Замечу, что и в чисто «рыночном» смысле реформа привела к опасному дефициту, какого не знала советская торговля. Чтобы увидеть это, надо просто посмотреть статистические справочники. В советское время нормативные запасы товаров и продуктов в торговле были достаточны для 80 дней нормальной розничной торговли. Если они сокращались ниже этого уровня, это было уже чрезвычайной ситуацией. В ходе реформы товарные запасы снизились до 20-30 дней. А, например, на 1 октября 1998 г. на складах Санкт-Петербурга имелось продуктов и товаров всего на 14 дней торговли. Положение регулируют только невыплатами зарплаты и пенсий. Вот тебе и изобилие.

Он, в частности, писал, как по-разному воспринимается слово «демократия» в разных культурах: «У латинян слово „демократия“ означает главным образом исчезновение воли и инициативы индивида перед волей и инициативой общин, представляемых государством… У англосаксов в Америке то же самое слово „демократия“ означает, наоборот, самое широкое развитие воли и индивида и насколько возможно большее устранение государства».

В комментариях к труду Тойнби «Постижение истории» верно сказано о таких «демократах»: «Уяснилась функциональная роль лжепророчества, примитивных мифологем и демонологий — всего того, что нужно экстремистским силам для утверждения некоей „сверхчеловеческой“ санкции для своих экспериментов и бесчинств. Ценностная и культурологическая тойнбианская концепция „творческого меньшинства“ стремилась показать, чего эти силы не могут добиться. Она обличала в этих силах их заведомую историческую бездарность, глумливое отношение к массе, к большинству». Вот трагедия общества: историческая бездарность, снабженная эффективными технологиями манипуляции сознанием.

Важно подчеркнуть, что те, кто соглашается на «рыночную экономику», будь то коммунист или так называемый патриот, напрасно строят иллюзии о российском «соборном» капитализме. Речь идет о внедрении чуждого духу России религиозного иудео-протестантского мироощущения. Япония, даже развив очень энергичный капитализм, не сломала свой культурный тип и избежала «рыночной экономики». В вышедшей в 1987 г. книге Мичио Моpишима «Капитализм и конфуцианство», посвященной культуpным основаниям предпринимательства в Японии, сказано, что здесь «капиталистический pынок тpуда — лишь совpеменная фоpма выpажения „pынка веpности“. То есть, традиционных общинных отношений самураев, крестьян и ремесленников.

Из этой немецкой легенды вытекает фундаментальное откpытие философов фашизма: «демокpатизация» подpостков, то есть освобождение их от подчинения взpослым и от гнета тpадиций неизбежно ведет к фашизации их сознания. Это надо подчеpкнуть, ибо многие наши демокpаты сейчас с энтузиазмом бpосились «pаскpепощать» школу и детей вообще. Никита Михалков в своем фильме «Утомленные солнцем», за котоpый ему еще будет очень стыдно, издевается над «тоталитаpизмом» советских детей. Они у него хоpом декламиpуют: «Ленин-Сталин говоpят: надо маму слушаться!». Вот чему учили пpоклятые коммунисты. Тут сын сталинского детского поэта, сам того не понимая, сказал важную вещь. Ее понимание принес фашизм. Дети должны «маму слушаться», а не создавать свой миpок с демокpатией.

Не будем тратить место на описание всей механики, главный источник доходов от капитала теперь не дивиденды от акций, а проценты от вкладов, акции важны для управления предприятиями.

Вот, Гегель признавал, что гражданское общество не может существовать, опираясь исключительно на свое собственное основание — право человека на индивидуальную свободу, а опирается также и на коллективную рациональность. То есть, на некий надличностный «общественный разум». Но при этом Гегель подчеркивал, что сама эта коллективная рациональность возникает лишь как реализация индивидуальной свободы. Иными словами, в незападных обществах, где человек не прошел атомизации и полного разрыва общинных связей (не возникло индивидуума), коллективной рациональности не может существовать — это как будто утверждает Гегель. Но вряд ли можно предполагать у Гегеля такую странную мысль, просто он незападные общества исключает из рассмотрения, выводит за рамки своей модели человечества.

Уже в своем перечислении «внеэкономических и внеправовых средств» В.С.Нерсесянц доходит до нелепости: почему же «общеобязательный план» — внеправовое средство, а общеобязательные правила дорожного движения — правовое? Почему наказание за прогул («принудительный режим труда» в СССР был внеправовым действием, а в частной американской фирме — очень даже правовым? Непонятно, почему надо считать «внеправовым» явлением хотя бы и принудительный труд осужденных, если он регулируется правом.

Вот типичное умозаключение из книги, вышедшей в издательстве «Наука»: «Четверть миллиарда — 250 миллионов потеряло население нашего Отечества в ХХ веке. Почти 60 миллионов из них в ГУЛАГе». Это — пример острой некогерентности. Что значит «потеряло Отечество»? Умерли? А сколько умерло в XIX веке? ГУЛАГ существовал 30 лет, число заключенных в лагерях лишь в некоторые годы превышало 1 млн. человек, смертность в лагерях составляла в среднем 3% в год — как Отечество могло там потерять 60 миллионов? И ведь это пишется в книге, имеющей статус научной монографии.

Кстати, наши демократы никогда не цитировали и продолжение мысли Ленина, мысли именно демократической. Он продолжал после согласия с кадетами и др.: «Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники».

Можно даже сказать, что чем более знаменит ученый в своей области (как Сахаров в ядерной физике), тем меньше он пригоден быть политиком, тем менее он сведущ в вопросах жизни народа. Ницше писал: «Когда человек становится мастером в каком-либо деле, то обыкновенно именно в силу этого он остается полнейшим кропателем в большинстве других дел; но он судит совершенно иначе, как это уже знал Сократ». То есть, будучи примитивным кропателем в делах жизни людей, Сахаров мнил себя проницательным политиком потому, что глубоко изучил поведение элементарных частиц.

Замечу еще, что утверждение академика наполнено презрением к трудящимся. Слегка замаскированный в нем тезис о том, что советские люди были, в большинстве своем, лентяями — идеологическая ложь. Хотя за ней стоит важная и интересная проблема: почему интеллигенции стало казаться, что «рабочие и колхозники работают слишком мало»? Ведь это ложное убеждение действительно овладело советской элитой и было важным оправданием для всего антисоветского проекта.

Людей уверили также, что в основном кулаки были высланы на север и работали на лесоповале. В действительности первая по численности местность спецпоселений — Казахстан, вторая — Новосибирская область. На работах было занято 354 тыс. человек, из них на лесоразработках около 12 тысяч. Основная масса работала в сельском хозяйстве.