- Узнал? - Спросил один, в рваном свитере, отодвигая пустой стакан.

Товарищ его угрюмо кивнул.

- Тёлка, что Валёк тогда приводил.

- Прикинь - какой фрайер с ней. - Хозяин рваного свитера сплюнул на пол сквозь зуб, выбитый в том году. - Сука, - процедил он.

Товарищ его огляделся мрачно; потом, прищуривщись, наклонил голову.

- Положим их парочкой? У меня дуло с собой.

- Мокруху? А потом вышак? У козла этого пахан наверняка из деловых, или сам он...

Тот, что в рваном свитере посмотрел в окно.

- Глянь на их тачку. - Лицо его тихо налилось кровью. - Этих... сука, ненавижу. Мои паханы до смерти вкалывали и хрен заработали. А эти, вот, с рождения на готовеньком на всём...

- А ну, идём. - В рваном свитере резко поднялся с места. - Прокатимся.

Товарища его уговаривать не надо было. Оба, оставив, недопитой водку и недоеденными пельмени, быстро вышли за дверь. Улица смотрелась тихой и пустой. Одинокая "Тойота" мирно дремала в сторонке.

Оглянувшись, двое быстро подошли к машине. В рваном свитере достал пистолет и ударом выбил стекло. Жигунов только успел поставить на стол поднос и тут увидел, как залезают в его "Тойоту". Серёжка застыл. Он никогда не был готов к таким жестоким коллизиям. Серёжка моргал, пытаясь понять, что всё это ему не мерещится. Он только успел раскрыть рот, и жёлтое пламя вспыхнуло у него перед глазами, шарахнуло во все стороны, выплюнув оконные стекла машины. Жигунов будто и не слышал ничего. Он обалдело смотрел, как полыхает его "Тойота" с двумя обугленными тушами внутри.

Лена ухватила Серёжку за руку.

- Бежим! Быстро!

Он ничего не понимал. Растерянно посмотрел на Лену, и вдруг решил слушаться. Держа его за руку, Лена подбежала к двери с надписью "Посторонним вход воспрещён".

Дверь эта была открыта, и они попали в большое грязное помещение со здоровенными кастрюлями и двумя упитанными поварихами, которые боязливо уставились на Лену с Серёжкой.

- Быстро! - Сказала Лена.

Они выскочили во двор и ещё долго бежали куда-то. За спиной оставались улочки и маленькие проходные дворы.

Потом, запыхавшись, сидели на лавке. Светило солнце. Облака спрятались, и стало тепло.

- Что это было? - Спросил Жигунов. - Почему ты тащила меня?

Он глупо смотрел на Лену. Та кивнула. Потом тихо сказала:

- Давай, я тебе объясню чуть позже?

Лицо у Лены вспотело и раскраснелось от бега. Пушистые волосы взлохматились сейчас и липли, опускаясь на лоб. Серёжка, вдруг, подумал, что Лена - очень красивая девчонка, и странно, что раньше он никогда этого не замечал. А сейчас смотрел удивленно и что-то пытался для себя понять. Что - не знал сам.

- Объясню позже. Хорошо? - Повторила Лена.

- Хорошо, - Серёжка покорно кивнул.

- У тебя есть ещё одна машина?

Серёжка ответил не очень уверенно, но сразу.

- Есть.

..."Мерседес" мчался по пустому шоссе. Жигунов сосредоточенно крутил баранку, поглядывая, как в окне проплывали колхозные поля, и вдалеке, на горизонте тлели одинокие крошечные огоньки. Это могла быть какая-нибудь станица или, может, колхоз. Лена тоже смотрела в окно, но она там видела только отражение своих мыслей - одна мрачнее другой.

Жигунов зевнул - его не развлекали ночные картины краснодарской окраины. Подумав, он включил радио. Минуты две крутил ручку, пока не словил радиостанцию "Свободный мир". Из далекого таинственного Нью-Йорка с тель-авивским произношением голос рассказывал слушателям о краснодарских проблемах.

- ...и подтвердил, что опасность фашизма становится всё острее. В Краснодаре действует уже несколько так называемых казачьих армий - по сути военизированных фашистских организаций. Случаи нападения на кавказцев здесь стали обыденностью. Вот, что нам рассказал один молодой человек (назовем его Гасан). "Страшно выйти на улицу. Казачьи патрули - везде. Как только видят кавказца - сразу достают плетки и начинают бить. Мой брат торгует на рынке. Ему выбили все зубы. А соседу, что живет этажом ниже, казаки сломали руку, когда он шел ночью из ресторана. Мы боимся обращаться в милицию - там тоже казаки сидят. У них всё куплено. Многие родители не выпускают детей на улицу кругом полно пьяных казаков. Нам некуда жаловаться. Мы боимся." Вот такая исповедь. И не хочется комментировать. Скажу только, что миграция кавказцев из краснодарского края увеличилась в последнее время - люди боятся за свою жизнь. Совсем, вот, недавний случай. Несколько дней назад в одном из ресторанов Краснодара убит автоматной очередью еще один кавказец (другой вины у него не было). Его убийца - есаул Екатерининского отдела Всекубанского Казачьего Войска и одновременно офицер российской армии. Такое содружество власти и фашистских организаций наталкивает на размышления..."

- Выключи, - попросила Лена. - Я не могу думать.

Серёжка не стал спорить. Он щёлкнул кнопкой, и приемник заткнулся. Светящийся циферблат электронных часов показывал, что уже почти девять. Лена глядела на дорогу. Она помнила эти места. Когда-то, чуть больше года назад...

- Доедешь до следующего поворота и остановишся там. - Сказала Лена.

Серёжка повиновался. Он съехал на обочину и притормозил свой "Мерседес". Лена вышла из машины первой.

- Теперь ты мне объяснишь, куда мы приехали? - Спросил Серёжка, захлопывая за собой дверцу.

- Чуть позже.

Похолодало. Сильный ветер дул, мерно посвистывая в колючих ветках, и качая большие закоченевшие деревья. Призрачная ночная Луна растревоженно глядела вниз. Всё тонуло в её тусклом сиянии.

Лена осмотрелась. Тут кругом стояли дачи. Летом сюда съезжались мужики и бабы с кошёлками - посадить картошку и помидоры, чтобы потом зимой было что есть. Сейчас же, всё тут казалось вымершим. Голые колья, кое как обвитые плетёнными прутьями, торчали из-под снега. Между деревьями просматривались силуэты дачных домиков - маленьких и жалких. Ни в одном из окошек не было света. Как пустые глазницы смотрели они на дорогу и ничего там не видели.

Серёжка огляделся, и ему стало холодно. Он плохо понимал, для чего они здесь. Но его это уже не сильно интересовало. Хотелось только поскорее отсюда свалить.

Свернули за поворот, и Жигунов увидел большой дом, огороженный массивным забором из камня. Сразу же в глаза бросился неяркий свет в окошке на втором этаже. Это была дача Березовского. Лена училась вместе с Андреем - сыном покойного деятеля, и как-то бывала у него в гостях, на этой самой даче. Андрей тогда предложил ей водки. Лена отказалась, и он пил сам. Закончив бутылку, хотел затащить Лену на свой диван. С трудом вырвавшись из пьяных объятий, она убежала. Долго стояла потом на пустой остановке, дожидаясь автобуса, чтобы вернутся в город. Андрей очень извинялся на другой день за случившееся. Говорил - сам не понимает, как такое вышло, но следующего приглашения стать его гостьей Лена уже не приняла.

От самого Андрея Лена знала, что он проводил здесь, на даче, всё время, что было между университетскими сессиями. Андрей не любил шумных городских улиц и предпочитал им сельское уединенние. Никто не знал, есть ли у него девушка.

- Пришли, - сказала Лена, глядя на забор. - Сможешь перелезть?

- На шо ты меня толкаешь? - Жигунов смотрел на неё большими глазами. - Это - криминал.

- Как хочешь. - Лена повернулась к нему спиной. - Я лезу одна.

Забор не был высоким, и Лена без труда вскарабкалась по нему. Что её сразу же удивило - отсутствие собак. Она думала встретить их тут целую стаю.

Лена первая спрыгнула вниз, присев на смёрзшуюся твёрдую землю. Жигунов прыгнул следом. Он не отставал от подруги, хотя внутри у него всё медленно съёживалось.

Они увидели перед собой здоровенную дверь - как у феодального замка. Кругом всё было темно и тихо. Луна испуганно наблюдала из своей чёрно-холодной бездны. Деревья покачивали замёрзшими ветками.

Лена тихонько взялась за ручку и ... дверь открылась. Сергей что-то хотел спросить, но запнулся. Лена сунула руку в карман, нащупала там "Вальтер" и неслышно взвела курок. Потом вошла внутрь, стараясь переступать как можно тише. Что-то ударило в прихожей. Лена с Сергеем вздрогнули жутко. Но это были всего лишь часы. Они стукнули девять раз и затихли. Наступила тишина. Могильная.