Так или иначе, но благодаря ловкой политике Мухаммада выступление бану курайза было сорвано. На следующий день (в воскресенье, на 13-й или 14-й день осады) налетел холодный ураганный ветер, разметавший лагерь осаждавших [+129]. Это бедствие окончательно сломило их боевой дух, и они решили снять осаду. Мухаммад простоял лагерем еще два дня и на третий вернулся в Медину, убедившись, что противник ушел бесповоротно. Так кончилось "великое стояние у рва", из которой Мухаммад вышел победителем почти без потерь [+130].
Исход его оказался трагическим для бану курайза, не решившихся стать на ту или другую сторону: произошло именно то, что долго удерживало их от соглашения с курайшитами, — нарушив договор, они остались наедине с Мухаммадом, брошенные спровоцировавшими их союзниками.
Мухаммад решил расправиться с изменниками немедленно. Покинув лагерь у рва, он в тот же день (24 зу-л-ка'да 5/16 апреля 627 г.) привел все войско на осаду поселения бану курайза. Через две недели осажденные стали искать возможности для переговоров и просили прислать Абу Лубабу б. Абдалмунзира из рода амр б. ауф (союзного им племени аус). Когда Абу Лубабу, прошедшего через толпу плачущих женщин и детей, спросили, советует ли он сдаться на волю Мухаммада, то он ответил: "Да" — и выразительно провел ребром ладони по горлу. Тем не менее на следующий день бану курайза сдались, рассчитывая на заступничество ауситов.
Ауситы обратились к Мухаммаду с просьбой решить судьбу союзных с ними бану курайза так же, как он решил судьбу бану надир, союзников хазраджитов. Поступить иначе значило бы настроить против себя ауситов, и Мухаммад сказал, что предоставляет решение их соплеменнику Са'ду б. My'азу, одному из самых преданных ему ансаров. И Мухаммад не ошибся: Са'д вынес именно то решение, которого он ждал, — казнить всех мужчин, а женщин и детей обратить в рабство. Общая численность бану курайза определялась в 600–750 человек [+131]. Возможно, что справедливы обе цифры: первая — число обращенных в рабство, вторая — общая численность племени.
Казнь совершилась на базаре у специально отрытого рва. В числе казненных оказался и вождь бану надир, подстрекавший своих собратьев выступить против Мухаммада. Казнили также одну женщину, убившую ансара жерновом, сброшенным с крыши. Аиша была поражена ее выдержкой: "Она была около меня и разговаривала со мной и смеялась громко и от всей души, в то время как посланник Аллаха убивал ее мужчин на базаре. Вдруг глашатай назвал ее имя: "Где такая-то?" Она ответила: "Вот я". Я спросила ее: "Горе тебе, что с тобой [будет]?" Она ответила: "Убьют меня". Я спросила: "За что?" Она ответила: "А за то, что я сделала". Ее увели и отрубили голову". Аиша не раз говорила: "Клянусь Аллахом, не забыть мне восхищения ею, ее благодушия и смеха, когда она знала, что ее убьют" [+132].
Все имущество бану курайза после выделения хумса было продано с аукциона, а деньги поступили в раздел [+133]. Единственное сообщение источников о конкретном размере добычи выглядит преувеличенным: 1500 мечей, 300 кольчуг, 1000 копий, 1500 щитов с деревянной основой и без нее. Мухаммад получил в качестве особой доли (сафийа) пленницу, Райхану, ставшую его наложницей, и роздал (видимо, из хумса) своей семье 17 лошадей. Пленники, попавшие в хумс, были проданы бану гатафан, и на эти средства купили коней [+134].
Бесславная осада Медины превосходящими силами противников Мухаммада подняла его авторитет непобедимого воителя, которому помогают высшие силы. Вся ситуация была четко разъяснена в Коране: приход врагов был испытанием искренности веры, "чтобы он мог спросить верных про их верность и приготовить для неверных мучительное наказание" (XXXIII, 8), затем Аллах наслал на врагов ветер и небесное воинство, и враги ушли. Естественно было сказать: "Кто тот, кто заслонит вас от Аллаха, если он захочет вам зла или захочет вас помиловать? Не найдут они себе, кроме Аллаха, ни покровителя, ни помощника" (XXXIII, 17).
Но чем же можно объяснить победу Мухаммеда в "битве у рва", оставаясь в рамках земных причин и следствий? Полководческим талантом? Единственным его мероприятием, повлиявшим на исход осады, можно считать сооружение рва по совету Салмана. Умение принять разумный совет — тоже талант, но и в лагере противника были достаточно опытные и неглупые люди, которые при желании и небольшом напряжении сил могли организовать засыпку рва с последующей атакой кавалерии. Почему же ни после битвы при Ухуде, ни в сражении у рва мекканцы не сумели реализовать свое бесспорное превосходство в численности и вооружении?
Ответ следует искать не в военной, а в идеологической сфере. Индивидуалистической бедуинской психологии, не выходившей за рамки обязательств по отношению к узкому кругу лиц, было противопоставлено безоглядное служение идее, заставлявшее каждого отдельного человека отказаться не только от личных интересов, но и от складывавшихся веками моральных устоев. Одна сторона вела войну, как набег, короткий, удалой, прекращающийся при сопротивлении, грозящем большими потерями, с постоянной оглядкой на возможные последствия кровной мести. Так, осаждавшие не тронули жилища в не защищенных рвом районах оазиса (во всяком случае, ни в одном из источников нет даже намека на это), что Мухаммад тоже объяснил покровительством Аллаха ("А другая часть из них просила у пророка разрешения уйти, говоря: "Наши дома неприкрыты". Но они не были неприкрыты. Эти [люди] хотели только сбежать", XXXIII, 13).
У другой стороны все подчинялось великой цели, с которой несоизмеримы личные желания и существующие представления о добре и зле. Цель эта была неясна, но конкретные задачи ставились глашатаем высшей воли, и их надо было выполнять, не останавливаясь ни перед чем.
Нельзя сводить сущность происходивших изменений в сознании мусульманского общества только к желанию пострадать за веру, чтобы заслужить рай. Это слишком прямолинейно и однобоко. Идея вознаграждения и наказания за те или иные действия здесь была организована в примитивную, неразвитую, но систему, направленную к конкретной цели — распространению единственно правильной веры. Мухаммад отнюдь не собирался создавать новое государство или новые государственные институты. Его представление об общине (милла) истинно верующих было совершенно неконкретно, но объективно создание ее было невозможно вне государственного образования. На этом пути разрыв с традиционными представлениями о должном и недопустимом позволял Мухаммаду принимать нестандартные решения, ставившие в тупик его противников. Но это же рождало ощущение вседозволенности, следствием чего всегда бывает жестокость.