Комната Кирилла понравилась не только ему, но и новым друзьям, которых он наконец-то смог пригласить в гости. И они часто засиживались допоздна за компьютером. Мать постоянно задерживалась на дежурствах, гнать их было некому. Особенно те, у кого дома своего компьютера не было. А компьютер у него был хороший, новый — мать купила его, забрав старый на работу.
И, наконец-то, вещи заняли свои места. Но когда их расставили, оказалось, что их так мало, что дом казался почти пустым. Сразу же встал вопрос о покупке новой мебели. Деньги, предназначенные на ремонт, еще оставались. Артур Генрихович не обманул, материалы им оплачивать не пришлось, бесплатно подвели и газ. Кирилл надеялся, что и его мечта, наконец, сбудется, часто проверяя и обустраивая будку, но когда мать собралась в город за мебелью, речь о собаке сразу же превратилась в укор:
— Кирюша, у нас так много не хватает и так много надо, что о собаке думать в настоящее время просто глупо! Хорошая собака стоит столько же, сколько уголок школьника, который тебе необходим!
Кирилл пожалел, что его вообще родили. Он пережил обиду молча, развернулся и ушел к Лехе с Серегой, у которых собака была — любимая, никому не мешала, и вряд ли они променяли бы своего друга на уголок школьника или даже роликовые коньки.
Он глотал слезы, обнимая за шею чужого друга, вылизывающего его щеки, издали наблюдая за тем, как мать и Александр садятся в машину. Такого лохматого веселого четвероногого друга у него никогда не будет, ему оставалось только завидовать своим приятелям. Конечно, в доме жил странный кот, но кот не нуждался в друге. Он изредка появлялся в доме, никого не подпуская и ни к кому не проявляя привязанности, а иногда пугая своим внезапными набегами и исчезновениями, оставаясь равнодушным и к колбасе, и к молоку, и к кошачьему корму. В последнее время Кирилл уже и побаивался его, заметив в нем некоторые странности, присущие нечистой силе. Не выказывая ни враждебности, ни дружеского расположения, обычно, когда Кирилл оставался один, вдруг оказывалось, что он сидит неподалеку и наблюдает за ним желто-зеленым взглядом, с красными пляшущими огоньками в глазах. Кирилл в такие минуты боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть его. А если вставал, кот буквально проваливался сквозь землю — и каждый раз, перед тем, как ему исчезнуть, на мгновение темнело в глазах.
В существование кота верила только мать, да еще отец бывшей невесты Александра Яков Самсонович. Скользкий, слащавый тип, казалось бы, после незначительной просьбы матери к рабочим сообщить ей, если вдруг увидят кота, чтобы поймать его, переменился в противоположную сторону в тот же миг, точно его подменили. Теперь он каждый день интересовался судьбой зверя, излучая неподдельную заботу и беспокойство. Свой интерес он объяснял просто: кот был редчайшей породы, а принадлежал он приемной его матери Авдотье, но после ее смерти кот исчез — и теперь, с его возвращением, вернулась и надежда обрести вновь утраченное сокровище.
В его объяснениях Кириллу чудился подвох, но объяснить себе в чем же, собственно, он заключается, Кирилл не смог. Кот действительно сильно отличался от прочих котов, и мать с этим согласилась. Во-первых, его размеры, втрое больше обычного. Во-вторых, черная шерсть, ниспадая до самого полу, обладала какими-то фантастическими свойствами, помогая ему быть невидимым. Однажды Кирилл на мгновение отвел взгляд, сразу же потеряв кота из виду, а спустя минуту, вплотную приблизился к тому месту, где заметил его, увидел кота снова — в той же позе, в какой сидел до исчезновения. В-третьих, огромные его лапы с острыми длинными когтями с металлическим отливом и хищные клыки и острые зубы, которые напугали бы кого угодно. Кот словно специально подражал нечистой силе, чтобы оправдать про себя самые нехорошие мысли. И, пожалуй, Кирилл с удовольствием вернул бы его хозяевам, чтобы он однажды не перегрыз им всем горло. А кот, в свою очередь, в друзья не набивался, оставаясь диким.
Вряд ли такой таинственный зверь стал бы встречать у ворот дома или дежурить возле школы. Кирилл мечтал о друге, который мог бы разделить и горе, и радость — и невольно проверял конуру, будто друг там должен был появиться сам собой. В утепленной будке не хватало только подстилки да самой собаки — пусть непородистая, пусть маленькая, но живая душа. Отказ купить собаку стал ударом в самое сердце. До последней минуты Кирилл отказывался верить, что и мать предала его. Но когда она с Александром вернулись из города, понял, что бы они ни творили, как бы ни поганили жизнь, ему придется безгласно терпеть их обоих, падая вместе с ними — а подниматься придется самому. Тут уж ничего не поделаешь.
Кирилл лежал на кровати и безучастно пялился в потолок, не проявляя интереса к тому, что передвигали внизу мать и Александр. Он не ответил и тогда, когда мать позвала его обедать. Всякое желание разговаривать с кем-либо пропало. Жизнь снова казалась ему беспросветной. И когда мать зашла в комнату и позвала его с собой в магазин, Кирилл не ответил, лишь отвернулся к стене. Здесь всем было хорошо, кроме него.
В какой-то степени и он радовался переменам. Мать изменилась, ей стало намного лучше. На лице ее появился румянец. В последнее время она сама вела прием и проводила операции. За месяц открыла новую лабораторию, привела в порядок родильное отделение — и, наконец, заработало оборудование, купленное захаровскими владельцами. Мать как-то незаметно расцвела и перестала вспоминать о городе, об их квартире, о папе. Изменился и Александр, перестал пить, даже собирался восстановиться в институте, много говорил об Ирине. Последние два дня были из тех редких дней, когда мать была дома, занимаясь исключительно домашними делами.
Но она обязана была помнить, что он до последнего момента был рядом и терпеливо сносил все трудности, пока она возилась с Александром и с домом, работал и учился не покладая рук. И пусть она хотела, как лучше, но это не давало ей право убивать его мечту!
— Зачем? — тихо и едва внятно спросил Кирилл, колупая стену пальцем.
— Надо! — ответила мать весело, хлопнув его по спине. — Надо кое-что и кое-где посмотреть. Тебе понравится.
— Сашку проси, у вас здорово получается счастливыми становиться! — обиженно ответил Кирилл, отодвигаясь от матери к стене.
— Саша тоже пойдет с нами. Мы не пойдем, поедем. Вставай! — она потрепала его, пощекотав.
Кирилл не реагировал. Мать уже собралась выйти из комнаты, но вернулась и села рядом, погладив его по голове.
— Завтра первое мая. Я считаю, мы заслужили и отдых, и небольшой праздник. Приедет тетя Вера и тетя Августа. Разве нет? Во-первых, надо купить мяса на шашлык. Будем жарить прямо во дворе. Во-вторых, баню истопим. А в-третьих, мы с Сашей посчитали и решили, что мотоцикл тебе не помешает. Их везли на то же машине, на которой доставили мебель. Здоровые такие, импортные. Александру понравились, он был в восторге. Тут многие ребята имеют свой транспорт. Мы хотели скутер, но я думаю, ты его уже перерос.
Кирилл навострил уши, но вида не подал. На одну чашу весов упала собака, на вторую мотоцикл. Чувства его смешались. Он как будто предавал друга, но ни друг, ни он сам уже не видели в этом большой трагедии.
— Мотоцикл? — настороженно переспросил он. — Вы не мне покупаете, Сашке! Наверное, он уже отписал машину Ирке своей? — Кирилл всхлипнул, подавив боль, которая рвалась наружу на мягкий голос матери. — Заберите его себе!
— Нет, Кир, на этот покупаем для тебя. И я, и Саша, и тетя Вера. Это подарок на твое совершеннолетие. Я разговаривала с дядей Матвеем. Он тоже считает, что тебе можно купить мотоцикл, если водить умеешь. Один и для Леши заказал, но только скутер. Так что собирайся, — она вышла.
Кирилл сел на кровати, обдумывая соблазнительное предложение. Хотелось плюнуть, но не получалось. Каждый день сломя голову парни разъезжали по Черемушкам, с девчонками за спиной, которые крепко к ним прижимались. И он почти чувствовал, как это, когда тебе дышат в спину, сплетая руки на груди.