– Невероятная история.

– Точно. А теперь уверяют, что она дома и с ней все в порядке. А полиция штата говорит, будто ее муж, начальничек этот, находится в… как же они сказали…

– В шоке?

– Что-то вроде, хотя, погодите, как же это слово… уединении. Да, в уединении. Вроде как залег на дно. Понимаете?

– Да.

– Ну, и что вы об этом думаете? Их, конечно же, было двое, верно? Тогда все понятно. Полиция говорит, что они не знают, что именно произошло. Изображают большую тайну. Черт возьми, они же задержали того парня, что был в мотеле, и второго, который избил его до потери сознания, тоже задержали. Так что всё они прекрасно знают, только не говорят. Они так частенько делают. Нет, что-то здесь все-таки есть странное. Как же тогда жена освободилась? Знаете, что я думаю? Ее муж заплатил выкуп. И полиция не желает признаваться, что один из них пошел на то, чтобы заплатить отступное. Я прав?

– Не исключено.

– Мне надо было быть полицейским. Слушайте, хотите кофе? Впереди есть место, где можно остановиться.

Киту очень хотелось кофе, хотелось есть, хотелось избавиться от трехдневной щетины и почистить зубы, смыть с себя грязь и зловоние, но он ответил:

– Нет, я тороплюсь.

– Торопитесь, так торопитесь.

Примерно через полчаса после того, как они тронулись в путь, Кит увидел впереди съезд на идущее в западном направлении шоссе номер 15.

– Свернем-ка здесь, – сказал он.

– Здесь?

– Мне надо заехать по дороге к юристу, прихватить кое-какие бумаги.

– Хорошо… а где это?

– Точно не знаю. Но мне объяснили, как проехать. Если задержимся, я тебе прибавлю.

– Нет проблем.

Они проехали немного по шоссе номер 15, потом Кит попросил Чака свернуть и покрутил его по местным дорогам, рассчитывая, что запомнить, где именно они ехали, парень будет не в состоянии.

– Господи, и вы все это держите в памяти, да? – проговорил Чак.

– Конечно.

– А в какой город мы едем?

– Это ферма. Юрист живет на бывшей ферме.

– Понятно.

Они выехали на местную дорогу номер 22, и чем ближе подъезжали к его ферме, тем острее становилось возникшее у Кита ощущение, что здесь что-то не так. Наконец он понял, что именно было не так, – пейзаж: в нем начисто отсутствовал дом.

Кит стоял перед обуглившимися останками того, что когда-то было его домом, домом его отца, его деда.

– Бог мой… – произнес Чак. – Как вы думаете, они живы?

Кит не ответил. Он посмотрел на другие, сохранившиеся строения фермы, потом на бескрайние поля кукурузы, на голубое бездонное небо, на видневшуюся вдали кромку леса.

– И что теперь вы будете делать? – спросил Чак.

Киту хотелось просто сесть на землю и до самого заката смотреть на то, что осталось от дома. Однако его ждали другие дела.

Прошло немногим более часа с того момента, как он вышел из госпиталя. Конечно, его исчезновение обнаружат не сразу, а когда обнаружат, сперва будет некоторая растерянность, потом начнут искать его в пределах самой больницы и только потом сообщат в полицию Толидо. Кит считал, что до момента, когда о его исчезновении станет известно полиции Толидо, пройдет некоторое время; а потом еще какое-то время, прежде чем та, в свою очередь, уведомит полицию Спенсервиля; ну, а последняя была хорошо известна своей неторопливостью. Но все-таки первым делом его станут искать именно здесь. Кит снова вскочил в машину.

Чак сел за руль.

– Куда?

– В Спенсервиль.

Глава тридцать шестая

Они въехали в Спенсервиль, и Чак заметил:

– Смотри-ка, полицейский участок! Занятное совпадение, правда? Я хочу сказать, надо же было вам прилететь из самого Нью-Йорка и оказаться вдруг именно там, где произошло это похищение. А городишко неплохой. И где тут контора этого юриста?

– В здешнем его доме. Сверни вон там.

Кит показывал дорогу, и несколько минут спустя они уже оказались в северной части города, на Вильямс-стрит. Кит был уверен, что Энни и Клифф Бакстер отнюдь не сидят сейчас дома, пытаясь выяснить и исправить свои взаимоотношения. Они были в уединении, а Вильямс-стрит уж никак нельзя было считать уединенным местом. Они проехали мимо дома Бакстеров; на дорожке перед домом стоял белый «линкольн», но не было никаких признаков ни того, что дома кто-то есть, ни внешнего наблюдения за домом.

– Останови-ка здесь, – сказал Чаку Кит. Тот подъехал к тротуару и остановился.

Не исключено, что полиции Спенсервиля уже было известно о побеге Кита Лондри из госпиталя, и если это так, то, очевидно, первым делом они должны были предположить, что Лондри постарается побыстрее выбраться за пределы штата. Однако вторым предположением полиции вполне могло стать, что он попытается вернуться в Спенсервиль, хотя, конечно, они и не ждут его тут так рано. Но все-таки местная полиция будет настороже, не исключено, что они заглянут и к нему на ферму. Кит, однако, был твердо уверен, что есть два места, где полиция уж точно искать его не будет: в собственном полицейском участке и в доме Бакстера.

– Вернусь минут через десять, – сказал Кит. Он взял дипломат, вышел из машины и направился к дому Бакстеров. Утро было прохладным, и на террасах других домов, да и на улице не было видно ни души. Кит прошел по дорожке и, миновав крыльцо, направился к задней двери дома. Если из соседних окон кто-то за ним наблюдал, то синий официальный костюм и дипломат в руке должны были оставить у них впечатление, что вполне респектабельный человек пришел по каким-то делам.

В задней части двора стояла собачья конура, но самих собак не было видно.

Кит подошел к заднему крыльцу, открыл экранную дверь и попытался повернуть ручку замка, но основная дверь оказалась заперта. Он искоса посмотрел направо, налево, на окна соседних домов, но за высокими и густыми живыми изгородями никого не было видно. Придерживая экранную дверь ногой, Кит вышиб углом своего дипломата одно из нижних стекол в двери, просунул руку, открыл замок изнутри, быстро проскользнул в дом и прикрыл за собой дверь.

Он осмотрел кухню, отметив царившие там чистоту и порядок. Потом заглянул в холодильник: там было почти пусто. Обычно в доме, где живет семья, холодильник бывает полон – стало быть, Бакстеры уехали и в ближайшее время возвращаться не собирались.

Кит открыл дверь в полуподвальный этаж и спустился вниз. Там он отыскал комнату Бакстера и зажег свет. Со стен на него смотрели несколько десятков звериных голов, однако стеллаж, способный вместить дюжину ружей, был совершенно пуст.

Кит снова поднялся наверх и заглянул в столовую и гостиную, отметив, что и там везде были чистота и порядок. Он также заглянул в стоявший в прихожей шкаф верхней одежды: там висели длинное мужское пальто, форменная полицейская шинель и два женских пальто. Не было ни обычной повседневной одежды, ни курток, рассчитанных на холодную погоду.

Он поднялся на второй этаж и заглянул в спальни детей, а потом в ту комнату, что, видимо, выполняла в доме функцию кабинета. Он зашел сюда, осмотрелся, выдвинул и закрыл несколько ящиков стола. В одном из них лежало несколько карточек на служебные телефонные переговоры. Кит взял карточки, потом вышел из комнаты. Он нашел спальню хозяев и проверил содержимое стенных шкафов там. На вешалках висели только выходные костюмы и платья, а вся повседневная одежда и обувь, какие должны были быть в доме, исчезли. В шкафу Бакстера лежали четыре аккуратно сложенных комплекта формы – два летних и два зимних, а также форменная обувь, несколько фуражек и ремни. Ящики комода были выдвинуты, белья в них оставалось очень мало. Кит догадывался о том, куда они скорее всего отправились, и, судя по взятым с собою вещам, Бакстер собирался пробыть там долго, а может быть, и вообще переселиться туда. Но гораздо важнее было иное: отсутствие в доме вещей Энни указывало на то, что она жива и что Бакстер не собирался лишать ее жизни.

Кит зашел в примыкавшую к спальне ванную комнату и увидел раскрытую аптечку. В раковине валялось окровавленное полотенце, сама ванна тоже была заляпана пятнами крови, а на полке над раковиной лежал бинт и стояла коробочка с марлевыми тампонами и пузырек с йодом. На полу валялись коричневые форменные рубашка Бакстера и брюки, покрытые пятнами высохшей крови.