Зал ахнул. В этот момент, даже оркестр прекратил играть и все собравшиеся обескуражено застыли.

— Ваше заявление очень серьёзно, мастер Лаварион! — Внимание гостей теперь занял появившийся незаметно, без пышности и объявления, мужчина, в пунцовой мантии и в сверкающей, в ярком свете дворцовых люстр, короне. " Король Друвар"! — Волной прокатилось по залу. Наконец, с гостевой лестницы спустился средних лет мужчина, с длинными волнистыми волосами, зачесанными назад. Его осанка была величава и голова гордо смотрела прямо, не обращая внимание на низкие поклоны вокруг себя. Лицо ещё не изрезано старческими морщинами, седина не тронула висков, у Друвара на лице не было никакой растительности, присущая королевскому роду и только усталые глаза, смотревшие из-за полузакрытых век, говорили о не лёгкой судьбе короля. Он взошёл на престол в возрасте двадцати лет, когда его отец Летсир V умер от полученных ран в битве при Наораге с армией Тукомеров, что служили королю Аделанса. Это было тринадцать лет назад. Молодого, неопытного, склонного к развлечениям и женщинам, и не как не готового к правлению Друвара, по первой много критиковали, даже хотели лишить трона, готовили несколько покушений, которые провалились. Но вскоре, Друвар прослыл как строгий и справедливый правитель, отчего врагов у него скорее прибавилось, чем наоборот. Его так же критикуют, теперь за лояльное отношение к беднякам и среднему классу и повышенных налогов для знати.

Друвар в сопровождении двух своих слуг, что шли чуть позади, подошёл к Сараллонам и Лавариону и дождавшись от них почтенных поклонов, повторил:

— Ваше заявление очень серьёзно, мастер Лаварион. — Молчание в залах давило на присутствующих. Оркестр так и не вступил вновь и танцы на время прекратились. Теперь собравшимся было не до танцев. Обвинение в адрес Грайса вышло на первое место и его ещё долго будет обсуждать каждый, кто был здесь. — Вы обвиняете приглашённого рыцаря Грайса в воровстве!? — Продолжил король, своим обычным, грозным, сотрясающим воздух, голосом. Даже когда Друвар бывает в благодушном настроении, у слушающих, мурашки по телу бегают, от его голоса. — У вас есть доказательства?

— Он увёл у меня работников… — Начал Лаварион, но уже не так уверенно. Властность короля Радира давила на него.

— У вас есть доказательства?

— Пока нет, но они будут.

— Мастер Лаварион, да будет вам известно, что на земле Радира нельзя обвинять человека без доказательств. Тем более, приглашённого гостя, тем более, в большом знатном обществе, тем более, в доме уважаемого Зиторона. — Семион потупил взор, как мальчишка, которому высказывают за проделки. Друвар смотрел сверху вниз на Лавариона, не дёрнув ни одной мышцей лица и продолжал: — В противном случае, вы будете лишены пригласительного письма и привилегий на ярмарке. — Он замолчал и готовый уже пройти дальше, произнёс:- В последствии, ваши обвинения можете предоставить мастеру Сараллону. — С этими словами король прошёл дальше, в глубину зала и показал жестом, что оркестр может продолжить праздник. Сам же вскоре скрылся за дверьми церемониального зала. Собравшиеся, потихоньку оживились и в зале медленно, по нарастающей, поднялся прежний гул. Вступили духовые и женщины бросились танцевать, уводя за собой своих кавалеров.

Лаварион поднял голову и злобно посмотрел на Сараллонов, которые, не скрывали своей радости по поводу слов короля.

— Ты ещё заплатишь, за всё. Теперь следи за своей тенью и прислушивайся к своему дыханию. — Он быстро покинул праздник, но спокойней от этого Дику не стало. Он тоже был бы рад покинуть бал, но любознательные особы, которые и посещают в основном такие праздники ради слухов и сплетен, не могли упустить такой удачи. Они оккупировали Дика и его отца, но те молчали. Через несколько минут, поняв, что от Сараллонов ничего не добиться, интерес к ним стал пропадать и плотное кольцо интересующихся стало постепенно таять. Им оставалось только самим догадываться, что же такое сотворил Дик, если его работодатель обвинил его в воровстве и трусости. Ещё на балу были выдвинуты мнения, что Дик убил дюжину невинных рабов, что бывший управляющий украл деньги, чтобы прибыть на турнир и что Дикин решив завладеть состоянием Семиона, подослал к нему убийц. Причём, каждый из рассказывающих, обязательно ссылался на то, что услышал это от самого Дика или Семиона.

Дождавшись момента, когда интерес к его персоне спадёт, Дик поспешил быстро и незаметно удалиться, но женщины в декольтируемых платьях опять преградили ему путь. Задорно хихикая, они встали в пол-оборота на пути Дика и не прекращая улыбаться, сверлили взглядами Сараллона- младшего. Пауза затянулась. Дик нервно топтался на месте, не понимая, что от него хотят.

— Что? — Вопрос рыцаря заставил оживиться одну из них. Она встала прямо перед Диком и тот поймал себя на мысли, что от одного неверного движения, её грудь может выскочить из платья, отчего моментально покраснел.

— Рыцарь Грайс! Вы становитесь всё популярней и популярней. — Улыбка не сходила с лица женщины, она как будто нарочно чуть выгнула спину, дабы продемонстрировать все прелести бюста. Дик моментально опустил голову.

— Не понимаю, о чём вы?

Обе женщины задорно рассмеялись.

— Я хочу знать о вас всё. В особенности, о том тёмном деле с Лаварионом. — Наконец, улыбка сошла с лица женщины и пред Сараллоном предстал деловой человек, напористый и не любящий проигрывать. Её глаза сузились, готовые метнуть в Дика молниями, а губы сжались. — Я готова платить.

— Я не понимаю о чём вы? — Дик, поняв, что его ставят в тупик, из которого просто так не выбраться, поспешил удалиться от женщин, при этом, не очень вежливо оттолкнув обоих и поднялся по гостевой лестнице. Казалось, что его исчезновение мало кто заметил, но в кулуарах дворца его имя стало на слуху.

Поднявшись по лестнице, Дик, оказался в полутемном мраморном зале, где приятно веяло прохладой и где народу было не мало. Правда, в основном это были слуги. Дик же прибыл без сопровождения, без экипажа, верхом на горте, которого прикупил для турнира. Горта звали Ролк. По приказу Дика, животное подвели к воротам дворца быстро, что не могло не радовать Сараллона. Он вышел на улицу вечернего, празднующего Кишурмаха. Со всех сторон слышались звуки музыки, громкий ор гуляющих, разбавляемый резкими припадками смеха. Менестрели и другие бродячие артисты уже работали во всю. Ярмарка и для них было золотой жилой. Справа от дворца Дик слышал, как поёт тенором менестрель, рассказывая историю славных побед прославленного в прошлом рыцаря Кларгота- хранителя чёрных стрел, слева, вспыхивало пламя огня, выпускающееся из-за рта эквилибриста шагающего по канату, натянутого через улицу.

Дик сел на горта и направил его по окраине города, чтобы не застрять в толпе празднующих. Его мысли были о встрече с Лаварионом и только это объясняет то, что он не заметил как от дворца за ним следовала тень. Бесшумно и незаметно она скользила за гортом Дика, который, медленно шёл по полупустой улочке, неподалёку от городской стены. Редкие фонари на окраине помогали слежке, Дик погруженный в свои мысли, сгорбившись, восседал на животном, изредка поглядывая вперёд. Он резко почувствовал себя уставшим, ноги гудели, а голова своевольно опускалась на грудь. В приемлемой тишине, которую разбавлял шум праздника, доносившийся с соседних улиц, Дик вспомнил громыхающие звуки оркестра и ор собравшихся на бал. Непроизвольно его передёрнуло. Горт остановился на пересечении двух улиц, справа, вдалеке слышался шум толпы. Дик хотел было направиться прямо, но странные шорохи оттуда заставили его свернуть влево. Улица стала более светлой, но также безлюдной. Редкие магазинчики и лавки были закрыты, а гулянья протекали на соседних улицах. Дик чётко не представлял правильность своего пути, скорее он поддался воле Ролка, который рано или поздно выведет его к южным воротам Кишурмаха.

Вдруг, Дика встревожил слабый скрежет железа. Он остановился и прислушался. Впереди, на пустующей улице, появилась тень всадника. Свет фонаря не доставал до него, поэтому, кто это, Дикин не знал. Дик интуитивно прижался к голове Ролка, нежно почесывая его свисающие уши и вовремя. В месте, где мгновение назад была голова Дика, просвистела стрела и застряла в стене очередной ремесленнической лавки. Сараллон вжался в горта и, нащупав кинжал на поясе, обнажил его. Прямо перед глазами горта пролетела ещё одна стрела. Ролк испугавшись, издал робкий рёв и рванул на всадника. Дик видел, как тот обнажил меч и приготовился к удару. Проскочить мимо него вряд ли представлялось возможным, он занимал полдороги, а мечом, легко мог достать до узкого тротуара. Ролк приближался к нему. Теперь всадника можно было разглядеть. Впрочем, кроме отражающих свет фонаря доспех, ничего увидеть нельзя было. Никаких обозначений принадлежности воина Дик не заметил. Позади всадника, откуда были выпущены стрелы, он заметил ещё одно движение. Некий низкорослый человек, закутанный в чёрный плащ, выпустил вдогонку ещё одну стрелу, которая застряла в брусчатке, перед гортом и уже держал наготове следующую стрелу. Всадник вытянул правую руку в сторону и замахнулся для удара. Всё произошло молниеносно. Приблизившись на расстояние удара, Дик скатился на левый бок животного и меч противника рассёк воздух прям над его правым плечом. Оказавшись чуть позади врага, Дикин воткнул ему кинжал в шею, не защищённую бармицей и тот с хрипом, обмякнув, свалился наземь. Тут же просвистела ещё одна стрела, но и она проследовала чуть выше головы Дика. Сараллон, не дожидаясь следующей, метнул уже запачканный кровью кинжал в сторону, откуда была пущена стрела. Предсмертный крик и звук падающего лука, послышались сразу же. Дик, не теряя ни секунды, спешился и бросился к поверженному человеку в плаще. Тот лежал, закатив глаза, а из груди торчала рукоять Сараллоновского кинжала.