Тишина стала такой, что казалось, будто она вот-вот взорвется и всех оглушит и изрежет осколками, как чугунная бомба. Прошло несколько мучительных бесконечных секунд, когда Ксавьер Людовиг услышал спокойный тихий голос:

— Они не намерены отпускать меня! Не дай Вам Бог, граф!..

— Клянусь, что отпущу! — воскликнул Князь, и в пустой черноте его глаз даже мелькнуло какое-то выражение. — Я так тронут Вашим сентиментальным благородством! Граф ли Вы или кто-то другой — безразлично! Вы сможете уйти, взявшись за руки, Вам никто не станет препятствовать! В сущности, что такое власть и могущество по сравнению с этим великим чувством?! Вы будете знать, что спасли любимую женщину. Почему же Вы колеблетесь?

Ксавьер Людовик смотрел в глаза Князя, как в жерла пушек. И тут словно пелена спала с его глаз, он вспомнил: «Не только поступки твои, но и слова — все материально, и даже мысли и желания, особенно высказанные вслух. Твои мысли и желания — такое же оружие, как и любое другое. Надо только научиться им пользоваться… Вот почему они так оцепенели от ее слов! И что значит вся эта базарная торговля? Что этот всемогущий Князь… ничего не может мне сделать? Никто не может забрать меч у воина, пока тот продолжает битву», — сам ли он вспомнил, или таинственный отшельник в своем невидимом присутствии шепнул ему, напоминая… «Да, он не может забрать меч у меня, пока я продолжаю битву, но почему этот торг?! Разве они не могут выстрелить в меня? И тогда я наверняка выроню меч. A может, дело в том, что я, граф Кронверк, не подписывал договор купли-продажи, сделка незаконна и этот Князь — не владелец замка? А раз он не владеет замком, то не может завладеть и мечом? Не может завладеть им силой — и поэтому торгуется?..»

Князь не сводил с него взгляда, ловя каждое его возможное движение, каждую тень на его лице.

Все вампиры переводили полные нетерпения взгляды со своего Повелителя на отступника, называющего себя графом и, хотя они и окружали Доминику плотным кольцом, но не смотрели на нее.

Боковым зрением Ксавьер Людовик увидел, как она двигает левой рукой, только кистью, не шевеля плечом, медленно, очень медленно, так, как мужчина искал бы на ощупь карман.

— Ну же, граф! — раздался снова голос Князя. — Сделка?

«Уж не принимает ли он меня за идиота? — думал Ксавьер Людовиг, молясь, чтобы никто не заметил движения Доминики. — Неужели он мог хоть на миг предположить, что кто-либо отдаст такой клинок добровольно?.. Мы и так уйдем отсюда, взявшись за руки…»

В этот момент в каминной трубе послышался шорох и это еще больше отвлекло внимание от Доминики, потому что из камина вылетела летучая мышь. В лапках она держала и с немалым трудом удерживала свернутые в тугую трубку листы плотной бумаги. Летучая мышь подлетела к графу. Удерживая меч правой рукой, левой он схватил свиток и крикнул: «Назад!» Вампиры ахнули и дрогнули, не сразу поняв, что это было сказано не им, а летучей мыши, которая незамедлительно скрылась вновь в дымоходе камина.

Князь начал приподниматься со своего кресла. Выражение лица его было ужасно. Со словами: «Вот договор о купле-продаже замка Кронверк!» — Ксавьер Людовиг бросил бумаги на тлеющие угли камина.

Князь застыл неподвижно. Бумага была плотной и не сразу начала чернеть по углам. Кто-то из вампиров бросился к камину с намерением выхватить документ, но взмах меча — и тот, завывая от боли, откатился в сторону. Напряжение звенело в воздухе, и никто не поспешил на помощь раненому. Листы договора на углях камина нагрелись и вспыхнули яркими язычками бесшумного пламени. Вампиры ахнули. «Значит, это важно? Не только знать, но и сказать вслух? Как интересно!..»

— Мы не видели текста, — раздался в тяжелой тишине голос Князя. — Может, это совсем другой договор?

— Отчего же Вы тогда столь напряжены и испуганы? Замок — мой, а вы — агрессоры и оккупанты!

Один из вампиров, окружавших Доминику, шагнул к ней. «Все! — сказал себе Ксавьер Людовиг, занося меч для нового удара. — Больше нельзя терять ни секунды!»

Тогда произошло нечто, оказавшееся неожиданным для всех. Доминика повернулась лицом к подошедшему к ней почти вплотную вампиру. В левой руке она сжимала свой казавшийся игрушечным пистолет со взведенным курком. Быстрым и точным движением она приставила короткое дуло пистолета к правому глазу вампира и нажала курок. Грянул выстрел, оглушительный в ограниченном пространстве. Порохового дыма и гари было на удивление мало.

Вампир схватился за глаз, которого больше не было. Голова его была обезображена: ранение, конечно же, оказалось сквозным, и пуля проделала в его затылке выходное отверстие величиной с небольшое блюдце. Он не мог умереть от простого свинцового заряда, но и восстановить глаз тоже не смог бы.

— Эта ведьма лишила меня глаза! — взревел он. — Правого глаза!

Мгновенного замешательства в рядах вампиров оказалось достаточно, чтобы Доминика выхватила шпагу из ножен у того, что продолжал держаться за выбитый глаз, а Ксавьер Людовиг двумя взмахами меча разметал по углам уцелевших вампиров, которые поддерживали тех, кому не удалось избежать ударов смертоносного для них клинка.

Они оказались лицом друг к другу. Взгляды их встретились, и в этот миг где-то близко раздался сильный и долгий, настоящий удар грома, не прежнее глухое ворчание в глубинах тучи, и сверкнула молния. Ее бело-желтый неживой свет проник в зал даже сквозь закрытые ставни, даже стены, казалось, пропустили этот свет, настолько он был ярким. «Люди в городе примут выстрел за удар грома, — сказал себе Ксавьер Людовиг. — Это хорошо, что гроза…»

Доминика взмахнула шпагой, обеспечивая безопасное пространство перед собой; не сговариваясь, они развернулись спиной друг к другу.

Вид Князя был ужасен. Казалось, глаза его вот-вот извергнут огонь, а голос прозвучал, как эхо громового раската:

— Что же вы медлите? Убейте их! Где ваши пистолеты? Выстрелите ему в голову, и он выронит меч! А она — она всего лишь смертная женщина, для нее окажется роковой любая царапина!

Несколько пар рук потянулось к пистолетам, но Доминика выстрелила снова, два раза подряд, почти наугад — и удачно: одного она поразила в правую руку, а другого опять в голову.

Вампиры снова ахнули и отступили: «У нее несколько зарядов в одном пистолете! — пронеслось по их рядам. — И сколько же их всего?!»

— Бестолочи!! — взревел Князь. — У нее же простые свинцовые заряды! Они безопасны для вас!

Вампиры стали группироваться вокруг своего Повелителя, но непонятно было, пытаются ли они его защитить или, наоборот, сами ищут у него укрытия.

«Снести ему голову? — думал Ксавьер Людовиг. — Чего от него ожидать? Как с ним бороться?»

Не отводя взгляда от страшных провалов нечеловеческих глаз Князя, он прошептал:

— Прикройте меня, сударыня.

— Я плохо фехтую, — также шепотом ответила Доминика.

— Ничего. Достаточно.

В это время где-то в глубине коридора, в котором толпились вампиры, хлопнули двери, и потянуло сквозняком, холодным воздухом, приятной влагой. И сразу же послышался голос Фредерика:

— Граф! Я в конце коридора! У меня все ваши пистолеты с серебряными пулями и бутыль со святой водой!

— Разлейте ее перед собой! — крикнул ему Ксавьер Людовиг. — И на себя тоже! Держитесь!

И он пошел навстречу Князю.

Внешность Повелителя Тьмы менялась непостижимым образом. Он не становился похож на какого-нибудь ужасного монстра, но вместе с тем в нем оставалось все меньше человеческого, и если раньше его выдавали только глаза, то теперь уже весь он казался одной большой маской, тонким карнавальным костюмом из бумаги, и впечатление было такое, что сейчас порвется эта бумага и под ней откроется нечто действительно страшное: его настоящая внешность.

— Граф Кронверк! — он встал, выпрямившись во весь свой немалый рост, тяжело опираясь на огромную трость, но это не выглядело признаком слабости, наоборот.

— Граф Кронверк! — голос его тоже изменился и теперь звучал еще более глухо и грозно. — Я признаю Вашу личность и предлагаю Вам почетный договор! Вы имеете право на владение этим мечом, но станьте моей правой рукой! Я предлагаю Вам силу и власть почти неограниченную! Вдвоем мы подавим сопротивление безумцев, еще не сдавшихся, и будем править миром! Вечно!