Да, совсем подзабыли про четвертого члена экипажа. Но он наземный член, и летает только до оперативной точки и обратно. В командировке он сидит на земле и преданно дожидается посадки. А сейчас внизу в грузовой кабине с ними летел Италмас. Закопавшись в грязные, промасленные вертолетные чехлы (а я уже предупреждал, что вертолет летит на довольно-таки приличной высоте, где намного прохладней, чем у земли) Италмас так же крепко и сладко спал. А ему в полете сам бог велел спать. Вся главная работа техника на земле. В его обязанности входят встречи и проводы вертолета, и техническое обслуживание.

А в данную минуту он законный пассажир со своими претензиями и притязаниями. Вообще-то Италмас умеет много спать. И день проспит, если работы нет, а потом вместе со всеми укладывается спать на ночь. И проснуться может с опозданием, и в вертолете уснуть, если экипаж задержится по каким-либо причинам. Не зря в народе про техников говорят: "вечно грязный, вечно сонный техник авиационный". Эти значимые слова, как нельзя лучше, подходят к нему.

Над головой голубое прозрачное небо, впереди по курсу огненный шар восходящего солнца, позади родной город, где остались родные и друзья-товарищи, а внизу под вертолетом вьется река, по берегам которой разбросаны поселки, деревушки, пастбища и ровные квадратики полей. Труженики сельского хозяйства, вооружившись самой современной техникой и простыми мотыгами, начинали трудовой день, пока и для них солнце еще не раскалило землю и воздух.

Трудовой день у экипажа был в самом разгаре. Оставалось с полчаса до пункта назначения, и Гриша дал команду второму пилоту установить на пульте дистанционного управления частоту радиостанции аэропорта, в зоне которого находилась площадка их пункта назначения. А если вы помните, то промышленная база УРБ располагалась в двадцати километрах от городка с аэропортом. Работа, кстати, порученная командиром, непыльная и несложная. И Саша, хотя и без особого энтузиазма, но и без лишних проволочек взялся левой рукой за переключатель, и легким движением руки покрутил вправо.

Если быть более точным, то крутилась Сашина рука. А сам переключатель после незначительного количества щелчков по неизвестным причинам замер на месте. Саша с недоумением посмотрел на окружающих (Гришу и Мишу). Затем сосредоточился и решил провернуть данную операцию, но только правой рукой, погрешив на некоторую слабость в левой. Результат получился идентичный первой попытки. Но уже без единичных щелчков. Недоумение появилось на лице всего экипажа. Первым высказался по такому недоразумению Миша:

— Хи-хи-хи! Машина только с формы. Полазили технари своими шаловливыми ручками.

Потом свое веское командирское слово сказал Гриша:

— Сто раз уже говорил одно и то же: разведись и женись по-людски, чтобы поила и кормила по-человечески. А то, что же это получается, а? Мало того, что и так скелет скелетом, так еще ко всему курить бросил. Последних витаминов организм лишил.

Гриша резко и сердито бросил управление в руки Саше и взялся за радиостанцию сам. Грише, кулак которого с Сашину голову, испорченная техника так же не поддалась. Но еще с худшим результатом. По излишней нервозности он открутил, а точнее, обломал ручку управления радиостанцией по самое плато.

— Заело, вот и отвалилось, — виновато подвел он итоги пятиминутной борьбы с переключателем. — Свяжись по второму каналу, — уже с большей теплотой в голосе дал он команду второму пилоту, забирая у него рычаги управления.

Саша переключился на вторую радиостанцию дальнего действия и добросовестно выполнил команду командира. Он громко кричал в эфир, звал диспетчера, просил помощи у бортов, находящихся в воздухе и в зоне его слышимости, но в наушниках пищало, скрипело, стреляло и говорило на непонятном иностранном языке. От крика и напряжения голосовых связок щипало в горле, слезились глаза, а результата никакого не добился. Нет, кое-какой результат все-таки был: себе и людям нервы попортил основательно. Но от него ждали иного.

Гриша несколько минут ждал от Саши вразумительного ответа. И, не выдержав, взорвался:

— Ничего током поручить нельзя, ничего сделать не может, а материальную часть выведет из строя. Ты сегодня, за что не возьмешься, так только лишь сломаешь. Вот как нам теперь поговорить с диспетчером о наших планах?

— УКВ ты сам сломал, — сердито в свое оправдание пробурчал Саша, обиженный на крики, которых он совершенно не заслужил.

— Это не считается, — кипятился Гриша. — Я лишь доломал то, чего начал как раз ты.

Он и сам понимал, что в этих поломках никто не виноват. Точнее, среди присутствующих, на кого он орал. А виновные остались в аэропорту взлета. Но выпустить на волю, накопившийся гнев, было просто необходимо. Это сосредоточивало внимание на принятии решения. Тем более, что ни Саша, ни Миша особого внимания на крики Гриши не обращали и обижались кратковременно. Привыкли за месяцы совместной работы. Он только кричит громко и матерно, и со стороны казался сердитым и страшным, а в душе был добрым и отходчивым.

Ситуация сложилась не сказать, что неприятная и опасная. Просто не совсем хорошая. Всего-навсего пропала связь. Экипаж стал для окружающих аэропортов и летательных аппаратов глухим и немым одновременно. Саша успел своими первыми щелчками сбить прежнюю частоту, на которой они работали с аэропортом взлета. А вот с установкой новой частоты возникла проблема. Мало того, что не получилось, так вообще обломали все свои возможности.

Однако Сашу огорчало в этой истории поломок не пропажа связи, а предстоящая вынужденная посадка в аэропорту. А такие посадки оплачивались гораздо ниже. Притом понижение отражалось на всем времени перелета, поэтому всегда при перелетах с базового аэропорта они первую посадку производили на промышленной базе УРБ. Об этой уловке знали все, но она никому не мешала, потому и не препятствовали. Каждый зарабатывал, как умел и хотел. Он уже собирался подсчитывать убытки, как в наушниках прозвучал голос Миши:

— Хи-хи-хи! Генератор отказал. Смотри, лампочка мигает. И это так называемое, что машина побывала на базе. Форма такая. Чего они с ней такого понаделали? Одному богу известно. А мне кажется, что и он ни черта не понял.

— Что-о-о? — громко заорал Гриша. — Вот этого нам как раз и не хватало для полного счастья!

А Саша только рот открывал, оставляя слова несказанными. От растерянности он отпустил ручку управления, предоставив право вертолету самому лететь без участия пилотов. Почувствовав свободу, машина вошла в глубокий правый вираж. А Саша, не глядя на горизонт и приборы, двумя руками бросился на тумблеры и АЗС (автоматы защиты сети). Большой сноровки и ловкости понадобилось Грише, чтобы одной рукой вывести вертолет в горизонтальное положение и установить нужный курс, а другой предотвратить полное выключение всего имеющегося на борту оборудования, питающегося от генератора.

— Хи-хи-хи! — тихо похихикал Миша.

— …!!!??? — промолчал Гриша.

— Но ведь так в инструкции написано, — попытался оправдать свои действия Саша.

— Про панику в инструкции ни слова не написано. Ты дальше как собирался лететь? На ощупь? Мы и без того уже без связи, так еще и остальное оборудование хотел обрубить.

Саша пожал плечами, а Миша дружески похлопал его по плечу, мол, всякое бывает. Нервы.

Через несколько секунд спокойствие и взаимопонимание в экипаже восстановилось, и, вспомнив окончательно все необходимые рекомендации по действию экипажа при отказе генератора, они не спеша выполнили написанные пункты руководства по летной эксплуатации. На борту имелись резервные источники электроэнергии, которые в течение определенного времени обеспечат надежное функционирование необходимых приборов и оборудования. Так что, оснований для волнений не было. Тем более, впереди виднелся городок с аэропортом.

И за свою растерянность и испуг Саша пусть, молча, краснеет и стыдится. Не воспиталась еще в нем восприимчивость ко всяким казусам в летной жизни, не научился хладнокровно реагировать на всякого рода отказы. Гриша доброжелательно погладил его по голове, а Миша предложил флягу с теплым чаем.