Тут уместно привести еще одно клятвенное заявление жучка: «Все приведенные мной цитаты и цифры я готов подтвердить с документами в руках». Надо полагать, что только из соображений краткости он сказал так. А на самом деле готов подтвердить и все факты, даты, имена, оценки… Так вот, подтверди, жучок, для начала, что первыми секретарями, руководителями Союза писателей избирали «именно таких», бесталанных. Первым руководителем СП был Максим Горький. Это он-то бесталанный? Если бы Горький не написал ничего, кроме пьесы «На дне», которая вот уже сто лет идет на сценах мира, то и тогда, как Грибоедов со своим «Горе от ума», навеки остался бы в истории русской литературы. После него долгие годы возглавлял Союз Александр Фадеев. Где твой документ о его бесталанности? Потом много лет — Константин Федин, кстати, беспартийный. Читал ли жучок что-нибудь из его книг, хотя бы «Города и годы»? Когда создали Союз писателей России, его председателем избрали Леонида Соболева, тоже беспартийного «царского мичмана», как он себя иногда называл. Между прочим, после его первой крупной публикации Сталин писал 10 декабря 1935 года тогдашнему первому секретарю СП:

Так вот, читал ли литературный жучок хотя бы этот самый «Капитальный ремонт»?

После Соболева Первым секретарем российского Союза стал Сергей Михалков. О нем говорят многое, но в таланте еще никто не отказал. На мой взгляд, как детский поэт он стоит Маршака, Корнея Чуковского и Агнии Барто, вместе взятых, а как баснописец выше незабвенного Ивана Андреевича. Потом — Юрий Бондарев. Одним его «Берегом» можно с маху укокошить сразу сто литературных жучков.

Взглянуть и на другие Союзы? Давайте. Во главе Союза композиторов СССР с молодых лет по просьбе Сталина до глубокой старости стоял Тихон Хренников. Хоть на него, свистун, у вас есть документик, подобный «свидетельству о бедности»? А кто лет двадцать, до самой смерти в 1975 году, возглавлял Союз композиторов России? Дмитрий Шостакович. Это он-то был озабочен, как бы «отсутствие дара восполнить общественной деятельностью»?

О, если бы вам, Дейч, отсутствие доброкачественного серого вещества восполнить скоромностью… А Союз кинематографистов? Иван Пырьев, Лев Кулиджанов… А Союз художников? Юон, Иогансон… Весь ваш «МК» с двухмиллионными потрохами не стоит мизинца этих замечательных людей. А уж Пулатов, Ганичев, Климов — это порождение эпохи Горбачева — Яковлева — Ельцина.

Конечно, работая в «МК», где печатаются статьи Гавриила Попова и объявления проституток, карикатуры Алексея Меринова и стихи Самуила Кобылина, вы не могли составить себе представление о том, что есть художественный дар. Но понять, что такое враньё, могли бы даже вы.

Не кажутся ли вам, дорогой читатель, достойными внимания два обстоятельства в жизни нашего знаменитого телевещателя Радзинского? Первое. Когда состоялось очередное погребение останков генерала Деникина (два уже были в 1947-м и 1952 году в Америке), то все обставили торжественно и пышно. Присутствовали лучшие люди страны — от патриарха до какого-то олигарха, от Михалкова и Лужкова до Пушкова и Петушкова. Президент прислал венок с такой, говорят, надписью на ленте: «Зачинателю от завершителя». А Радзинский, представьте себе, вопиюще отсутствовал. Почему? Ведь он же такой любитель этих процедур. Помните, как в мыле примчался он в Ленинград на процедуру захоронения царских останов. Даже сомнительных! А тут подлинность праха несомненна, а он даже веночка не прислал.

Второе. В своих неисчислимых явлениях народу Радзинский часто тревожит тени поэтов начала века — Блока, Гумилева, Городецкого, Есенина и других, но Анну Ахматову не упомянул ни разу. С чего бы? Ведь звезда первой величины!

Я предложу вам свои варианты ответов на эти загадки века. И сперва напомню старый романс:

Сейчас титулярных советников, т. е. чиновников, кажется, 14-го класса, у нас вообще-то нет, но совершенно непонятно, почему после двуглавого орла, губернаторов, потешного полка кремлёвской охраны в ботфортах, после слов «ваше превосходительство» на блаженно-трепетных устах того же Михалкова, — почему после всего этого их превосходительства нынешние правители России до сих пор не возродят «Табель о рангах». Ведь как великолепно звучало бы, например, «тайный советник Павловский», «надворная советница Слиска» и т. п. Но, увы, ничего этого пока нет. Видимо, только по причине нутряной ненависти демократической власти ко всем словам с корнем «совет». За ними ей мерещится советская власть, по сравнению с которой нынешняя власть все равно, что таракан запечный рядом с трудягой слоном на лесоповале.

Однако есть сфера жизни, где наряду с генералами и лейтенантами сохранились и титулярные советники. Это литература. Тут они всегда были, есть и будут. Так вот, у нас речь пойдет о титулярном советнике Радзинском, а генеральская дочь — Марина Деникина, недавно почившая дочь давно почившего и трижды погребенного генерала.

Как сообщает «Литературная газета», незадолго до смерти Марина Антоновна дала интервью, в котором рассказала о многих событиях, встречах, знакомствах своей жизни. Назвала Бунина, Ивана Шмелева, Марину Цветаеву… А журналист Евгений Данилов возьми да брякни: «А вам знакомо имя писателя, историка Эдварда Радзинского?» Боже, что тут произошло!

— Радзинского? — переспросила генеральская дочь. — Это тот титулярный советник, который написал о Николае Первом, о Распутине?

Вероятно, старушка не знала, что он написал еще о Сократе, Нероне, Иване Грозном, Сталине и о многих других.

— Я считаю, что он жулик, — решительно заявила Деникина. — Он два раза приходил ко мне до того, как писал о Распутине. Моя книга о Распутине тогда уже вышла, и я её подарила титулярному советнику…

О, русская простота! — сразу воскликнул я, прочитав это. Как и следовало ожидать:

— Он скопировал целые страницы. И когда вышла его книга, я думала делать ему процесс…

Тут мне вспомнилось одно несколько более раннее ограбление другой старушки. В 1981 году московский журналист Дружников (Альперович) разыскал в Крыму, в Алупке, Татьяну Семеновну Морозову, — не генеральскую дочь, а родную мать известного всей стране Павлика Морозова, зверски убитого в 1932 году пионера. Явился к ней под именем Ачильдиева (вторая линия обороны) и с выражением великой дружеской заинтересованности стал задавать восьмидесятилетней старушке ловко сформулированные, двусмысленные вопросы. Матери — о, святая русская душа! — ив голову не могло прийти, что с ней беседует литературный жулик, который даст ее словам совершенно иной смысл и характер в своем сочинении «Вознесение Павлика Морозова», где ведь правдиво подчеркнет: «Я встречался с матерью моего героя». Прощаясь, он целует ей сухонькие руки, вынянчившие пятерых детей, из которых к тому времени четверых она уже поминает за упокой. «Храни вас Бог в дороге!» — говорит старушка. Он низко кланяется и исчезает. Спешит в Москву к письменному столу, где второй раз убьёт её сына. А сделав своё дело, укатит в Америку. Им всё равно кого грабить — генеральскую дочь или скромную труженицу.