Теперь вместе с передовым отрядом человек в тридцать командир ботлихской оперативно-тактической группировкой полковник Владимир Безклубов сидит на высоте 1691 и ждет высадки основных сил.

Отсюда эти вершины как на ладони. Высота 1691 нанесена на все карты, но только на картах Генерального штаба она имеет свое название – «Шарилам». Здесь Безклубов оборудовал свой командный и наблюдательный пункт. Для заброски десанта ему обещали прислать вертолеты из Грозного. Но, во-первых: они опаздывают – лететь далековато – а во-вторых: воздушная армада полетит над районом своего будущего боевого применения. Боевикам будет не трудно догадаться, для чего.

А ведь еще летом «вертушки» стояли в Каспийске, а то даже и в Ботлихе, в горах они незаменимы.

Безклубов оставил с собой несколько офицеров, дюжину бойцов и радиста. Остальных во главе с капитаном отправил вниз, где у подножия нашей горы проходит дорога, по которой басаевские банды в прошлом году шли на Дагестан. Надо срочно закрыть для боевиков хотя бы ее. Идет час за часом, а подкрепления все нет.

Вертолеты заправлялись в Ботлихе до обеда и поднялись в воздух, когда солнце уже вошло в зенит. Тень от нашей «вертушки» причудливо скачет – с покатого склона вниз, в пропасть, и снова на склон. Всего пять минут – и мы на высотке над селением Таджаул.

Это уже Чечня.

Оказывается, главные силы группировки здесь, а в Ботлихе только штаб, связь и тыл.

«Вертушка» приземляется на маленький ровный пятачок. Мощные потоки воздуха от крутящихся винтов поднимают клубы пыли и, не заглушив двигатель, вертолет принимает на борт восемнадцать человек. Сильный порыв ветра может запросто сбросить многотонную машину в пропасть, поэтому погрузка длится не больше двух минут. Пилот облегченно давит на форсаж и отрывает вертолет от земли.

Еще пять минут – и вертушка заходит на Шарилам. Так же спешно группа покидает борт и рассыпается по вершине. Мы выскакиваем последними, и сразу вертолет уходит назад, в Таджаул, за следующей группой.

Вести съемку пока нельзя. Сперва надо представиться командиру. Щур уже доложил ему по рации о нашем прибытии.

– Да на хрена мне ваши документы! Раз прилетели, садитесь, пейте чай. Увидите много интересного. Я вас научу есть кузнечиков: – Подумал и добавил – И лягушек тоже...

Полковник в черной кожаной чеченской феске то ли раздражен, то ли приветлив. У его ног расстелен плащ от ОЗК (общевойсковой защитный комплект), на нем рассыпаны консервы из сухпайка.

– Адъютант!

Откуда-то появляется солдат. За спиной автомат, в руке чайник. По прибытии на Шарилам он сразу же развел костер. У командира здесь наблюдательный пункт, значит, до завершения операции он будет смотреть в бинокль и говорить по рации. Позаботиться о себе времени у него не будет. Для этого и нужен адъютант.

У Безклубова есть еще и телохранитель. Но у него другая задача. Солдат должен спасти жизнь своего командира любой ценой, даже ценой своей собственной жизни. Поэтому телохранитель ходит за Безклубовым как тень. Так было на каждой войне, и телохранителя командир всегда подбирает себе сам.

На импровизированном достархане появляются пиалушки с парящим чаем. Однако он не горяч, и только сейчас я замечаю, что на высоте почти 1691 метр совсем не жарко. Однако солнце еще в зените. Отсюда нам прекрасно видно, как на окрестные вершины садятся вертолеты. Из них высыпаются черные точки и сразу же «вертушки» набирают высоту и уходят. В небе над районом высадки кружит пара Ми-24. Они следят за ущельем в готовности раздавить врага всем своим боезапасом.

– Вам привет от Аверьянова.

– А ты откуда его знаешь?

– Безклубов удивлен.

– Служил с ним в Таджикистане. Он был начальником разведки, а я – корреспондентом газеты 201-й дивизии.

Сейчас он в Москве. Я когда в Чечню собирался, звонил ему, спрашивал, встречу ли здесь друзей. Он велел искать вас.

– А я с Аверьяновым учился в академии.

Минут за пять мы перебрали десятки фамилий. Армия огромна, но в беседе всегда выясняется, что кто-то с кем-то где-то служил или учился.

Командир откинул край ОЗК. На траве – две бутылки водки. Одна сразу же пошла в разлив. Безклубов махнул рукой, подошли все офицеры.

– Ну, чтобы простуда не брала!

Железная кружка пошла по кругу. Выпили, перезнакомились.

– Сейчас главное – не выпустить их отсюда!.. Да вы подкрепляйтесь, ребята, не стесняйтесь. Будьте как дома, это же тоже Россия.

Радист доложил, что нежилой дом под нашей горкой только что покинула группа вооруженных людей. Безклубов кивнул головой артиллеристу, а мне протянул бинокль.

– Вон, видишь, одинокий домик внизу, речь идет о нем. Мы его сожгли еще в прошлом году, а они его снова отстроили. Прямо над ним сейчас сидит группа Романюты. Он их и засек.

– Выстрел! – это окрик сзади. В полсотни метрах от нас один за другим шарахнули два 120-миллиметровых миномета – главный калибр горной артиллерии.

Сорок секунд тишины.

Два разрыва ложится чуть ниже домика. Откуда-то доносятся едва слышные автоматные очереди. Безклубов достал из кармана «Моторолу».

– Не преследовать, не преследовать, выжимай их вниз, выжимай вниз...

– У меня внизу туман, туман, он подымается ко мне, двигаться не могу, срочно занимаю оборону.

– Ты смотри, Романюта уже в тумане! – Безклубов отдает солдату рацию. – Черт бы побрал эту погоду! Нельзя в горах медлить!

Только что в бинокль я отчетливо мог рассмотреть домик внизу, теперь все скрывает белое облако.

– Сверху это красивые облака, снизу – тяжелые тучи, а когда попадешь в эту гущу... Авианаводчик, скажи на милость, ну почему твои «вертушки» такие нерасторопные?

Авианаводчик Андрей прилетел из Ботлиха вместе с нами. На нем песочная хэбэшка, летная кожаная куртка и черные армейские туфли. На боку радиостанция. Он должен держать связь с вертолетами и давать им координаты целей. Сейчас эти цели заволакивает густой туман.

– Товарищ полковник, я же не виноват, что вертолеты из Ботлиха забрали. Было бы как раньше, все было бы по-другому. К тому же у нас недавно заменились экипажи, некоторые летчики в этом районе раньше просто не летали. Карта – картой, а место высадки найти не так просто. Тем более, туман. Вон, начальника разведки не туда бросили. И другую группу из-за тумана уже не могут высадить где надо. – Андрей показал пальцем на кружившую над ущельем «вертушку»: – Сейчас она придет сюда. Тумана нет пока только у нас.

Мы с оператором на все смотрим с интересом. Сашка – через видоискатель камеры. Идет настоящая боевая работа, получается хороший сюжет.

– По плану все должно закончиться до наступления темноты. Но... – Безклубов помолчал, закурил и продолжил: – Но уже сейчас туман забирает у нас последний козырь. То, что нас больше, чем бандитов, в горах не имеет смысла. Теперь прочесывать ущелье нельзя. Всем «стой». Значит, «чесать» начнем с рассветом. Отправить вас отсюда мне нечем. Улетите завтра. Пешей дороги отсюда нет.

Точка. Прекрасно задуманный план рухнул.

Боевики под прикрытием тумана растворятся среди мирных жителей соседних селений. С рассветом в ущелье можно будет найти только брошенные блиндажи да растяжки. Такова цена промедления.

Кто в этом виноват?

Командир группировки, который не предусмотрел столь толстокожую неразворотливость армейской авиации?

Вертолетчики, которых собрали в Грозном в один мощный, но в данном случае бесполезный кулак?

Или, может, солдат, который заправляет вертолеты, не накануне операции, а когда войска уже идут в атаку?.

Но делать нечего – завтра, так завтра. У нас дюжина кассет, три аккумулятора. Вот только к ночевке под открытым небом мы заранее не готовились. Одеты по-летнему, еду и воду с собой не брали.

Ну да не бросят, мы же все-таки гости. Гостям – самое теплое одеяло и самый толстый шмат сала.