4
Lumen intellectus [7]
Artes molliunt mores [8]
Когда природная умелость
С познаньем твердым сведены,
Тогда души и воли зрелость
Слепить нам ма'стера должны.
Так думал опытный Милютин.
Вкусив погонщика удел,
Он самоукой гребень лютый
Слогов и числ преодолел.
И европейски образован:
Упорство, книги — весь секрет.
Решил он:
Пусть земляк подкован
Наукой будет с нежных лет.
И встало солнце просвещенья
Над неприметным городком.
В ком и'скра есть
И нету в ком —
И вскоре надобность явилась
В библиотеке;
А затем
В беседе, что за чаем длилась,
Касаясь музыкальных тем.
Театр и пенье хоровое
В обычай после введены.
Балы. И древо родовое.
И собиранье старины.
Досуг широкий заполняло
Сперва всё это.
Хороши
И будни стали.
И склоняло
Искусство
Строить храм души.
А также
Местный храм искусства —
Незримый
В граде вырастал.
Златые зёрнышки таскал
Светлый чувством.
Продолжит певчую строку
Неукротимый луч —
Пока мы живы,
Пребудет Музой на слуху.
И самородным,
Коренным,
Как твердь, как почва, как основа,
Возвращено местам родным
Слово.
Резчик немирской
И вдумчивый иконописец
Себя и город свой возвысил
Художественной мастерской.
Здесь света с тенью хоровод
Его гравюры умыкнули
Века,
Дав им обратный ход.
Он парил
И волховал внутри музея.
Случалось,
Без причин немея,
Он "Вы" музею говорил.
И в школах здешних
Не штрихом —
Без мысли про корысть и милость —
О крае отчем говорилось
Священным русским языком.
И, как к себе,
Младой народ
Чтоб их таланты раскопали,
Как Белозерска древний свод.
А сколько спасено икон
Что неприметно
Лихие отводила ветры,
Держа, как щит,
Любой закон.
Переустройство проводил
Морозов,
Расширяя русло:
В музее нити все сводил
Образованья и искусства.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
С молитвы в Воскресенском храме
В день траура сороковой
Сошлись на кладбище,
Чтоб к маме
Приникнуть сирой головой.
Там птаха малая резвилась,
Густела сочная трава.
Июльский день.
И лето длилось.
Вот только мама нежива.
И мы, —
Для горнего привета
Душе, лишенной пут земли, —
В музей,
Оставив буйство лета,
Широкой лестницей взошли.
Портрет на крышке фортепьяно,
Где ты призывно молода,
Ни посторонним здесь, ни странным
Не показался нам тогда.
И в центре царственного зала,
Среди гостиной голубой
Слеза возвышенно сияла
У всех, кто обогрет тобой.
Молчит обыденное слово
У жизни тленной на краю.
И ученица Образцовой
Напела нам судьбу твою:
С рожденья дочери крестьянской
И тяти с матушкой хвалы
До дыр сиротства,
До золы,
До рабства в вотчине германской.
Иной, пожалуй, был сюжет.
Но те же доля и страданье,
На том и чуткое вниманье.
До прочего нам дела нет.
Растила четырех сынов.
Гостей соленьями встречала.
И всех на свете привечала:
Голодным — стол,
Уставшим — кров.
Как чистый голос не понять!
Ты здесь воздушная стояла.
Ты эти слезы нам прощала.
Никто не смог
Не зарыдать.
Моя уездная столица!
Души первопрестольный град!
Музей —
Как мамина светлица,
С тех пор
Дороже мне стократ.