Лана смотрела, как Кий пьет кровь у третьего человека, она чувствовала, что он уже, почти восстановился. Теперь ее очередь. Она закрыла глаза, и раскинула морок, для нее не было разницы между тем, что делал Кий, и что делала она. Кий брал кровь, которая давала жизнь людям, она брала то чувство, которое делало эту жизнь стоящей того, чтобы жить. Так в чем же разница?

Кию не было приятно, что кто-то смотрит на Лану с обожанием. Он знал, что без этого она не сможет, как он без крови. И, он прогнал это чувство, зная, что это глупо и бессмысленно. Ради того, чтоб с ней все было в порядке, он готов сделать, практически, все.

Он видел, как оборачиваются на нее мужчины, попадающие в круг ее морока. Видел, как загораются их глаза. Но знал, что стоит им выйти из этого круга, как они забудут то, что произошло, что видели ее.

В принципе, мавкам не обязательно было тянуть силу из людей противоположного пола, но — так было эффективней. Женщина никогда не даст другой женщине столько обожания, пусть даже вынужденно, как мужчина. И наоборот.

Глава 13

Оставив Лану спать в номере, Кий с Лексом расположились в комнате последнего, чтобы обсудить перспективы.

— Я считаю, что надо найти Святогора. — Лекс посмотрел на обири. — Он поддержит нас, я уверен в этом. Кроме того, он очень опытный, и единственный, из наших знакомых, кто очень много знает и о мавках, и о марах. Советник общался с ними еще до заключения Договора рас. Нам не обойтись без его совета.

— Думаю, ты прав. — Кий был полностью согласен с другом. — Нам нужен его опыт, и его знания, чтобы разобраться во всей этой ситуации. — Он с усмешкой посмотрел на волкодлака. — Всю нашу жизнь, мы с тобой бегали от своей сущности, и вот — добегались.

— А что нам остается, видно — от судьбы не уйдешь. — Лекс усмехнулся в ответ. — Я думаю, что наши планы, примерно совпадают? Ты рассматриваешь, все варианты, включая и мар, не так ли?

— Да, но у нас очень мало информации о них. Мы не знаем, их цели. Помнишь, мы обсуждали это. Я не верю, что все было затеяно, лишь для усиления их влияния в совете. Почему, они тогда не пришли на него? Нам нужен Святогор, с его опытом. — Кий закрыл глаза. — Мы не замечаем и не учитываем что-то очень важное. Но что?

— Кий, а что Лана думает по этому поводу? Ведь ее это касается гораздо больше, чем нас. — Лекс поднял свою светлую бровь.

— Не знаю, она еще не пришла в себя, как мне кажется. Еще не определилась в этом, новом для себя мире.

Кий задумчиво посмотрел в темное окно, там был виден холм, у подножия которого стояла гостиница. Свет в комнате они не включали, зачем? Им свет не нужен.

Что-то было не так в сознание Ланы, что-то вышло из-под его контроля. Он почувствовал какое-то давление на щит, которым окружил ее. Щит не упал, но прогнулся. Кий выбежал из комнаты, сорвав дверь, еще до того, как тишину нарушил пронзительный крик девушки.

Лана следила за кружением пылинок. Она понимала, что это лишь сон, но ей казалось очень важным — понять, какую картинку покажут ей эти привередливые пылинки. Она вглядывалась в них — и не видела. Но это не останавливало ее. Не было видно, откуда падает луч света, в котором кружат мучающие ее пылинки. Но их танец не прекращался. Они кружились и кружились, затягивая ее, зовя за собой. Она тянулась за ними, и — ей показалось, что она поняла их танец. Но, внезапно, все поменялось. Пылинки сложились в странное, словно объемное, лицо. Это лицо было живым, его глаза следили за попытками Ланы, оно смеялось над ней, тихим, свистящим смехом. Пылинки кружились все быстрее и быстрее, она уже не видел каждую из них, только вихрь кружил возле нее, набрасывая волосы на ее глаза, мешая увидеть.

— Что ты выберешь, верховная мавка? Что значит для тебя больше: кровь или сердце? — Свистящий голос звучал со всех сторон, казалось — он был частью кружащегося вихря. Лана ничего не могла понять. Что происходит?

— Выбирай, мавка, что тебе дороже, кровь или сердце?! — Голос звенел в ее ушах. Вдруг, перед ней, прямо из вихря, появились две руки. Она с ужасом смотрела на эти руки: в одной из них, еще билось, вырванное сердце, а по пальцам другой — стекала кровь, капая на землю. — ВЫБИРАЙ, МАВКА!

Лана закричала — ужас охватил ее: она знала, чья это кровь, и знала — чье сердце, и руки…, руки были ее…

— ВЫБИРАЙ, МАВКА! Что значит больше?! Покажи нам, сможешь ли ты выбрать?! — И голос начал хохотать.

Кий чувствовал, что с ней что-то происходит. Его щит был на месте, но его обошли. КАК? Этого он не знал. Это было невероятно, невозможно — но это была реальность. Он подхватил, кричащую во сне, Лану, и прижал к себе. Обири блокировал все доступы к их сознаниям, он закрылся ото всех, даже от Лекса. Теперь, никто не пробьется, но…поздно, слишком поздно было заблокировано ее сознание. Кто-то успел проникнуть туда. Зачем?! Он не видел ее сна, не мог увидеть, хоть и пытался.

— Лана, проснись. — Он кричал, и не понимал этого. Тряс ее, пытаясь разбудить, а по ее щекам бежали слезы. — Проснись же.

Лекс забежал в комнату, не понимая, что происходит. Он видел, что его друг близок к панике, но не мог ничего сделать. Впервые за семьсот лет, Кий закрылся от него. Он не мог сориентироваться. Волкодлак услышал, что немногочисленные постояльцы гостиницы начали просыпаться, от такого шума. Но, Кий просто подавил их всех. Тишина воцарилась в здание, нарушаемая только рыданиями Ланы.

Все изменилось неожиданно — она просто открыла свои глаза и посмотрела в его. Обири показалось, что его ударили — такой ужас был в ее глазах. Они достали ее, а он — не смог защитить.

— Это сон, только сон, любимая. — Теперь он шептал, вытирая ее слезы. Но она не верила ему.

Лана спрятала свое лицо у него на груди, а он тихо укачивал ее, так и не поняв, где совершил ошибку.

Лекс молча вышел. Он не знал — что произошло, но, очевидно, что здесь — он лишний.

Мавка задумчиво смотрела в ночь — что-то изменилось. Сейчас, она не чувствовала своей дочери. Они начали. Значит, может начать и она. Она усмехнулась — ее сбросили со счетов. Никто не считал, что Меланья может еще повлиять хоть на что-то. Но она могла. Весь последний год, размышляя над своими неудачами, она думала о том, как обойти их. И теперь у нее был план действия. Впервые за долгие столетия, у нее появилась цель, стоящая того, чтобы жить.

Лана была в ужасе. Что это было? Только сон, или ее будущее? Пытались ли они запугать ее, или показали — что будет в реальности? Ей никогда, еще, не было так страшно. Но, кроме страха, в ее душе поселилось сомнение. Она начала сомневаться в том, что ее ждет. Мавка знала, что он чувствует ее страх и ужас. Чувствовала, что сам он — в отчаянье от своей неспособности помочь ей.

Подняв голову, она посмотрела в его глаза. Она прижалась к его губам, ей хотелось забыться, просто уйти из этого мира, хотя бы на время, уйти туда, где она так счастлива. Уйти в их, общий с ним, мир. Он ответил ей. Его губы были такими же отчаянными, как и ее. Его руки сжимали ее, почти до боли. Но она не была против, она не хотела, чтобы он отпускал ее, никогда.

Утром Лану разбудил стук капель дождя в стекло. Она с трудом открыла глаза. День был серым, и даже, заглядывающие в окно ярко желтые листья клена, не могли осветить этот день своим цветом. Лана помнила все, что случилось ночью. Каждую деталь своего ночного кошмара. У нее было такое чувство, что это — не последний раз, когда они говорили с ней. Она чувствовала, что еще не все знала, из того, что они хотели ей сообщить. Они ждали, пока она не будет готова понять их. Как с тем кружением пылинок, пока она не смогла сложить их в рисунок. Что же еще она должна понять? То, что уже было очевидным — приводило ее в ужас, но она знала, что сделает это. Это будет ее выбором.