— Сегодня великий день, О'Хара, — сказал он с притворной беспечностью. — Великий…и последний. Надеюсь, ты понял, о чем я?

Майкл смолчал, хотя сдержать гнев было трудно. Росса вряд ли представлял, что минуту назад Майкл О'Хара невольно спас его от гибели. Жизнь за жизнь, Росса за воина из будущего, — план Ронштфельда был выдержан в типично высшем стиле, чей цинизм соперничал лишь с вопиющей простотой.

— Прекрасное завершение такой короткой земной истории, не правда ли? Земля исчезнет красиво: это была восхитительная задумка, и мне удалось ее воплотить.

Росса взглянул на часы и как бы невзначай заметил:

— Осталось недолго. Думаю, Земля еще поживет… часов до двенадцати.

— Ты запустишь установку?

— Она уже запущена. Я всего лишь слежу за тем, чтобы никто не попытался ее остановить.

— Раз уж все так неизбежно, могу я узнать о твоих планах поподробнее?

Росса презрительно усмехнулся.

— Почему бы и нет? Спрашивай, Майк, я постараюсь тебе помочь.

— Почему я?

— Хороший вопрос. Если бы ты еще и понимал, о чем спрашиваешь…

— Я спрашиваю о том, почему меня выбрали на роль спасителя Земли.

— Ах, в этом смысле… Уж не знаю: это не я решал, а начальство твое каэсовское. Вообще ты странный землянин, Майк. Странный и глупый. Думаю, главную роль здесь сыграла твоя хваленая принципиальность. Ты ведь терпеть не можешь, когда кто-то пытается нагло вмешаться в дела Земли. Вот на этот крючок ты и был пойман. Следующий вопрос?

— Ты действительно считаешь, что я не могу тебя остановить?

Росса рассмеялся, и его смех был еще презрительнее, чем раньше.

— Бедный Майк, — проговорил он, качая головой. — Мне тебя жаль, и жаль таких, как ты. Ведь я был прав, когда говорил про земную глупость. Она непобедима, но сегодня даже ей не удастся тебе помочь. Думаешь, Майк, ты годишься на нечто большее, чем отыграть свою жалкую роль и уйти со сцены? И что же ты сделаешь, чтобы исполнить свой благородный план? Может, нападешь на меня? О, это было бы занимательно. Или будешь звать на помощь? Но кого, Майк? Ни один высший и ни один седьмой не проберутся сюда незамеченным. Признаюсь, появление Лотта не добавило мне радости, но ты в этом деле мне очень помог. Если уж быть совсем откровенным, Майкл, то землян вообще не должно было быть в этой Галактике. Вы — тупик эволюции, бесполезная масса, занявшая одну из лучших обитаемых планет. Кто вас сюда просил? Кому вы здесь нужны? Да, правы были аллены… Они единственные, кто решился действовать, и если бы много лет назад обе ракеты достигли своей цели, я был бы избавлен от необходимости втолковывать правильные мысли в твой недалекий мозг.

— Ах вот как… — притворно рассмеялся Майкл. — Помнится, раньше ты пел другую песню… что-то о свободе, о том, что тебе безразличны чужие цели и идеи… а вышло все совсем не так. Могу задать встречный вопрос: кто вы такие, чтобы ставить себя выше людей? У вас только и есть, что непотребная сила, а высшего — ни черта! Вы все, как один, аллены, дарки, орионцы… одно и то же самодовольство, одни и те же слова, которые не скрывают ваши грязные намерения! Хватит с меня этих проповедей! Признайся, что на самом деле вам всем плевать на то, какие мы, земляне! Вам плевать, высшие мы или низшие, плевать на нашу глупость! Вы хотите одного — власти над всеми, кто вам еще не покорился! Вот как все просто! И не надо красивых слов! Вы пришли сюда за властью, и ты, и Запредельный, и ваш алленский соратник Стил!

Майкл осекся при виде того, как лицо дарка окрасилось непритворным удивлением. Вкрадчивый голос, прозвучавший с другой стороны коридора, сбил ход его лихорадочных мыслей.

— Приветствую, мистер О'Хара… Пришли разделить с нами сегодняшний триумф?

Еще никогда тьма не казалась Майклу такой зловещей. Он затаил дыхание — и ждал, когда из мрака появится тот, кто все это время был за занавесом, тот, кто играл с ним, тот, кто желал гибели Земле… Секундная уверенность, что он все же видит Стила, была тем чувством, с которым Майкл встретил шагнувшего вперед.

— Все те же лица, — вздохнул Кэнад. Его лицо, воплощение благородной красоты, казалось жестокой насмешкой над душой хищника, сквозившей в холодном, завораживающем блеске глаз.

— Ты… Ты все это устроил… но зачем?

— Тебе не понять, Майк, — ответил аллен с ядовитой улыбкой. — Здесь, на этой жалкой планетке, сошлось слишком много нитей, и вы, земляне, снова по глупости своей выбрали друзьями совсем не тех, кого стоило бы. Земля набирает силу, людишки уже не те, кем были прежде, да и наглости у вас прибавилось — хорошо еще, что не пропало безрассудство.

Ярость раздирала Майкла изнутри. Кэнад снова играл с судьбой человечества, перечеркнув столетия отчаянных попыток избавиться от диктата алленов. Он делал это так открыто, не боясь ни наказания, ни излишней прямоты, что голос разума, умолявший Майкла подождать, звучал все тише и тише в водовороте гневных чувств.

— Ты не имеешь права решать за нас.

— Ах, не имею? — улыбнулся аллен. — А у кого оно есть?

— У людей!

— Чушь! Вы ни черта не понимаете и не способны ничего решить!

— А киноиды?! Кто победил ваших пособников?!

— Киноиды — жалкие ничтожества! Если бы не мы, они бы не продержались и недели!

— А дарки? А остальные аллены? Неужели они поддерживают твой сумасшедший план?

— Вряд ли. Их трусливое бездействие говорит о том, что им плевать. В любом случае, никто тебе уже не поможет.

Слова Кэнада затерялись среди ураганного шума. Свист невидимого ветра вышвырнул Майкла из реальности, оставив на границе двух миров, в одном из которых шторм терзал черное небо, а в другом, под мертвым светом ламп, рука аллена метнулась вверх, готовясь ударить в него мощнейшим разрядом силы.

— Закрой глаза!! — этот крик пробил висок Майкла невыносимым эхо. Между смертью и жизнью, разумом и сумасшествием, он почувствовал, как опускаются его веки, вычеркнув из памяти яркую вспышку, которая вот-вот должна была коснуться его груди.

…Майклу с большим трудом удалось отделаться от мысли, что он мертв. Он слышал звук чьих-то шагов, громкий и четкий в окружавшей его темноте. Неясный шум… приглушенный голос…

Лицо Стила было перечеркнуто странным выражением вины. Майкл смотрел на аллена, не понимая, что могло бросить тень на его привычную бесстрастность. Ответом стала фигура Кэнада, втиснутая в полоску света бледно-черным пятном. В его глазах застыло выражение непереносимого ужаса. Майкл понял все: смертельный разряд силы был отражен и обращен против того, кто его создал.

— Мне жаль, что все так вышло, — тихо произнес Стил

— Жаль… — процедил Кэнад. — Я знал, Эшли… знал, что это будешь ты…

— Ты сам загнал себя в тупик.

— Да, конечно… но и тебя так просто не обмануть… Ну же, ответь мне: неужели они подарят Земле жизнь? Ты веришь в их бескорыстие, Эш?.. Чего молчишь?.. Разве я когда-нибудь тебе врал?..

Голос Кэнада стих. Он был похож на потухшую свечку, на собственную тень, застигнутую полуднем.

— Пора, — сказал Стил. — Тебя ждут.

— Разбиться о родные скалы… — с горькой усмешкой шепнул Кэнад. Поверженный и уничтоженный, он шагнул к мерцающему тоннелю, но вдруг остановился и едва слышно произнес:

— Вам, мистер О'Хара, — если вы действительно тот, кем кажетесь, — в один прекрасный день откроется, какую глупую и непоправимую вы совершили ошибку.

Взгляд отмеченных смертью глаз пронзил Майкла тонким лезвием испуга. Эти странные и печальные слова были последним, что сказал Кэнад: тоннель вернул его на Торр, оставив Майкла с чувством, что на его пути встала новая загадка.

— Ни с места! — прозвучал резкий оклик.

Рука Стила метнулась вверх, чтобы тут же опуститься. Из темноты выскользнул Страйт Эр Лотт. Ладонь, прижатая к лицу, скрывала его рану; пальцы свободной руки были наполовину погружены в тень, готовую сорваться с них при первом же опрометчивом слове.

— Осторожнее, Тиэрин. В меня не попадите, — сказал Стил, неожиданно улыбнувшись. У Майкла сложилось впечатление, что не будь здесь лишних свидетелей, дарк охотно бы сделал противоположное.