые перышки, чтобы вскоре включиться в обязательный круговорот и дать ту порцию размеренности, которая (прав тот же классик) помогает нам жить. Замена счастию она.

29 АВГУСТА 2000 ГОДА, ПО ДОРОГЕ В «СЕЛЕНУ»

Вчера позвонил Паша и сказал, что предлагает мне работу замглавного редактора в журнале "Шенгенская виза". То, что я искал. Звонить надо немедленно. Главный редактор — Юля Глейх. Я страшно заволновался и забоялся. Мне так надоело лицедейство, траквилизаторы, картины Рене Магритта (о, какой там Фрейд или Юнг, если рыжеволосый лобок, словно мохнатая нерпа, трется, пофыркивая, о тебя ежеминутно день и ночь. Особенно ночь. О, миндалевидные влажные армянские глаза нерпы!). Развязка, оказывается, так близка.

Я этого страстно хотел и одновременно боялся. Прощай, немытая свобода! Опять зависеть от царя и от народа. Прощайте, книги! Мой "Механизм свободы" и "Механизм памяти". Ну что ж, зато я смогу пройти полный дидактический психоанализ.

Во рту — привкус сигарет, маминого поцелуя и жареного лука, который явно без меры мама кладет в домашние котлеты. И еще чеснока, впрочем, он самый раз для "Шенгенской визы".

Полина, жена моя, ненаглядная Полечка давно спит только при электрическом свете, большая, вальяжно-ленивая рыжеволосая (крашенная хной) нимфа, такая на себя непохожая без света, в темноте, когда мне удается беззвучно нажать выключатель, тогда она сонно шевелит ластами и, отрывая клочки тьмы, взбивает шоколадный коктейль, тут же запечатывая мне рот горьким шоколадом с привкусом миндаля.

Что ж, перебьюсь, зато будут деньги и я смогу издать книгу у Леньки. В конце концов я смогу частично профинансировать полного Витгенштейна и без боязни заходить в казино. Злободневный палиндром: они за казино. А вы?

КСТАТИ, У ЛЕНЬКИ:

1. Полое тело, или Русские в 2002 году

2. Информация и экстаз

3. Прусские и этрусские деньги

4. Секс и депрессия

5. Занимательная апперцепция (три сикофанта: Горбачев, Ельцин, Путин).

Наконец-то издали Клистирского, практически весь продан. "Метафизику блэк-джэка" скоро будут сдавать в типографию. Вятка печатает вполне на столичном уровне. Зато гораздо дешевле.

Я запрягаюсь в «штатную» работу, но, по-моему, поступаю правильно. На шесть месяцев: сентябрь-февраль. Враль-февраль. Не выдюжу — в конце марта уйду.(Забегая вперед замечу: и Глейх, и меня «ушли» уже в октябре). А лучше всего потерпеть год-два. А тогда, поднакопив «баксов», уходи и пиши:

194. Поэтика агрессии

195. Похмельный дискурс

196. Версии и перверсии

197. Дали в Ха-Ха веке, или Искус самокастрации

198. Ковский и Витковский

199. Шизофрения как пароль

200. МД

ЗО АВГУСТА

Не могу забыть "Вавилонскую яму". Мерзавец все-таки Вова: написал, что я всюду (даже в гости) хожу без жены, видите ли, стесняюсь ее могучего торса и чрезмерной растительности на лице. Кто его просил! Эх, если бы он, писарчук хренов, еще рассмотрел всю остальную растительность, а главное цвет.

Юля Глейх. "Шенгенская виза". Сл. тел.666-37-18. 666-27-14. Факс 666-99-96.Ее дом. тел.999-66-69. Обязательно сослаться на Пашу Сандомирского.

Странно, я еще не видел Юлю, но чувствую заранее, что мы сработаемся, что я — это она, и скорее всего ей очень трудно жить, трудно работать, сложно контактировать с издателем. Как и мне. Что ж, вместе будет легче. Пусть только она сразу поймет, что я ей во всем буду помогать. Уже помогаю. Ведь я заранее готов терпеть все неудобства от казенного присутствия и служебного соответствия.

Вот, кстати, что она (мой будущий шеф) мне сказала по телефону: НЕ БЗДИ. Вернее, что сказал мой внутренний голос. Или услышал мой внутренний слух. А ее волевое сопрано однозначно подсказало направление поисков месторасположения редакции: от метро «Университет» по правой улочке до дома с желтыми колоннами, он — угловой, со стороны проспекта — флигель с греческим портиком, деревянная дверь с оторванной ручкой, нажать средний звонок. Встретят и проводят до места.

На всякий случай повторила: направо перед домом с колоннами свернуть. Выстроить перпендикуляр. Тихая улочка. Желтый мезонин с колоннами. Огибаю по левой стороне и попадаю в каменный колодец. Ближайшая дверь налево. Из наборных деревяшек. Толкать от себя после звонка. Крыльцо из светлой плитки. На второй этаж налево. Один звонок. Встретят и проводят. До места…

Почему-то опять накатывает злость. Неизбежная, как ревность. К той, которая была далеко не королева, не то что не вкалывала в газете, а была обычной студенткой. Стыдно сказать, обычной блядью. И злость на сегодняшнюю подругу, которая преподает в лицее и истово вкалывает в газете. Сама на себе, как грузчик, таскает бумажные роли в типографию. Чтобы я мог писать. По ее разумению гениальные книги. Уже 17 лет верит, дура, в мою гениальность. Знала бы, что когда она на работе, я лежу безмятежно на диванчике, смотрю видеопорнушку и лелею свою неотчетливо выраженную шизофрению. Правда, веду дневник. Регулярно. Во-первых, для самолечения. Во-вторых, для тренировки в психотехнике. Может быть, удастся поработать психотерапевтом (пусть и без диплома, впрочем, сегодня даже в метро можно купить любой диплом). А уж сколько непридуманных сюжетов, поводов, сколько дополнительной энергии можно будет почерпнуть тогда! А главное — власть, сладкая власть вовсе не над придуманными персонажами, а — над полнокровными (из пульсирующей плоти) идиотами. Господи, обнеси меня чашей сей!

…А иногда охватывает нежная, необъяснимая и неохватная как обмылок, упавший в горячую ванную воду, тревога. Недавно мне приснилось, что лежу в ванной, словно в невесомости, эдакий надутый розовый резиновый пупс. А моя армянка намыливает мне голову душистым шампунем и говорит: "Давай поженимся, и ты отвезешь меня в Париж". И следом прыгает в ванну. Вода выплескивается. И вот уже мерзкая рыжая нерпа с щетинным хрустом, ласкаясь, как мочалка, елозит по коже, по мне, оставляя влажный тянущийся послед, как огромная мокрица. Хорош был бы медовый месяц в Париже.

ВОПРОСЫ К ПАШЕ

В ближайший же номер ставлю с ним интервью. Не люблю оставаться в долгу, неважно перед кем — мужчиной, женщиной, озлобленной матерью или одиночеством.

1. Поговорим о поэзии. Амелин. Обэриуты. Мандельштам. Пригов. Степанцов. Фитюлькин. Яндарбиев. От А до Я. Чеченский синдром как катарсис имперского сознания.