Отряд тронулся, огибая справа сопку по длинной с пологими склонами лощине. Тенистая долина тянулась между округлыми вершинами, которые, одна за другой уменьшались. Уже к полудню, когда солнце встало в зените, пятеро всадников выехали на зеленеющую равнину, в середине которой раскинулась небольшая рощица.

Несколько дней не согревающее их солнце, в равнине, где от него было трудно скрыться, быстро надоело, хотя по-прежнему, такой жары как в Ливуде здесь не было. Последние тёплые вещи были сброшены и Ентри вновь остался только в своей излюбленной жилетке.

На равнине, Аланир и прилежащие к нему деревеньки на время пропали с горизонта, но только на время. Как только путники оставили позади рощу, в которой останавливались на привал, белокаменные башни городской стены вновь показались над горизонтом.

— Считай прибыли! — Крикнул Дулав и пустил горта галопом. Остальные поспешили за ним. Уже чувствовался морской воздух с ностальгическим для Дикина солоноватым привкусом. Он столько лет вдыхал его, что сейчас этот запах напомнил ему Ливуд и всё хорошее, что связано с тем городом.

Они быстро приближались. Вот-вот их встретят первые деревушки. Солнце, находившееся где-то у них за спинами, освещало скудные убранства деревенских домов и западные сторожевые башни Аланира.

Ещё пятнадцать минут в седле и путешественники поравнялись с первыми домиками. В основном, они были низенькими, с малым количеством окон, в основном по одному с каждой стороны. Бревенчатые стены, редко где покрашенные, в основном только просмоленные, с сильно покатыми, гонтовыми, чердачными крышами. Кое где просматривались жилища побольше, из свежего сруба, с большими окнами, но их было, один, два, на всё деревню. Дворовых построек тоже виднелось не много, по захудалому сараю на двор, да и то не везде.

В воздухе к солености прибавился запах рыбы. От этого запаха голова Мариа немного закружилась, она чуть заметно, чтобы не обидеть местное население, заткнула нос. Впрочем, местные, не очень то интересовались прибытием чужаков. Все встречные на пути люди куда-то спешили или, опустив взгляды, занимались своими делами. В основном они были связаны с рыбой. Кто-то её носил, кто-то шкерил, кто-то солил, кто-то вялил, но все, все до единого, были заняты рыбой.

— Они больные что ли? — Прошептал, наклонившись поближе к Дику, Ентри. — Они кроме рыбы что-нибудь видели?

Словно ему в ответ на дворе одного из домиков, появился босой старик, сгорбившийся, с длиной бородой и дрожащими руками, но на удивление ловко стал вязать натянутую через весь двор сеть. Ентри, удивлённо выпучил глаза и отвернулся.

Они проезжали мимо деревень, которые словно переходили из одной в другую, с теми же домиками и людьми, занятых рыбой и сами не заметили, как перед ними, через трёхметровый ров, встала городская стена Аланира.

Ближайшие городские ворота находились на севере, в двухстах ярдах от них. Дорога к ним была пуста. Ну, не совсем пуста, две полупустые телеги, скрепя, катились по ней из города и одинокий старик, в длинном, до лодыжек, холщёвом платье, подпоясанном верёвкой, плёлся по ней в город, опираясь на посох. Путники пристроились за ним, но скоро, из-за очень медленного темпа движения, им пришлось его обогнать, отчего были награждены презрительным взглядом, и въехать в ворота города.

Как ни странно, за кирпичной стеной, из каменных построек, была только гостиница, но зато в три этажа, широкая, с большими стрельчатыми окнами и ярко-оранжевой черепичной крышей. Остальные дома, мало чем отличались от построек вне городской стены. Улицы города представляли собой мостики через всякого рода ручьи и канавки. Весь город был в настилах и мостках, хотя крупной реки видно не было. Слякоть на земле, которой в городе было, хоть отбавляй, липла к ногам, отчего обувь приходила очень быстро в негодность. Может и поэтому обутых в городе можно встретить редко. Любимые туфельки Мариа, которые она сняла только в горах, а на равнине вновь одела, превратились в два комка грязи, не успела она дойти до гостиницы.

— Это рыбачий город. — Пояснил Дулав, но Элифер и Ентри явно не довольствовались этим.

— И что? Такая грязь во всех рыбацких городах?

Дулав немного удивился и не понимающе посмотрел на Ентри.

— Ентри, если я не ошибаюсь, ты будущий географ? Тебе ли не знать о Аланире?

Ентри наморщился и в поиске ответа посмотрел на Мариа. Та укоризненно бросила на него взгляд и сказала:

— Аланир- порт на восточном берегу океана. С запада укрыт горами Скопир. Стоит в русле подземной реки Чартим, воды которой по весне частично выходят наружу…

— Но сейчас не весна. — Возмутился Ентри, но быстро замолчал, поняв, что и эту причину он должен знать.

— Нет, воду на поверхности, они заточили в канавы, но земля здесь всё равно сильно увлажненная. — Продолжил доклад Дулав.

— Но почему за стеной сухо? — Поинтересовалась Элифер.

— Там река глубже под землёй, а здесь она почти на поверхности. Вон, копни с полметра и можно купаться. — Продолжил Дулав.

— Нашли же место, город возвести. Повсюду вода, грязь, ноги всегда промокшие. Так и заболеть не долго. — Громко высказался юноша, но Дик похлопав его по плечу, с улыбкой сказал:

— Зато, вода чистейшая, лечебная и заход в бухту удобен.

На этом познавательные рассказы о городе закончились и странники зашли в холл гостиницы. Первое, что предложил им седовласый, в годах, служащий, стоящий у дверей- переобуться, протягивая посетителям кожаные тапочки.

— Вашу обувь почистят и высушат. — Сказал он, но Ентри, сам не ожидая от себя такой резкости, ответил:

— Не успеют… — И видя изумлённый вид служащего, более спокойно добавил:- У нас на это денег нет.

— Это не дорого.

— Всё равно.

— Тогда почистите сами. — Не унимался служащий. — В уличной обуви нельзя!

Спорить было бесполезно и путники вышли на крыльцо.

— Ну, пришло время решать! — Чуть протяжно, сказал Дикин. — Что будем делать дальше?

— Ясно что! — Быстро ответил Ентри, подивившись заданному вопросу. — Искать подходящее судно.

— А дальше? — Пристально уставившись на Ентри, спросил Дик, но и на это у юноши был ответ:

— В "неизвестные земли" плыть!

У Дулава глаза расширились, а зрачки увеличились вдвое от услышанного. Чуть подавшись назад, он почувствовал, как по телу пробежали мурашки.

— Вы явно сумасшедшие. — Прошептал он, чураясь встречных взглядов спутников.

— На то есть причины. — Пояснила ему Мариа. Проводник пришёл немного в себя и, оглядев медленно присутствующих, быстрым шагом, изредка переходя на бег, потащил четвёрку в близ лежащий бар.

В баре было темно, светило всего две масляных лампы, но зато в него впускали без сменной обуви. Грязь под ногами, местами присохла к полу, но в целом было не так грязно. Несколько столиков по стенам, вымытые, правда без скатертей, да ну и ладно, в Кишурмахе не везде они есть, с составленными на середине четырьмя пивными кружками, были пусты. В центре находилась стойка, между двух деревянных опор. Все стены были завешены всякого рода рыбацкими трофеями, а с потолка свисала, местами порванная сеть, видимо тоже для украшения.

Дулав спешно прошёл к пустующему столику, над которым красовалось чучело узкой, с метр длиной, рыбы, с мелкими, но острыми зубами. Остальные, бегло осмотрев пустую залу бара, присели рядом.

На стол брякнулось несколько монет и бар наполнил одинокий, немного нервный выкрик Дулава:

— Пива, всем!

Мариа, тихо, чуть застенчиво, прошептала проводнику:

— Я не пью.

— Не повезло. — Ответил тот, безразлично уставившись на стол. Он дождался, когда бармен принёс пять кружек пива и обведя взглядом четвёрку безумцев, спросил:

— Кто вы! — Элифер и Дик переглянулись, не зная, что ответить на это, но как всегда их опередил Ентри:

— Люди!

Элифер, широко улыбнувшись, услышав ответ юноши, лишь добавила:

— Логично.

Дулав явно не ожидал такого ответа и услышав его, на время потерял ход мыслей. Ему понадобилось с минуту, чтобы собраться с ними. В это время повеселившиеся над ответом Ентри Элифер и Дик отпили из кружек. Юноша, не снимая с лица угрюмую гримасу, чтобы показаться посерьёзнее, тоже пригубил из кружки. Горечь пива почувствовалось во рту, но чтобы не выглядеть смешно в глазах спутников, он глубоко вздохнул и проглотил. Жидкость обожгла слегка горло, Ентри весь напрягся, от горького вкуса лицо скривилось, но он успел склонить голову к груди, чтобы этого никто не видел и поднял её только тогда, когда лицо приобрело прежний, угрюмый вид. К тому времени Дулав мог продолжать.