Версия Горбачева более благосклонна. По ней «путчисты» — патриотические политики с обостренным чувством ответственности за судьбу страны, но без правового мышления. Эту версию также трудно принять по трем причинам. Во-первых, все эти люди — «команда Горбачева», они работали с ним душа в душу и прекрасно знали, куда он ведет страну. Внезапная и самоубийственная вспышка патриотизма у них просто необъяснима. Если такая вспышка и произошла, значит, они узнали нечто из ряда вон выходящее, но об этом неизбежном следствии из указанной версии никогда не было сказано ни слова.

Во-вторых, те в ГКЧП, кто был непосредственно связан с экономикой, вовсе не были сторонниками возврата к казарменному социализму, они определенно являлись приверженцами рыночной экономики. Так что ГКЧП представлял не хунту, спаянную едиными идеалами, а весьма гетерогенное, «плюралистичное» образование — уникальное явление в истории государственных переворотов. Во всяком случае, из-за легких расхождений с радикальными либералами «хозяйственники» в ГКЧП и пальцем не пошевельнули бы, не то что стали бы организовывать переворот.

Наконец, если бы они действовали из клановой солидарности партократов или из патриотизма, они ни в коем случае не стали бы вводить в Москву войска. Советская армия по своему культурному типу не приспособлена для государственных переворотов. Кроме того, «заговорщики» изучали проведенный политологами разных направлений анализ январского «мини-путча» в Вильнюсе. Во всех докладах два вывода были однозначны: 1) тот, кто выведет войска на улицу, потерпит сокрушительное поражение; 2) кто бы это ни организовал, вина будет возложена на КПСС и союзные органы власти. Можно с уверенностью сказать: ядро «заговорщиков» должно было знать, чем кончится этот «путч» (хотя некоторые военные и партийные деятели, видимо, могли присоединиться к нему в действительно отчаянной попытке что-то сделать для спасения страны, как они страну понимали).

Официальная версия создает следующее противоречие: если это был государственный переворот (неважно, какими мотивами вызванный), как объяснить странное поведение заговорщиков, явно обрекающее их на поражение? Эти странности очевидны:

— ГКЧП не отмежевался от Горбачева, кредит доверия к которому был исчерпан практически у всех политических сил в стране. Сказав: «Мы — люди Горбачева и будем продолжать его политику», заговорщики заведомо лишили себя поддержки населения. Это усугублялось тем, что личного авторитета и симпатий в обществе члены ГКЧП не имели и харизматическими лидерами быть не могли337. Вообще, в истории это первый случай, когда переворот совершает хунта, явно не имеющая лидера. Утверждения о том, что заговор был спонтанным и героическая идея родилась одновременно в нескольких головах, принять очень трудно.

— ГКЧП не привлек те силы, которые сформировались как оппозиция Горбачеву (часть КПСС, круги т.н. «патриотической» интеллигенции). Что касается авторитетных консервативных военачальников, таких как заместитель министра обороны Варенников или командующий округом Макашов, то они привлечены к «перевороту» не были (Макашова даже все три дня не соединяли по телефону с Язовым). Напротив, делалось как будто все, чтобы путч не был принят всерьез и не приобрел силу.

— «Заговорщики» не выполнили элементарных тактических требований любого переворота (установление контроля над связью и транспортом, быстрый арест политических противников, активные действия). Вместо этого — гротескные передвижения, уклонение от каких бы то ни было действий, бессмысленные пресс-конференции, постоянные заверения, что войска не предпримут никаких акций, фактически поощрение враждебной заговору пропаганды.

Создать уверенность в том, что ГКЧП готовил массовые аресты и репрессии, при выработке официальной версии событий было просто необходимо — иначе какой же это переворот. Это требовало от журналистов непростой эквилибристики. Вот, например, заявление «Известий» от 26 августа: «Из неофициальных источников „Известия“ получили информацию о том, что сценарием государственного переворота в СССР предусматривались аресты лиц, способных помешать новым властям в деле строительства светлого будущего. По некоторым данным, в список было включено около семи тысяч фамилий. Получить какое либо документальное подтверждение этим фактам нам пока не удалось. Однако нет никаких оснований утверждать, что подобные списки не существовали…». Поистине, верх правового мышления. Пришлось даже новому шефу КГБ Вадиму Бакатину нехотя признать, что сведений о списках на аресты он не имеет и их, по-видимому, не существовало.

Версия, развиваемая прессой, гласила: все заговорщики — пьяницы и дегенераты, они даже путча толком не могли организовать. Газета «Megapolis-Express» 5 сентября сформулировала это так: «Руководители переворота в те три дня упорно вели себя то ли как полные идиоты, то ли как люди, склонные к нетривиальным способам самоубийства». Но это объяснение крайне неубедительно. Все помнят молниеносные операции по взятию Праги в 1968 г. или Кабула в 1979. Кстати, и сама операция 19 августа по развертыванию в центре Москвы, среди толпы, двух дивизий с тяжелыми танками была проведена, по отзывам экспертов, блестяще — не был задавлен ни один человек, не было ни одного столкновения на дороге.

С гораздо меньшими возможностями Ярузельский в декабре 1981 г. за одну ночь парализовал огромную, разветвленную систему «Солидарности» — а ведь в тот момент «путчист» Крючков был представителем КГБ в Польше и приобрел полезный опыт. По словам живущего в Лондоне известного диссидента и политолога Владимира Буковского, заместитель Крючкова по КГБ, генерал В.Грушко (также арестованный после путча как заговорщик) был одним из главных организаторов блестящей операции по свержению Чаушеску в Румынии в декабре 1989 г.

Таким образом, и опыт, и умение у «путчистов» были. Если бы действительно был отдан приказ, все было бы завершено в ночь с 18 на 19 августа. Или, в случае действительного неповиновения специальных сил КГБ (что маловероятно), той же ночью заговорщики были бы арестованы. Но факт тот, что приказа действовать войскам не было отдано никогда. А если ставились задания, то таким неопределенным и противоречивым образом, что всем было очевидно: буквально понимать их не следует (во всех случаях выясняется, что параллельно в войска всех родов шли контрприказы). Согласно заявлению бывшего командира спецбригады КГБ «Альфа» В.Карпухина, ему лично Крючков отдал приказ арестовать Б.Н.Ельцина и штурмовать «Белый дом». Но в заявлениях многих офицеров и командиров бригады столько взаимоисключающих утверждений, что во всех версиях изложения событий обозреватели избегают использовать их как аргументы.

Внимательное прочтение интервью начальника Московского управления КГБ генерал-майора А.Корсака, который участвовал в совещаниях, на которых планировался штурм «Белого дома», не позволяет точно установить, был ли такой приказ или только «говорилось о необходимости штурма». Примечательно, что это интервью в «ЛГ» названо «Нам был отдан приказ арестовать Попова», в то время как генерал-майор сказал: «между прочим, должен был последовать приказ арестовать [Попова] и вице-мэра Лужкова». Но ведь такой приказ не последовал! Это лишь один пример постоянно наблюдаемого контраста между аккуратными, взвешенными заявлениями официальных лиц и жесткой тенденциозностью прессы.

Фактически, КГБ, якобы специально предназначенный для таких операций, был выключен из игры. «Московские новости» даже удивляются: «Что конкретно делать, известно не было, — заявил „Комсомольской правде“ начальник управления КГБ по защите конституционного строя Валерий Воротников. — Поэтому работали как обычно. Чего-то не произошло? Какой-то приказ так и не последовал? Какой?.. Между прочим, личный состав, по сведениям от самих сотрудников комитета, до сих пор пребывает в изумлении, почему не раздали оружие офицерам среднего звена».