XXIV

За нею потянулась и Марфа Захаровна.

— Мы сейчас за вами! — крикнул вслед ей Теркин. — Мне надо сказать два слова Николаю Никаноровичу.

Когда толстуха вышла из комнаты, он облокотился локтем на стол и пригласил таксатора подсесть к себе.

— Не выпьем ли еще по рюмке? — пригласил он.

— С удовольствием.

Пододвигая свой стул, Первач возбужденно поглядел на него. Ему сдавалось, что "лесной туз", — так он называл Теркина про себя, — хочет его «пощупать». До сих пор он избегал всякого разговора с глазу на глаз, а тут — сам предложил, перед тем как покончить с Иваном Захарычем. Да и с Низовьевым еще не дошло у него до окончательной сделки.

Лицо у Теркина было особенно благодушно. Они чокнулись.

— Что же, господин таксатор, — начал он шутливо, — вашей работой я доволен… и в низовьевских дачах и здесь. Вы дело смыслите.

— Мне чрезвычайно лестно, — начал было Первач, но Теркин перебил его.

— Только со мною надо во всем начистоту… Вам, быть может, желательно бы было продолжать и дальнейшие работы, какие наша компания будет производить в своих лесных угодьях? стр.432

— О, весьма!

Восклицание вырвалось у Первача раньше, чем бы он сам хотел, но устоять было трудно.

В глазах Теркина, — Первач был в этом уверен, мелькнуло что-то, говорившее прямо: "любезный друг, ты, прежде всего, должен сам выказать готовность держать нашу руку…"

— По даче Низовьева, — продолжал Теркин, — вы не были посредником… Но в вотчине Ивана Захарыча…

— Позвольте, Василий Иваныч, доложить вам, перебил

Первач, — что и в даче Низовьева есть целое урочище, по которому сам владелец еще не имеет вполне ясного представления о ценности этого участка. Он ждет окончательной оценки от меня… Я уже не говорю о лесе Ивана Захарыча и усадьбе с парком, если бы вы пожелали приобрести их… Без моего мнения это дело не может состояться.

Теркин одобрительно качнул головой.

— Другой бы на моем месте заявил требования… знаете, как нынче разные штукмахеры… Но я далек от всякого нахального куртажа… Не скрою от вас и того, -

Первач оглянулся и стал говорить тише, — в семействе

Черносошных с этой продажей связаны разные интересы… И без моего совета, смею думать, ничего не состоится. Вся суть не в старике, главе семейства… а в другой особе, и вы, может быть, догадываетесь — в ком именно.

— А-а? — вопросительно протянул Теркин.

— В таком смысле я уже заводил речь с господином

Хрящевым.

— Заводили? — переспросил Теркин и прищурился.

— Я полагал, Василий Иваныч, что он ваш фактотум и вполне доверенное лицо… А между тем… он не больше как… вроде нарядчика.

— Это неверно, Николай Никанорыч. Хрящеву мы думаем поручить довольно ответственное место. Он человек больших практических сведений.

— Не спорю. Но я боюсь, Василий Иваныч, что он меня плохо понял. Пожалуй, подумал, что я ему предлагаю куртаж… подкупаю его. Ничего подобного не было… Совершенно понятно… я хотел знать немного и ваши намерения. Не скрываю и того, что судьба фамилии Черносошных… для меня не безразлична. стр.433

— Породниться не хотите ли? — спросил Теркин и подмигнул.

— До этого еще далеко… Иван Захарыч может в скором времени очутиться в весьма печальных обстоятельствах… Я бы не сказал этого другому покупщику, но вы — человек благородной души, и вам я могу это сказать. Разумеется, компания не обязана входить в семейные интересы продавцов. С другой стороны, от меня зависит направить торг так или иначе.

Первач быстро вскинул на Теркина своими красивыми глазами и опустил ресницы.

— По моим соображениям, — отозвался Теркин спокойно и все так же благодушно, — Иван Захарыч настолько запутался в делах, что ему надо как можно скорее найти покупщика на усадьбу. И на ней он сделает б/ольшую уступку, чем на лесной даче.

— Понятное дело!

Первач засмеялся коротким смехом.

Дверь тихо отворилась.

Вошла Павла Захаровна.

Они оба разом встали.

— Николай Никанорыч! брат вас просит к себе, — сказала она и заглянула. — Вы вернулись, Василий Иваныч, а мне никто не доложит… Где же ваши дамы?

— В саду, — ответил Первач.

— И вы туда собираетесь?

— Нет-с… Я к Ивану Захарычу. Мы вот с Василием Иванычем побеседовали немножко.

Первач обернулся к Теркину.

— Имею честь кланяться, Василий Иваныч; разговор наш, если позволите, как-нибудь продолжим.

— Я не хочу мешать! — выговорила Павла Захаровна и пристально поглядела на них обоих.

— Это не к спеху, — ответил Теркин. — Да все существенное и сказано.

Первач, уходя, шаркнул ногой.

— Вам в сад угодно? — еще раз спросила Павла Захаровна.

Она присела на конец дивана и оглядела стол с остатками угощения.

— Веселая компания у вас была. И пение, кажется?

Ее губы повела брезгливая усмешка.

— Да, — ответил ей Теркин, присаживаясь к столу. — Я застал компанию в полном сборе. Кажется, у вас скоро и свадьба? — прибавил он простодушно. стр.434

— Свадьба? Кого же выдавать будут?

— Племянницу вашу, Александру Ивановну. Разве господин Первач не жених ее?

— От вас первого слышу.

— Так как же, почтеннейшая Павла Захаровна, сестрица ваша позволяет постороннему мужчине быть на такой ноге с девушкой хорошего дома?.. Вы меня извините: я не имею права делать какие-нибудь замечания… Я судил по очевидности…

— Девочка эта — по натуре испорченная в корень… Вся в мать… Я умываю руки… Сестра по слабости своего характера потакает ее наклонностям. Господин ли Первач, другой ли — точно так же бы повел себя.

— Жаль мне ее стало… Если позволите поговорить по душе, такая она юная и беспомощная… Опять же — единственная наследница своего отца… На нее охотников немало будет, на ее приданое.

— Какое?

Павла Захаровна повела своими приподнятыми плечами.

— Неужели же от двух вотчин Ивана Захарыча ничего не останется? Мне неловко спрашивать об этом. Я — представитель компании, которой ваш брат предлагает свой лес и даже — вам это, вероятно, известно — и эту усадьбу с парком. Если мы поладим, он получит самую высшую цену по здешним местам… Но только, почтеннейшая Павла Захаровна, надо устранить всяких ненужных посредников и маклаков.

— Вы на кого же намекаете?

Она уже догадывалась, что он намекает на таксатора.

Первач мог провести ее с братом и передаться на сторону покупщика. Пускай он поскорее осрамит девчонку, и тогда можно будет из денег, полученных за продажу одного имения, выкинуть тысяч пять или десять на приданое ей, — и чтобы ее духу не было!

Но этот разночинец сам простоват. Его можно поддеть на благородстве его чувств. Он желает показать, что у него больше благородства и честности, чем у дворян. Она еще вчера решила с глазу на глаз переговорить с ним… Кажется, и девчонка ему приглянулась… Пускай отобьет ее у землемера и увезет…

Тем лучше…

— Не угодно ли вам пройти ко мне? — выговорила она и встала. — Я вас долго не задержу… Вы увидите, что вам нельзя покончить с братом, не выслушав меня. стр.435

— К вашим услугам, Павла Захаровна. Вы ведь здесь — голова… Я это сразу увидал.

Она ничего не ответила и только издала неопределенный звук носом.

— Василий Иваныч! — окликнула Саня, подбегая к террасе. — Вы здесь?

— Василию Иванычу сейчас некогда! — ответила в окно Павла Захаровна и застучала по полу палкой, уводя за собою Теркина.