Да и округлые формы многих марсианских булыжников в районе посадки — тоже следствие обкатывания их волнами. Все они ориентированы в одну и ту же сторону — куда их волокли воды по огромным естественным каналам, зафиксированным еще на снимках «Викингов».
Все это говорит, что раньше природные условия на планете были иными. Ныне на поверхности Марса воды практически нет. И в атмосфере очень мало влаги. Но почему не предположить, что вода — в виде вечной мерзлоты — может находиться глубоко под поверхностью? Это задача будущих исследований, как и вопрос о следах жизни на Марсе.
Группа специалистов Центра управления долго не отходила от «картинки», изображающей скалу по имени «Полосатик». В нижней ее части был виден беловатый прямой след, который первоначально приняли за небольшую трещину, заполненную светлой пылью. Но когда «Патфайндер» снял эту точку при помощи камеры, простертой на свою полную трехметровую высоту, то оказалось, что полоса тянется до самого верха скалы. Очевидно, это не трещина, а целая жила какого-то светлого минерала, весьма вероятно, занесенного туда гидротермальными процессами.
Между прочим, как раз такой процесс, по мнению некоторых ученых, объяснил бы загадку, которую задал знаменитый метеорит, найденный в Антарктиде и зафиксированный под номером АLН 84001. А именно: каким образом этот метеорит, прибывший к нам с Марса (это утверждает исследовательница Роберта Скор, которая обнаружила его и долго изучала) и содержащий, по-видимому, следы ископаемых бактерий, мог приобрести свои богатые углеродом вещества?.. Если подобный процесс претерпел «Полосатик», то почему же и порода, ставшая потом метеоритом, не могла пройти через него?
К сожалению, ни «Викинги», ни «Патфайндер» никаких образований, позволяющих говорить о наличии признаков жизни, не обнаружили. Но гипотеза о следах жизни в антарктическом метеорите не сброшена со счетов и позволяет некоторым ученым надеяться, что рано или поздно такие следы будут найдены. Эта экспедиция вела и астрономические наблюдения с Марса.
«Глядя» во все стороны, «Патфайндер» проследил движение в небе Деймоса — меньшего из двух естественных спутников Красной планеты. Астрономы могут подумывать о создании здесь обсерватории. Да и метеорология не была забыта. Сводка погоды ежесуточно поступала с Марса — не менее регулярно, чем от добросовестных синоптиков-землян. Оказалось, что в долине Арес Валлис ветры дуют с умеренной силой — около 5 м/сек, а вот температура скачет от минус 40°С ночью до минус 10°С днем.
Судя по тому, в каком темпе «Патфайндер» спускался, тормозя трением о марсианскую атмосферу, она на высоте 60 км была почему-то впятеро разреженнее, чем при пролете «Викингов». Ближе к поверхности планеты данные о плотности тоже различались, но меньше. Что случилось здесь (если измерения верны) за 20 с лишним лет, остается пока только гадать.
На все, происходящее на Марсе, взирал с объективностью стороннего наблюдателя давно обращающийся вокруг Земли космический телескоп им. Хаббла. Он фиксировал и изменения в марсианской атмосфере, и пыльные бури на Красной планете.
К октябрю 1997 года запас энергии у аппарата кончился (он работал на солнечных и химических батареях), и сигналы с Марса перестали поступать. Но с экспедиции «Патфайндер» начала работать американская программа, которая предполагает новые, постоянные исследования Красной планеты.
По материалам журнала «New Scientist» подготовил Борис Силкин
Загадки, гипотезы, открытия: Менгир — длинный камень
Провожая нас в бретонский городок Локмариакер, друзья напутствовали:
— Городок, конечно, маленький, но скучать вам не придется вокруг одни дольмены и менгиры. Будет чем заняться.
Действительно, буквально на каждом шагу, стоило только выйти из города (а он заканчивался, не успев начаться), мы обнаруживали огромные камни: некоторые стояли, как столбы, другие громоздились один на другом, как гигантские столы, а из третьих были сложены целые галереи. Об этих камнях на протяжении веков, если не тысячелетий, слагались легенды и, что самое забавное, слагаются и до сих пор, правда, под видом ничем не подтверждаемых якобы научных гипотез.
Долгое время считалось, что все эти сооружения (они встречаются в Западной Европе, а также кое-где на Кавказе) возвели кельты — суровый и воинственный народ. Камни эти, мол, служили храмами под открытым небом, и друиды, жрецы кельтов, совершали возле них кровавые жертвоприношения.
Что ж, многие и до сих пор так считают, хотя доказано, что загадочные камни стоят на земле уже более трех тысяч лет, а некоторые еще постарше — археологи называют дату 4800 лет до нашей эры. А множество племен, которых мы называем кельтами, появилось гораздо позже — в середине первого тысячелетия до нашей эры.
К тому же, если говорить о тех гигантских камнях, которые находятся на территории Великобритании и Франции, то их, скорее всего, действительно использовали друиды, пришедшие на смену неизвестным нам более древним жрецам; ведь эти сооружения строились как языческие капища, а свято место пусто не бывает, и каждая новая религия использует его по-своему.
Только вот ведь незадача: на Кавказе, например, друидов и в помине не было, откуда же там взялись такие камни? Впрочем, в фантастических и ненаучно-популярных книжках можно встретить самые неожиданные объяснения всему. Например, что друиды — это засланные к нам инопланетяне или чудом выжившие жители Атлантиды. Если так, то все возможно...
Но настоящие ученые мужественно признаются в собственном неведении: мы не знаем, говорят они, как назывались народы, построившие эти сооружения, не знаем, для чего и как эти постройки использовались. Мы только можем установить их возраст и предположить, что они как-то связаны с культовыми действами. Это не так интересно, как гипотезы романтиков-псевдоученых, но, по крайней мере, честно.
На самом деле никто даже толком не знает, как правильно назвать эти памятники глубокой старины. Стоячие камни принято называть менгирами. Те, которые похожи на столы, — дольменами. Камни, расположенные по кругу, как английский Стоунхендж,— кромлехами. В любом путеводителе написано, что эти слова — бретонские, первое означает «длинный камень», второе «стол-камень», а третье — «закругленное место». Это так и не так.
Да, слово «менгир» пришло во французский язык, а вслед за ним и во все другие из бретонского. Но в бретонском языке такого слова нет, а стоячий камень обозначают совсем другим словом «пельван» — «столб-камень». Как же так получилось? Дело вот в чем: когда ученые, да и просто любители древностей, впервые заинтересовались этими диковинными сооружениями (а было это еще в начале XIX века), они решили выспросить у местного населении, как эти странные штуки называются. Местное население по-французски в те времена изъяснялось с трудом.
Так что с самого начала пошли сплошные недоразумения и недопонимания между носителями местной традиции и исследователями.
Дальше — больше. Те «новые легенды», которые создавали в своих произведениях писатели-романтики — про друидов и певцов-бардов, черпавших свое вдохновение в тени менгиров, ничего не имеют общего с теми преданиями, которые из уст в уста передавали бретонские крестьяне. Крестьяне просто верили в то, что камни эти волшебные.
Да и как иначе, ведь сначала они служили язычникам, а когда в Бретань пришло христианство, старые камни не исчезли вместе со старой религией. Первые священники были умными людьми и понимали, что раз местные жители привыкли поклоняться камням-идолам на протяжении не одной тысячи лет, глупо, а то и опасно пытаться в одночасье убедить их в том, что это — грех. И вместо того, чтобы бороться с языческими камнями, священники решили их «приручить», как когда-то уже не раз делали жрецы других религий. Стали же священными источники, почитавшиеся волшебными еще в древности. Чаще всего достаточно было высечь на вершине менгира крест. Иногда даже и этого не делали: просто какая-нибудь старинная церемония с шествием к камню превращалась в крестный ход. И волки сыты, и овцы целы. А что народ рассказывает о странных камнях сказки и легенды — так это естественно.