— Идем на юг, — решил инквизитор. Тэйд передал приказ Хорларну, и главные силы полка двинулись дальше, догоняя авангард.

Богохульные гимны, оказалось, распевали подонки из какого-то чумного культа, затерявшегося во тьме катакомб. Солдаты 88-го атаковали и истребили группу еретиков, готовившихся ужинать.

Некоторые солдаты плевали на трупы, проходя мимо, не в силах сдержать отвращение к мерзким еретикам, пожиравшим тела своих же мертвецов. Это была лишь первая из нескольких изолированных групп обезумевших паломников, потерявшихся во мраке подземелья. Все они гибли под огнем имперцев, и 88-й полк шел дальше, все глубже и глубже в подземелья, проходя погребальные склепы, склады, жилые помещения и покинутые церемониальные залы. Ни одно из этих помещений не использовалось уже тысячи лет, и лишь недавно их осквернили мародерствующие еретики.

— Теперь мы дошли до настоящих катакомб, — сказал Тэйд, проводя аугметической рукой по стене зала.

— Как вы узнали? — спросил Кай.

Тэйд постучал по стене металлическими пальцами.

— Камень. Не мрамор. Он дешевый и прочный, и, вероятно, предполагалось, что его не увидит ни один паломник, даже когда храм еще строился. Что? Не смотрите на меня так. Если я солдат, это не значит, что я идиот.

— Я уже начинаю забывать, на что похож солнечный свет, — проворчал Деррик. Он держал фонарь в одной руке, водя лучом света по темному залу. Освещение на подземных этажах работало нестабильно, и светильники под потолком были чаще выключены, чем включены.

— Мы идем только шесть часов, — сказал Джевриан. — Не ной.

— Нет, уже девять, — сказал Тэйд, взглянув на часы на руке в свете фонаря Деррика.

— А по моим часам — семь с половиной, — сказал Кел. Остальные тоже стали смотреть на часы. И ни у кого время не совпадало с другими.

— Это нехорошо… — заметил Деррик.

— Вперед, — приказал Кай. — Смещения времени — обычный эффект при варп-искажении. Просто идите дальше.

— Ох, — вздохнул Деррик. — Ладно, тогда все прекрасно. Считайте меня идиотом.

Со своей обычной усмешкой Деррик ожидал, что Тэйд прикажет ему заткнуться. Тот факт, что капитан продолжал молчать, вызывал у него куда больше беспокойства, чем эти штучки с временем.

ТИФУС ВЫРВАЛ КОСУ из тела, и космодесантник Гвардии Ворона рухнул на землю. Это был короткий бой: короткий, но принесший Тифусу радостное удовлетворение мести. Кровь шипела и пузырилась на клинке Вестника, запекаясь до черноты на психически заряженном металле.

Короткий. Радостный. Но дорого стоивший. Гвардия Ворона буквально обрушилась на них с неба, на прыжковых ранцах. Цепные мечи ревели, болтеры грохотали, стреляя в упор, когда космодесантники схватились в свирепом бою.

Астартес в черной броне втрое уступали в численности противнику, но на их стороне был эффект внезапности. Тифус оглядел поле боя сквозь Y-образный визор своего рогатого, покрытого запекшейся кровью шлема. Воины Гвардии Смерти в расколотой броне гангренозного цвета усеяли своими мертвыми телами место высадки. Люди (или существа, которые когда-то были людьми), служившие Вестнику тысячи лет, лежали, разрубленные имперскими клинками или разорванные болтерным огнем.

Тифус не испытывал никаких чувств при виде этого. Он не ощущал таких эмоций, которые хотя бы приблизительно мог понять смертный человек. То, что он чувствовал, глядя на мертвецов — пустота, отсутствие эмоций. Его мысли заполнили это пустое пространство внутри его разума, проникая в холодную и почти очаровательную пустоту, там, где раньше были его чувства.

Чума на этих проклятых сынов Коракса. Их внезапные удары слишком задержали продвижение Гвардии Смерти.

Секундное погружение в раздумья прошло, и Тифус взмахом косы отрубил голову космодесантнику Гвардии Ворона. Взяв черный шлем, он вытряхнул из него голову и наступил на нее, превратив в месиво из крови и костей.

— Мы почтим наших врагов… — прорычал Вестник, и изрыгнул поток жирных липких мух сквозь узкий визор в пустой шлем, который держал в руках. Клубящуюся массу он бросил на обезглавленный труп, лежавший у ног, позволив плотоядным мухам расползтись по телу в поисках отверстий в разбитой силовой броне.

Последнее осквернение. Геносемя погибших Астартес никогда не будет возвращено Империуму. Эта мысль пробудила нечто в глубинах разума Вестника. Космодесантники Гвардии Ворона до сих пор испытывали последствия тех страшных потерь, которые едва не привели к полному их уничтожению десять тысяч лет назад. И возможность лишить их генетического наследия их примарха вызвала улыбку на губах Вестника. Его чувства обратились в прах много веков назад, но месть и жестокость всегда доставляли ему удовольствие — особенно если можно было совершить и то и другое.

Гвардия Смерти, потерявшая половину воинов из тех, что высадились с Вестником, направилась дальше к своей цели, оставив мух Разрушительного Роя заканчивать их пир.

КОРАБЛЬ, ИЛИ, по крайней мере, то, что от него осталось, был боевой баржей Астартес. Эта древняя космическая крепость лежала в руинах, самые крупные обломки корпуса еще сохранили изначальные бело-костяной и изумрудно-зеленый цвета XIV Легиона, не запятнанные годами пребывания в варпе, осквернившими «Терминус Эст» и броню Гвардии Смерти. Скверна была незаметной, неочевидной, но от этого не менее опасной.

Здесь и там по черным отметинам на искореженных металлических листах обшивки было видно, что корабль со страшной скоростью промчался сквозь атмосферу в своем последнем полете, прежде чем пробить эту ужасную расселину в камне планеты, которую позже назвали именем Катура.

В обломках мертвого корабля царила тишина. Экипаж, космодесантники, сервиторы и рабы Легиона давно обратились в прах.

Лишь одно существо здесь обладало неким подобием жизни.

Оно ждало в тишине, издавая беззвучный вопль, зная, что час его свободы скоро придет.

Глава XIV

КАДИАНСКАЯ КРОВЬ

В катакомбах

ОНО ОПРОВЕРГЛО их ожидания.

Семь часов блужданий по катакомбам под монастырем, и они нашли его. Сету больше не нужно было показывать путь; Кай и сам слишком хорошо ощущал силу голоса. Его просто невозможно было игнорировать, его энергия не позволяла оградить от него разум, и Кай чувствовал, как его неумолимо тянет все глубже в подземный лабиринт.

Все предположения о том, что нужны будут экскаваторы, были изгнаны из мыслей. Все образы огромного корабля, разбитого на миллион частей, и груды обломков в подземной пещере испарились из воображения. Истина оказалась гораздо более логичной — и гораздо более пугающей.

«Удрученный» не был погребен в коре планеты под фундаментом монастыря. Он был фундаментом монастыря.

Кадианцы поняли это сразу, когда увидели, что самые глубокие туннели катакомб сделаны из металла, а не из камня. Это стало очевидно, когда каменные туннели сменились коридорами из клепаного железа и черной стали. Всем казалось, что они попали в отсеки имперского корабля. Очень древнего корабля. Но он был создан по Стандартным Шаблонным Конструкциям, а значит, не мог устареть. Тот же дизайн использовался и сейчас при строительстве новых кораблей.

Осирон едва мог поверить своим глазам — точнее, фоторецепторам.

— Они соединили самые нижние этажи своего монастыря с этими коридорами, — произнес он своим металлическим голосом, звучавшим странным эхом в широких коридорах. — Это… богохульство. Это попрание бесценной мудрости Адептус Механикус. Нечестивое расточительство силы и знания.

— Богохульство было совершено еще до того, как корабль упал на планету, техножрец, — тихо сказал Кай. — И после.

— Богохульство против Императора, да. Но я говорю о богохульстве против Культа Механикус и Омниссии.

— Омниссии? Я думал, ваш Бог-Машина и есть Бог-Император, — вмешался Деррик. — Вы просто по-другому его одели.