Ступни сами по себе ходили из стороны в сторону вместе с равномерным покачиванием вагона. Старый деревянный вагон, не переставая, монотонно поскрипывал, будто кто-то пилил вручную огромный древесный ствол. Помимо скрипа он слышал негромкое урчание локомотива. И тут засвистели тормоза. Поезд вздрогнул и сбавил скорость. Они подъезжали к Абу-Хамеду.

Ричард закрыл глаза. Попробовал ни о чем не думать. Он всегда был рассудительным, даже чересчур. С самого начала он плясал под ее дудку, и все равно она возмущалась тем, что он хотел позаботиться об их будущем. Чего он только ей не наговорил! Она тоже не осталась в долгу. Ссора измотала его вконец, и он не на шутку задумался. А что, если он попытается ее приручить, а она сломается? И если так произойдет, готов ли он нести за это ответственность? Поезд плавно затормозил и остановился. С улицы раздались голоса. Хотел ли он нести ответственность за последствия? И с этой мыслью в голове он задремал.

Неожиданно он проснулся от какого-то копошения в купе. Рюкзака рядом не было. Он вскочил на ноги как в тумане и тут же потерял равновесие, выглянув за дверь. По коридору к выходу мчался мальчик. Выругавшись, Ричард натянул сандалии и побежал за ним.

Он нырнул в море тел, толкавшихся на платформе, но сорванец слился с толпой. Ричард видел того только со спины — он ни за что бы его не узнал, подойди парень к нему, чтобы спросить, который час. И все же он продолжал метаться по платформе в поисках чертенка, прокладывая себе дорогу в давке, в твердой уверенности, что узнает маленького хулигана, если отыщет.

— Воры! — закричал он. — Сумку украли!

Никто не обратил на него внимания.

Он отошел достаточно далеко от железной дороги. Не замечая того, что прошло уже немало времени с тех пор, как поезд прибыл в Абу-Хамед, он бросился к реке, в нескольких сотнях ярдов от вокзала, и бродил по воде от лодки к лодке, вглядываясь в лица.

Когда раздался звук гудка, он думал, что у него еще есть время. Ему казалось, что самое важное — вернуть паспорт. Стоя по колено в воде, он посмотрел наверх и рассмотрел в мареве, что люди на крыше поезда вроде как двигаются. Как мираж. Он не слышал шума локомотива из-за грохота лодочных моторов и журчания голосов, находящихся кругом людей. Поэтому перед ним лишь всплыла картина из прямо сидящих тел, мерно плывущих по воздуху. Он рванул туда, но было уже позд но. «Долина Нила» хоть и назывался скорым поездом, но догнать его не составляло труда. Если бы не проклятая жара… Такое впечатление, будто бежишь навстречу гигантскому языку пламени. Раскаленный воздух не давал разогнаться. Мелкие песчинки впивались в горло и обжигали глаза. Брюки прилипли к ногам. А когда он добежал до рельсов и приблизился сзади к последнему вагону, то оступился и упал. Он быстро встал на ноги и сделал последний бросок, но на такой жаре он мог бежать только в полсилы. К тому же он довольно сильно разбил колено и едва дышал. Так он отстал от поезда.

Когда толпа на вокзале рассосалась, Ричард понял, что он у черта на рогах и по уши в дерьме. Он оказался посреди пустыни без паспорта, без денег и не зная ни слова по-арабски. Грёбаной кепки и то нет. Глядя в сторону уносившего ее поезда, на мерцание вдали, он странным образом ощутил, что никогда больше не увидит Фрэнсис.

Он осмотрел платформу, вокзал, каждый уголок и каждую щель в надежде, что негодяй забрал деньги и бросил сумку, но нигде не было видно и тени рюкзака. Целую песчаную бурю подняли грузовики и мини-автобусы, развозящие прибывших на поезде пассажиров. Ричард предположил, что воришка мог быть среди них. Какие-то суданцы сидели, подпирая стену, и внимательно его разглядывали. Он подошел к ним и попытался объяснить, в каком оказался положении.

— Мальчик, вот такой вот маленький, спер рюкзак и убежал…

Они продолжали сидеть с каменными лицами.

— Послушайте, у меня украли сумку! Я ехал в поезде, а паренек прибежал и взял ее.

Они нахмурились, и тут до него дошло, что он едва ли завоюет их расположение, если будет обвинять их же сородича в воровстве. К тому времени, как вокруг них собралась кучка зевак, рассказ Ричарда звучал примерно так:

— Мальчик… вот таку-усенький… мы разговорились, как это обычно бывает… И я отстал от поезда. Вы не знаете этого мальчугана? Он мог бы мне помочь, потому что поезд ушел и я не знаю, что теперь делать.

Ричард махнул в сторону железной дороги:

— Мальчонка ушел без меня, черт бы его побрал!

Они стали что-то обсуждать между собой, размахивать руками, громко спорить и с подозрением, озабоченно поглядывали в сторону чужестранца, который, не переставая, что-то твердил об ушедшем поезде и чем-то был явно возмущен. Ричарду казалось, что он находится внутри стеклянной бутылки, — все могли его видеть, но никто не мог понять, как он туда попал. И вскоре, со словами ободрения, — кто-то невнятно объяснял, что придет следующий поезд, что он не пропадет, — небольшое совещание подошло к концу. Ничего интересного, с их точки зрения, не произошло. Просто какой-то тупой иностранец отстал от поезда. Помочь ему нечем, кроме как посоветовать ждать следующего поезда.

В здании вокзала Ричард отыскал двух мужчин, сидящих за старыми столами из красного дерева в пустом кабинете.

— Помогите мне, — попросил он.

«Какой-то оборвыш спер у меня сумку», — хотел сказать он.

— Я… Я отстал от поезда.

Это они и сами прекрасно видели и смотрели на него ласково и снисходительно — как делают только в Африке, — будто перед ними недоумок, а не безвинно пострадавший.

— Вы не слышали гудка? — спросил один из них.

— Я спустился к реке.

Другой мужчина пожал плечами:

— Следующий поезд через два, может быть, три дня.

— Но я не могу так долго ждать. У меня нет денег! Какой-то мелкий пакостник… Я хотел сказать, что мои вещи остались в поезде. У меня ничего нет.

Этот же мужчина указал подбородком на дверь:

— Вам надо в лакунду.

Лакунды — далеко не самые чистые местные гостиницы, но Ричард не мог поселиться и там. Без паспорта его никуда не пустят. По закону, во всех отелях требовали удостоверение личности и все подробно записывали о каждом новоприбывшем.

Ему надо было сесть и спокойно все обдумать. Но каждая молекула тела сопротивлялась этому. Он снова вышел на улицу. Туда, где воздух обжигал так, что невозможно было дышать, не опалив легкие. На парковке перед вокзалом стояли пикапы, а моторные лодки туда и обратно переправлялись через реку. Но ничто из увиденного не навело его на мысль, что же делать дальше. И эта беспомощность выводила его из себя.

— Ну и что мне теперь делать, мать вашу? — произнес он в пустоту.

Собрав последние силы, он бросился обратно к реке и обежал вокруг вокзала в поисках пацана и в надежде найти рюкзак. Он расспросил разомлевших на солнце торговцев, прошелся вдоль путей, затем вернулся на вокзал, прислонился к стене и соскользнул на землю, вконец измотанный. К нему подошел один из станционных администраторов. Другой принес неизменный бокал чая. Они выражали сочувствие, но выхода из создавшейся ситуации не предлагали.

Ричард смахнул с лица полчище мух.

— Что мне делать? — спросил он одного из администраторов — того, что спокойнее с виду, — когда толстяк вернулся на рабочее место.

— Ждать следующего поезда.

— Но у меня нет денег, мне не на что жить. И моя подруга будет волноваться, что со мной что-то случилось. Я должен выбираться отсюда. Я должен…

Вдруг он вскочил на ноги и показал пальцем в сторону столов:

— Телефон! Конечно же. Мне надо позвонить! Можно, я от вас позвоню?

— Да, да.

Смотритель провел Ричарда к столу и протянул ему тяжелую черную трубку.

А кому он будет звонить? Даже если и найдется что-то похожее на телефонную книгу в радиусе двухсот миль, Ричард будет не в состоянии ее прочитать. А если попробовать позвонить в справочное…

— Я позвоню в полицию? — услужливо предложил вокзальный служащий.