Тьфу.

Лучше не забивать голову. Ни параллельными мирами, ни Бармаглотом, ни Паулем, с которым как раз все нормально скорее всего…

А вот это уже плохо!!!!!!!!

— Стоп! — крикнул я, сорвавшись от неожиданности на визг.

Глава двадцать восьмая

У Тёмных

Альтобелли устал. Они шли всю ночь, угодили под дождь, лейтенант промок с ног до головы и все время ждал, что Тёмные наконец-то устроят привал. Черта с два — только пару раз остановились облегчиться, даже ели на ходу…

Лейтенанта никто не трогал, не задирал, но он постоянно чувствовал, что за ним присматривают, и удрать не пытался. В конце концов, Тёмные — тоже люди, может, с ними реально договориться? Куда-то ведь его ведут, хотя вполне могли пристрелить или прирезать рядом с химерой. Даже поесть дали — несколько сухарей и тюбик с рыбным паштетом из его же вещмешка. Предложенную воду Альтобелли пить отказался — вполне возможно, она была радиоактивной, и напился во время дождя, ловя ртом низвергающиеся с неба струи.

За дорогой Альтобелли не следил, в любом случае карту у него тоже забрали. Да и двигались они сумбурно — пролезали через трубы под шоссе, пересекали узкоколейку, брели через заболоченный луг и даже лежали минут двадцать в мокрой высокой траве, что-то пережидая. К тому же большая часть пути вообще прошла в темноте — фонари Тёмные включали редко, и у постоянно падавшего лейтенанта все руки были в ссадинах, плюс он едва не сломал ногу, споткнувшись о рельс и неуклюже свалившись с насыпи.

Заговорил с ним только Поролон, который давал еду.

— Бери, — сказал он. — Следующий раз жрать будем уже дома.

С тех пор лейтенант надеялся, что пресловутый дом рано или поздно покажется впереди, но солнце было уже высоко, а они все шли и шли, на сей раз через сосновый лес, благоухающий смолой и хвоей. Шедший впереди Альтобелли Тёмный на ходу сорвал большой гриб и принялся его есть. Сырым.

Оставшиеся в пачке сигареты Альтобелли давно уже выкурил — с такой жадностью, словно никогда и не бросал этой вредной привычки. Просить у Тёмных не решился, к тому же он не видел, чтобы кто-то из них курил. Поэтому лейтенант упорно терзал зубами найденную в кармане подушечку апельсиновой жвачки, давно уже утратившую вкус и сладость, и шел, не стараясь определить свое местоположение. Одно он понял твердо — от места катастрофы его уводили все дальше и дальше. Но не говорить же Тёмным про аварию. Вряд ли это люди, подходящие для спасения выживших пассажиров…

«Дом» возник неожиданно. Только что Альтобелли пролезал вслед за своими спутниками через дыру в ограждении из колючей проволоки, и вот он уже среди приземистых бетонных строений, утопленных в земле. Судя по сочетанию добротности и уродства, до катастрофы это был какой-то военный объект Советов. Тёмные нашли его, обустроили на свой нехитрый вкус и вселились, устроив промежуточную базу. В основном-то они вертелись вокруг бара «Сталкер», в котором сам Альтобелли ни разу не был.

Слухи о диком образе жизни Тёмных оправдывались на каждом шагу. Прямо у тропы, ведущей к одному из бетонных капониров, сидел мужик с непомерно большими перепончатыми ушами и гадил, держа в руке лист лопуха. Невдалеке от него на костре жарилась туша чернобыльского кабана, а на деревянном щите с еле заметным изображением солдата в каске со звездой был распят голый человек. Человек был еще жив, и пара Тёмных тренировалась на нем в метании ножей; Альтобелли успел заметить, как один из них то ли случайно, то ли специально промазал, и длинное лезвие вонзилось в плечо. Человек задергался, но не закричал — рот у него был зашит.

Прибывшие с лейтенантом сразу же рассосались по объекту, никто их не приветствовал, словно и не уходили.

— Вот так и живем, — сказал Поролон, заметив, что Альтобелли вертит головой. — Не ждем тишины. А годы летят, наши годы, как птицы, летят…

Вероятно, это было некое русское стихотворение или песня.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — спросил лейтенант.

— Съесть, конечно.

Альтобелли оценил юмор, промолчав.

— Не каждый день попадается такая птица — лейтенант из комендатуры, — пояснил Поролон, постучав в металлическую дверь с потеками ржавчины. — Контрактников из местных — завались, мы их даже на шашлык не ловим. А тут — Италия, пусть лучше старший посмотрит, может, и пригодишься для чего… Какие там у вас национальные блюда? Лазанья?

— Кто? — спросили изнутри. Открылась небольшая амбразура. — Поролон? А это кто с тобой?

— Поймали, на комбайне катался. Офицер из комендатуры, велено его боссу показать.

— Велено — покажем, — сказал человек внутри. Залязгали железяки, дверь отворилась, и Поролон толкнул лейтенанта в спину. Едва не поскользнувшись на осклизлой ступеньке, Альтобелли наткнулся на привратника, жиртреста в грязной майке с обрезанными рукавами и широких брезентовых штанах. Жиртрест схватил лейтенанта за ворот комбинезона и потащил по узкому коридору с обшарпанными кафельными стенами, из которых там и тут торчала решетка арматуры. Сзади шел Поролон, насвистывая незатейливую унылую мелодию.

Старший сидел в комнате, освещенной забранными в сетки плафонами и заставленной несгораемыми шкафами. За столом, как и полагается начальствующему лицу. Под низко надвинутым капюшоном лейтенант видел только поблескивающие глаза и густую бороду. Занят старший был тем, что играл в допотопный карманный «тетрис», оглашая помещение электронным попискиванием.

— Вот, Макар, — коротко сказал толстяк и ушел. Поролон сел на металлический ящик, а лейтенант остался торчать посередине.

— Кто такой? — спросил старший, не отвлекаясь от игры.

— Лейтенант из комендатуры. Итальянец, — доложил Поролон.

— Засыпало, — сокрушился старший и положил «тетрис» на стол, где вперемешку валялись разбухшие от сырости книги, объедки, пустые бутылки и автоматные рожки. — Из комендатуры? Что делал в лесу?

— Плановое патрулирование, — ответил Альтобелли сухо.

Расписывать свои приключения этому бандиту он не собирался.

— Врешь, — бесцветно сказал старший. — Нет планового патрулирования, есть зачистка Периметра. Зачем в Зону полез? Будешь врать — отрежем яйца. Сварим вкрутую, заставим съесть. Не ври, рассказывай, как было.

А что, в самом деле, скрывать?

— Упал пассажирский самолет. Мы должны были проверить место катастрофы — не осталось ли живых, и в случае чего эвакуировать их, а также забрать «черные ящики».

— А почему один? Посылали ведь группу?

— Группа погибла.

— Кто ж ее так?

— Мутанты. Какие-то новые, я таких раньше не видел — похожи на яблоки с глазом. Падают с деревьев, и если к кому прицепятся… то ли подчиняют себе, то ли вводят что-то вроде наркотика.

— А, эти… — безразлично произнес старший. — Это да. Недавно объявились. Ты своих перестрелял, надеюсь?

— Не всех, — помолчав, сказал лейтенант.

— Ага. Значит, бродят. Это зря. Ладно, с ними решим после. А что с самолетом? Не дошли?

— Не дошли…

В них ведь есть что-то человеческое. Им нужны деньги. Оружие. Продукты.

— Если вы поможете пассажирам, я позабочусь о том, чтобы вы получили вознаграждение, — добавил Альтобелли.

Старший помолчал, после чего начал смеяться. Громко, жизнерадостно. К нему присоединился Поролон. Отсмеявшись, старший постучал пальцем по столу и сказал:

— Слушай сюда, итальянец. Я прекрасно знаю про самолет. И вознаграждение мы получим, только ты тут ни причем. Что с тобой делать — придумаю, можешь пока не бояться. Поролон, отведи его в камеру. Дай еды и воды.

Поролон поднялся и взял Альтобелли за плечо, а старший моментально утратил интерес к происходящему и снова взялся за «тетрис».

Камера оказалась пеналом примерно метр на три. Из стены торчали обрывки разноцветных проводов, никакой мебели не имелось, только помятое цинковое ведро, исполнявшее роль параши.

— Сиди, я пожрать принесу, — пообещал Поролон и закрыл дверь.