— Это очень любезно с вашей стороны, мастер Лаварион. — Поблагодарил в ответ Орион. И уже не скрывающие своих улыбок, ребята переглянулись. Семион обиды за их радостные лица в этот печальный для него самого день, не держал. Он понимал, что после долгого и опасного путешествия им хочется домой, увидеть родных и близких, поделиться с ними своими впечатлениями и наконец, снова жить своей прежней, беззаботной жизнью, и их радость по этому поводу не могла затмить никакая скорбь.

Семион Лаварион оказался довольно щедрым, предоставив ребятам крытую, резную карету бело-перламутрового цвета с золотыми вкраплениями и дверцей отделанной баллитоном. Даже Дикин, знавший Лавариона не один год, подивился небывалой для Семиона щедростью. Ребята были счастливы, хотя виду старались не показывать, дабы не оскорбить щедрого хозяина замка, в этот траурный день.

— Ну, удачи вам! — Пожелал Дик ребятам, обняв каждого по очереди. — Будет время, заеду навестить вас.

— Я тоже. — Добавила Элифер. — Хотя сейчас свободного времени не предвидится. Новая кузница займёт много сил и времени. Так что, если что, давайте сами как-нибудь.

— Мы постараемся! — Ответила на это Мариа.

— Да уж, постарайтесь. Не забывайте старых друзей! — Сказал Фук, которого присутствующие увидели первый раз за сегодняшний день. Арубатур замолчал и все в ожидании посмотрели на него, когда он продолжит свою, по обыкновению, пламенную, эмоциональную речь. Но Фук молчал.

— Фук, с тобой всё в порядке? — Не выдержал и спросил Орион.

— Да, а что?

— Ничего.

Все ещё раз подозрительно глянули на Арубатура и Семион, обняв каждого из ребят, произнёс:

— Ну что ж, вам пора! Я хотел вам сказать спасибо. За смелость, за стойкость, за преданность, за то, что вы заставили меня бороться и посмотреть на жизнь по-другому. А теперь вам действительно пора. Садитесь и пусть олиткопы домчат вам до дому. Я не прощаюсь, мы ещё встретимся, обязательно. Через месяц, год, два, десять, но встретимся. Знаете, я много думал о нашем путешествии, о смерти, о погибших, о том, каким чудом мы все пережили все эти передряги и понял- кому-то надо, чтобы мы жили, для чего-то мы ещё нужны, а значит, нам, всем нам, предстоит совершить дела, быть может ещё более важные, о которых ещё сложат песни и легенды. Значит, мы ещё обязательно встретимся!

От этой речи Семиона, Мариа заплакала, бросившись ему в объятия.

— Я обещаю, мастер Лаварион, обещаю! — Вытирая слёзы, сказала она.

— Хорошо. — Погладил Мариа Семион. — А теперь садись в карету и пусть ваш путь домой будет скор и безопасен. Ступай.

Мариа села в карету и олиткопы тронулись с места, медленно удаляя ребят от ворот замка, перед которыми продолжали махать им в след друзья.

Мариа вытерла слёзы и отвернулась от окна. Олиткопы набирая скорость, спускались к Ливуду.

— Наверное, завтра дома будем. — Предположил Ентри. — Интересно, где ночь проведём? В Гаутине?

— Почему нет? — Ответил Орион и добавил:- Только теперь на нормальной кровати.

Ребята рассмеялись, вспомнив подвал гостиницы в Гаутине. Настроение у них было приподнятое, несмотря на тяжёлое, скорбное утро. Они шутили, смеялись и солнце подстать их настроению, выскочило из-за туч и провожало экипаж, забрасывая внутрь кареты, через окно, свои лучи.

Тем временем, ребята уже ехали по улочкам Ливуда, разглядывая прохожих и дома. Ентри чувствовал себя чрезвычайно гордо, представляя, как завидуют ему прохожие. Орион просто смотрел на улицу, на людей, которые проходили мимо: парочка охранников, бондарь, кативший перед собой только что изготовленную бочку, перегородив тем самым весь тротуар, человек, чуть сутулившийся, укутанный в чёрный плащ, с накинутым на голову капюшоном, словно прячась от кого-то, спешным шагом идущий навстречу карете. Поравнявшись с ней, он неожиданно сбросил капюшон и пристально посмотрел на пронёсшийся мимо экипаж. Его лицо почему-то показалось Ориону до боли знакомым. Он не успел рассмотреть его, но что-то знакомое в нём было, но юноша не мог понять что. Хотя, может просто показалось. Так или иначе, о незнакомце он быстро забыл и уже наблюдал, как олиткопы покинули город и выехали в цветочные поля, наполненные многокрасочной палитрой цветов и дурманящим ароматом.

— Интересно, что скажет мама, увидев Лентибр? — Вслух подумал Ентри, на что Орион тут же ответил:

— По шее даст. За то, что долго не появлялся и не давал о себе знать.

— Интересно, как это я мог появиться и каким образом мог дать о себе знать? Если бы она только знала, в какое опасное путешествие мы пережили?..

— И за это тоже по шее!

— А я думаю, она обнимет, поцелует… Ну потом отругает конечно за вашу долгую экспедицию на Стригинил. — Сказала Мариа.

— Да, Стригинил- это оказывается очень далеко. — Заметил Орион и ребята снова дружно расхохотались.

Так за разговорами и смехом, они добрались до Гаутина и остановились на площади у уже знакомой гостиницы.

Уже знакомый молодой человек за гостиничной стойкой широко заулыбался, увидев ребят. Те дружно заулыбались в ответ.

— Добрый вечер. — Поприветствовал гостей служащий гостиницы. — Чем могу вам помочь?

— Вы меня не помните? — Вдруг спросил Ентри. Молодой человек пристально посмотрел на него. — Вы мне пели песню о Гаутине, не помните?

— Кажется припоминаю. — Молодой человек заулыбался ещё сильнее. — Так чем могу помочь.

— Нам нужна комната. — Сказал Орион.

— На сколько персон?

— На троих.

— Отлично… — Кратко ответил служащий гостиницы, посмотрел в регистрационный журнал и вновь обратился к ребятам: — Комната N23, на втором этаже. С вас 30 лукир.

Ентри снова как и тогда хотел возмутиться дороговизне ночлега, но Орион опередил его, положив на стол отчитанную сумму. Теперь с деньгами у них было всё в порядке. Мастер Лаварион щедро наградил их сотней лукир каждого и Орион жалеть их был не намерен.

— Отлично отдохнуть! — Отдавая ключ от комнаты, пожелал служащий гостиницы.

Нельзя сказать, что номер был царский, но три койки, находившиеся в нём, оставляли достаточно пространства и для стола с тремя стульями и для двух мягких, кожаных кресел. Вид из окна выходил на площадь и шумящий на ней фонтан. К сожалению, город скрывали окружающие площадь строения, но Ентри этому не сильно расстроился. Присев на кровать, он вдруг почувствовал себя уставшим. Тряска в карете дала о себе знать, да предыдущая ночь выдалась почти бессонной, поэтому друзья захотели побыстрее улечься спать и выспаться перед домом.

— Последняя ночь. — Закрывая глаза, лёжа на подушке, сказал Ентри.

— Да, не вериться, завтра будем дома. — Сладко зевнув, произнесла Мариа.

Оба скоро уже спали, оставив Ориона наедине со своими мыслями. Сон предательски покинул его и он ворочался в пастели, вспоминая своё путешествие. Перед глазами всплывало лицо капитана Крикса, Сайморола, Оливии. Вспомнился наполненный отчаяньем и ужасом предсмертный взгляд Баркли. Потом опять перед глазами предстал стройный стан Оливии. Она нежно смотрела на него и легонько улыбалась.

Орион встал и подошёл к окну. На улице было темно. Только два фонаря на крыльце гостиницы немного рассеивали эту темноту.

Вдруг, меж фонарей прошмыгнул внутрь силуэт человека. Орион снова почувствовал его каким-то знакомым, но не стал тревожить этим память, а лёг опять в кровать, с очередной попыткой уснуть. И это ему почти удалось, он успел отключиться, как неожиданно в дверь глухо постучали.

Очнувшийся Орион, осторожно встал, зажёг свечку и подошёл к двери.

— Кто там? — Тихо спросил он. Дабы не разбудить спящих друзей.

— Мне нужен Орион Хьюди! — Послышался грубый мужской голос за дверью. Орион даже не подумал, откуда тот знает его имя, открыл дверь.

Тусклый свет одинокой свечки осветил морщинистое лицо не высокого мужчины. Его глубоко впалые глаза блестели в тусклом свете, а рот обнажил свирепый оскал. Глядя на человека, Орион вспомнил прохожего в Ливуде, кутавшегося в плащ и пристально наблюдающего за их каретой. Это был он. Снова его лицо показалось юноши до боли знакомым.