Красный капюшон Осирона качнулся в жесте, который можно было понять как кивок согласия — или нет.

— Все эти знания… — сказал он, погладив своими металлическими пальцами стену коридора. — Вся эта украденная мощь…

— Осквернены ересью, — сказал Кай.

На этот раз Осирон кивнул вполне определенно, соглашаясь с инквизитором. Возможно, корабль и был когда-то вершиной мастерства Адептус Механикус, но техно-адепты Марса не желали иметь дело со скверной Хаоса. Что осквернено — то потеряно.

— Я ожидал, что принадлежность корабля Великому Врагу будет более… очевидной, — сказал Деррик. — То, что он похож на один из наших кораблей — и как, во имя Великого Ока, здесь еще работает освещение? — уже достаточно плохо.

— Мы сейчас только на верхних палубах, и еще не зашли достаточно глубоко, — напомнил всем Осирон. — И когда «Удрученный» упал на поверхность Катура, скверна лишь недавно коснулась его экипажа. Корабль погиб до того, как Хаос успел осквернить все.

— Нет, — сказал Кай, толкая вперед Сета. — Корабль весь пронизан прикосновением Великого Врага. Я чувствую это вполне ясно.

— Как и я, — сказал Сет, это были его первые слова за много часов. Его язык распух во рту, между стучащими зубами стекала клейкая слюна.

— Сет… — начал Тэйд.

— Сет, — ответил псайкер, — уже мертв.

СУЩЕСТВО, ОБИТАВШЕЕ в обломках «Удрученного», потянулось к разуму псайкера, когда кадианцы только начали спуск в катакомбы. Обратить мысли Сета в сторону мятежа, озлобления и предательства казалось легким делом.

По крайней мере сначала. Прежде чем последний удар убил Сета и позволил существу завладеть телом псайкера, пришлось приложить немало усилий, столкнувшись с неожиданно упорным сопротивлением.

Существо всколыхнуло эти темные мысли в жидком, тусклом, унылом тумане, из которого состояло сознание Сета. И сначала это было просто, внушаемые мысли и чувства легко слились с функциями мозга Сета. Он был изгоем среди своего народа — мыли об этом никогда не покидали его сознание — и усилить его чувство одиночества и ненависти к своей отверженности было легко, это простейший из психических трюков. Существо касалось разума Сета невидимыми пальцами, пробовало на вкус его боль, и минуту за минутой добавляло в нее еще немного тьмы, еще немного злости.

Скрыть манипуляции с разумом Сета от второго псайкера, присутствовавшего среди имперцев, было нетрудно. Существо знало, что его психический маяк — непрерывный безмолвный вопль — затемняет психическое восприятие других людей.

Оно не знало, что Кай был инквизитором, и не знало, что это значит, потому что этого титула не было в те времена, когда существо еще было облечено в плоть. Но даже если бы оно знало его значение, и то, какими страшными способностями обладают те, кто его носит, существо вряд ли бы встревожилось. Его могущество далеко превосходило способности этих смертных, которые шли к нему.

Ему была нужна плоть. Оно не могло восстановить себя без плоти, крови, сухожилий, и всего того, что нужно для создания человеческого тела. Оно пробудилось, и психическая боль его нового рождения проявила себя как чума, как крик о помощи, обращенный к его далеким братьям. Но сейчас… сейчас ему была нужна плоть. Создав эпидемию чумы, оно потратило много сил и долго оставалось слабым и уставшим на грани нового сна. И наконец, после нескольких недель отдыха, оно снова было готово.

Однако, смертный, чьим телом, пыталось завладеть существо, начал сопротивляться, не позволяя манипулировать его разумом.

«Что ты делаешь?», спросил он. Сет слился со своими мыслями, потянувшись к скверне, утвердившейся в его разуме.

«Что это за вторжение? Кто ты?»

Теперь существо увидело, как выглядел смертный вне своей оболочки из плоти: он был из серебристого света с глазами, сверкавшими фиолетовым огнем.

«Я — смерть Катура», ответило существо. Сейчас оно тоже обрело психическую форму, в пределах понимания разума человека. Огромный раздувшийся силуэт в белой броне, поверхность которой, казалось, все время двигалась. Сет присмотрелся — хотя по форме это была броня Астартес, она состояла из бесчисленного множества жирных извивающихся личинок.

«Ты из Гвардии Смерти», сказал Сет.

«Был. За мою преданность Великому Отцу и боль, которую я причинил слугам ложного Императора, я возвысился над Легионом».

«Как и Странник». Сет был спокоен, словно обдумывал какой-то незначительный любопытный вопрос, а не присутствие демона в своем разуме. «Ты — что-то вроде Странника».

«Я не знаю Странника», сказало существо.

«Вестник. Тифус».

«Первый Капитан Воинства. Мой брат по оружию, Тифон. Я — князь демонов, и воистину по заслугам. Но кровь Вестника божественна и трижды благословлена Повелителем Чумы»

«Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь».

«Ты человек. Если бы ты понимал, знание убило бы тебя»

«Вестник, он идет к тебе».

«Мы когда-то были друзьями. Боевыми братьями. Вместе мы уничтожим сектор Скарус».

«Я не позволю вам это сделать. Мы остановим вас»

«Нет. Ты уже умираешь. Ты был слишком долго обращен внутрь себя, и я уже сейчас оживляю твое смертное тело».

«Я предупрежу Тэйда».

«Твой соотечественник видит, что твое тело двигается, и думает, что ты еще жив. Он не видит истины».

«Я буду сражаться с тобой»

«Ты не победишь»

«Даже в смерти мы служим Родине и Трону».

«Ты не победишь», снова сказало существо, и набросилось на псайкера, вытянув когти.

Кадианец приготовился встретить атаку, и в последний раз в своей жизни Сет Роскрейн вступил в бой.

Это поле боя существовало только в разуме Сета. Его тело из плоти и крови продолжало идти вперед, истекая слюной и бормоча, во тьме катакомб монастыря, но его сознание и воля полностью были обращены к внутренней борьбе, сражаясь с демоном, желавшим завладеть его телом.

Бесплотный Астартес нанес удар окровавленными когтями, вырывавшими куски из серебристой светящейся психопроекции Сета. Там, где когти разрезали светящуюся психоплоть, они оставляли прожорливых личинок, вгрызавшихся в серебристую кожу.

Сет вскричал, его глаза извергли фиолетовый огонь, нанеся яростный ответный удар. Масса извивающихся личинок, покрывающая космодесантника, сгорела в клубах черного дыма, под ней открылась раздутая, покрытая гноем броня.

«Твои усилия просто смешны. Я не чувствую боли», сказал Астартес, готовясь к новой атаке.

«Ничего, я тебя научу». Сет улыбнулся сквозь сжатые зубы, черви вгрызались в его психопроекции. Сосредоточившись, он усилием воли вызвал в свои руки посох, и направил его навершие в виде аквилы на воина Гвардии Смерти.

«Боль. Вот что это такое».

Золотистые лучи сверкающей энергии вырвались из двуглавого орла, устремившись к космодесантнику. Сет ощутил мстительное удовлетворение, когда демон визжал и корчился в священном огне.

Разум этого существа был соединением демонического и того, что некогда был человеческим. И сейчас он отчаянно пытался понять, почему он чувствует страшную боль, в первый раз за десять тысяч лет. Он был могуч, он был бессмертен.

Но он был все еще лишен тела, и в этом была его слабость. Основа его истинной силы была в физической форме, и даже она была очень истощена, потратив силы на создание эпидемии чумы.

Было глупо с его стороны позволить смертному так дразнить его, и, когда демон бросил взгляд на призрачную психоформу Сета, сияющую золотистым светом, с венцом фиолетового пламени, он понял, что псайкер тоже знает это. Их телепатическая близость на этом ментальном поле боя делала мысли каждого видимыми для другого.

«Мы еще не закончили?», насмешливо улыбнулся Сет. Двуглавый орел на его посохе сиял ослепительным огнем. «Я ожидал большего».