- Не появлялся. - Парень развел руками.
- Пошли. - Красиков махнул рукой и захлопнул дверцу. Все четверо, поднявшись по лестнице, вошли в подъезд.
Макаров жил на четвертом этаже. Красиков не стал дёргаться и вызвал лифт. Пока тот гудя опускался, старший инспектор разглядывал почтовые ящики с коряво выведенными номерами квартир. Найдя ящик под нужным номером, Красиков запустил туда руку, но кроме пыли и дохлого таракана, ничего там не обнаружил.
Когда подошли к самой квартире, инспектор надавил на кнопку звонка и не отпускал ее с полминуты. Ответа не последовало, и Красиков кивнул одному из оперативников.
- Давай.
Тот вынул пистолет, ввинтил в него звукоглушитель и выстрелил два раза, целясь в покрытую ржавчиной замочную скважину. Потом ногой распахнул дверь. В соседней квартире деловито защелкал замок. Чья-то интересующаяся физиономия выглянула и тут же засунулась обратно.
- Сейчас в милицию звонить будет, - скучно проговорил оперативник.
- До фонаря. - Бросил Красиков. - Пусть звонит. Пошли.
Внутри квартиры было тихо и пусто. Обстановка - бедная, мебель - старая и обшарпанная, обои на стенах - пожелтевшие от времени и местами облезшие. По углам там и тут виднелся какой-то хлам, которому место было скорее на мусорнике. Кухня поражала почти полным отсутствием чего бы то ни было съестного. Только две бутылки кефира сиротливо дожидались хозяев в холодильнике и рядом, на полочке, лежал открытый целлофановый кулек с несколькими яблоками, сморщившимися от горькой жизни и от преклонного возраста. Мертвую тишину вокруг тревожили только стенные часы со спрятавшейся в дупле деревянной кукушкой. Они мерно отсчитывали металлические секунды.
Красиков задумчиво пнул резиновый мяч, что лежал у стены. Тот покатился встревоженно, ударился о старую обшарпанную тумбочку, стукнулся о противоположную стену и затих, оказавшись между ней и тяжелым дубовым шкафом.
Одна из двух комнат судя по виду как раз и была жилищем самого Макарова. Со стены, словно насмехаясь, смотрел на инспектора желтоватый от времени Бельмондо. Рядом поигрывал мускулами Шварценнегер. Угрюмый Сталлоне разглядывал гостей с явной враждебностью. Зато бородатый Шуфутинский в генеральском мундире и с микрофоном в руке вроде бы был всем доволен и ни на кого не злился. Стену украшала также выставка пустых пачек из под выкуренных в разное время сигарет и ряд пивных банок. Чуть сбоку внизу на небольшом черно-белом фото Брежнев взасос целовался с Хоннекером. Фотографию венчала надпись: "Минздрав СССР предупреждает: СПИД вреден для вашего здоровья". В разных местах тут и там валялись клочки старых рукописей, мятые газеты (в основном, краснодарские), и несколько ненадписанных кассет. Магнитофон на столике явно знавал лучшие времена. На полочках секретера, бывшего также, как видно, и письменным столом, стояло два ряда книг. В основном здесь покоились пожелтевшие томики русской классики и яркие корешки переводных детективов.
Закончив обход, Красиков вытащил из кармана пачку "Кэмела", выбил щелчком одну сигарету и, закурив, устало присел на диван.
- Начинайте, - сказал он оперативникам и задумался, глядя, как те перебирают бумаги, листают книги и выворачивают все содержимое секретера.
Из прихожей донесся стук и негромкие шаги. Все замерли. Несколько пистолетов сразу появились, готовые начать стрельбу. Красиков сунул руку в карман. Оперативник, который был ближе к двери, прервал изучение цветочного горшка и быстро направился в коридор. Однако в прихожей он увидел всего лишь пожилую женщину с большой хозяйственной сумкой. Она стояла, держась за тумбочку, и не мигая глядела на незнакомого мужчину в сером костюме. В глазах у нее застыл ужас. Оперативник поспешно спрятал дуло и достал удостоверение.
- Мы из милиции, - проговорил он сухо. - Делаем у вас обыск.
Хозяйка квартиры помалу начала приходить в себя. Она поставила сумку на пол. Это была тетя Макарова.
- Обыск? - Не понимая, она смотрела на милиционера. - Какой обыск? Я здесь живу... - Отодвинув оперативника в сторону, тетя прошла внутрь. То, что она там увидела, заставило ее онеметь на мгновенье.
- Что вы тут делаете? - Забормотала, проснувшись. - Что вы делаете? Уходите отсюда. Или я буду жаловаться. Сейчас уходите...
Красиков по натуре не был злым, но нервы пошаливали. Сейчас он взорвался. Резко поднявшись, выдернул из кармана пистолет с глушителем и прежде, чем тетя успела понять что-нибудь, влепил ей в лоб пулю. Бедная женщина как столб грохнулась на пол. Глаза ее неподвижно уставились в потолок. Мимо носа бежала густая темная струйка. Оперативник, который только что разговаривал с несчастной, молча посмотрел на ее труп. Коллеги его оторвались от своего занятия. Инспектор сунул пистолет в карман плаща и снова присел на диван. Он глубоко затянулся, выпустил изо рта дым и, глянув на оперативников, сказал:
- Продолжайте.
Глава 6.
Лена узнала дом. Здесь, в трехкомнатной квартире на шестом этаже аппартаменты Ромашова. Она уже бывала тут - ей нужно было отнести Вадиму какие-то бумаги. Прошло два месяца, но Лене казалось, что все было ужасно давно, что минули годы. Ведь изменилась жизнь, изменились люди, изменилась она сама.
Шла сюда Лена пешком. В кармане у неё нашлось чуток денег с парой троллейбусных билетов. Но, прикинув, она решила, что лучше пару часов попетлять глухими улочками города, дабы не встретить случайно кого-нибудь, с кем ей лучше сейчас не встречаться. Даже тот, кто родился в Краснодаре и прожил тут достаточно долго, не может знать весь этот город. Лена же родилась не здесь, и она почти наугад бродила между рядами одинаково-серых, похожих на казармы, пятиэтажных строений, маленьких немецкого типа домиков в два этажа, оставшихся в Краснодаре от времен оккупации и понатыканных там и тут - ветхих лачуг, обнесенных со всех сторон кривыми заборами.
...Подойдя к дому, Лена сразу же увидела небольшое скопление людей, собравшихся у подъезда Ромашова. Прямо на дороге, загораживая проезд, стоял милицейский "бобик". Рядом прохаживалось несколько человек - в форме и в штатском. Чуть в стороне Лена увидела что-то ярко белое, лежащее на проезжей части. Подойдя к подъезду еще на несколько шагов, остановилась. Теперь она могла разглядеть простыню, которой было с головою накрыто распластанное на тротуаре тело.
Дальше идти Лена не отважилась - ее могли узнать. У детской площадки несколько женщин увлеченно обсуждали что-то. Лена решила медленно пройти мимо них.
- ...номера, хоть, успели записать? - Услышала она, подойдя ближе. Лена встала, как вкопанная в паре шагов от собеседниц, боясь пропустить хотя бы слово.
- Да кто там! Даже цвета какого машина - никто не помнит.
Лена обернулась и посмотрела на женщину, которая говорила. На вид - лет сорок. Она была в пестром платке, из-под которого выбивались растрепанные каштановые волосы.
- Выпил, наверное, - предположила другая. - Они там все в редакциях неделями не просыхают. У меня племянник, вон, работал в газете, так он рассказывал...
- А может и трезвый. Написал про кого - что не надо, его и убили... Высказала женщина в пестром платке свою версию случившегося.
Лена не стала больше стоять. Ноги сами уносили ее от этого места. Пошарив в кармане, нащупала там пистолет. Тут взгляд ее уперся в лежащую возле бордюра, выброшенную кем-то зеленую вельветовую сумку. Лена подобрала ее, сунула пистолет и обмотала сумку вокруг руки. Она теперь шла, не выпуская рукоятки. Перед глазами сумрачной чередой проходили лица. Покровский, Никитченко, девочки-компьютерщицы, Артур, теперь вот - Ромашов... Кто следующий?.. Мозг ее отчетливо выбивал все и тоже самое: ОНИ НЕ ОСТАНОВЯТСЯ, ПОКА НЕ УБЬЮТ ВСЕХ... ПОКА НЕ УБЬЮТ ВСЕХ... УБЬЮТ ВСЕХ...
Лена вдруг встала на месте. В нескольких метрах она увидела серые "Жигули". Возле машины стояли двое в штатском. Один - усатый и толстый, небрежно опирался рукой о раскрытую дверцу. Другой - молодой худощавый парень, держал руку запазухой, но явно не спешил вынимать. Толстый усмехнулся - он был доволен встречей. Вкус легкой добычи его устраивал.