– Мда…- Карина задумчиво посмотрела на меня, как бы примеряя на себя эту роль и решая, стала бы она это терпеть или нет. 'Наверное, стала бы',- подумал я и улыбнулся ей потеплее: дескать, не грусти – не твоя это судьба. Она, потупив взор, улыбнулась в ответ.

– Он её постоянно хотел.- Продолжала Лин.- И днём, и ночью, и утром, и вечером… Приходя в обед домой, он старался обязательно 'отметиться'. Утром, вечером и ночью – тоже. Она не хотела так много и так часто: он у неё был первый, она ещё просто не вошла во вкус, и столь частые эпизоды её попросту тяготили… Он же давно привык к тому, что с женщинами можно не церемониться: все предшествующие знали, чего хотели, и охотно демонстрировали ему своё обожание, что бы он не делал… Она же просто не могла этого хотеть так же, ибо ещё не знала толком, что это такое… Не знаю, задумывался ли он об этом, но это его не останавливало. А может, ему и в голову не приходило, что она всё это может воспринимать по-другому… А она просто боялась… Боялась вскрикнуть – чтобы не услышали соседи и не стали её обсуждать… Боялась, что в разгар событий к ним заглянет квартирная хозяйка, которая любила заглянуть, едва заслышав скрип кровати… Потом, конечно, делала вид, что смущалась – дескать, не думала я, что вы этим сейчас занимаетесь… Но – от этого не становилось легче…

– Боже, как я её понимаю…- передёрнула плечами Карина.

– Не до конца.- Улыбнулась челланка.- Ибо ты не была в такой ситуации…

– Бог миловал…

– Ну, а наша молодая постепенно всё, что связано с сексуальным действом, стала связывать со страхом. И болью – потому что ей было больно: она не только не могла толком получить удовольствие, она не могла даже расслабиться… А он, как разгорячённый жеребец, фактически её насиловал… В результате – всё, что связано с сексуальной жизнью, извратилось в её голове, превратившись в боль и страх. Даже когда они были в относительной безопасности, даже когда они уже имели отдельное жильё – она просто привычно исполняла свои обязанности, буквально 'глядя в потолок'. Нельзя сказать, что она ничего не хотела: любая женщина хочет… Любви, ласки, нежности… Внимания, наконец… Иногда, когда он бывал нежен, ей даже нравилось… Не так чтоб сильно – но она была совсем непрочь, чтобы это продолжалось… В принципе, у них был шанс – нужно было просто немного любить друг друга… немного заботиться друг о друге, немного пытаться угадывать желания друг друга… А угадав – выполнять… чтобы доставить радость ближнему… Это ведь всё так просто… и так естественно…

– 'Жизнь – это возможность, используйте её…',- подал голос вновь углубившийся в изучение Земных премудростей Джерри.

– А они жили как-то… каждый – сам по себе, относясь к присутствию рядом другого не как к дару Божьему, а, скорее, как к неизбежному злу, с которым приходится мириться, чтобы избежать одиночества…- Продолжала Лин.

– Знаешь…- Карина задумчиво глядела на меня,- а ведь и наш союз, похоже – тоже, в какой-то мере, был бегством от одиночества…

– Насколько я могу судить, бегство это было более удачным…- ухмыльнулся Джерри.

– По крайней мере, я благодарна тебе за то, что ты есть…- Тихо произнесла Карина, обвив мою шею руками и разглядывая моё лицо так, как будто видела меня впервые.- И я благодарна судьбе за то, что мы имеем счастье быть рядом…

– 'Жизнь – это блаженство, вкусите его…',- торжественно процитировал Джерри.

– По крайней мере, я всегда мечтала о том, чтобы безоглядно любить и быть любимой…- Запустив руки мне в волосы, тихонько продолжала откровенничать Карина.- Не знаю, имею ли я то, о чём мечтала,- улыбнулась она,- но то, что я имею, мне нравится…

– Хм… Так ведь – 'Жизнь – это мечта, осуществите её!',- продолжал сыпать афоризмами челланин.

– А я, признаться, до сих пор сомневаюсь, сможем ли мы прожить нашу жизнь так, чтобы потом, на склоне лет, не было 'мучительно больно'…- вздохнул я.- И больше всего боюсь, что – вдруг не сумеем…

– Так ведь 'Жизнь – это вызов, примите его!',- продекларировал Джерри, приняв позу оракула.

– И всё же я радуюсь… Мне приятно видеть и ощущать рядом это чудо, без которого жизнь моя была бы серой и невзрачной, как осенний дождливый день…- Почти шёпотом закончила Карина.

– Что ж – 'Жизнь – это красота, восхищайтесь ею!',- резонно заметил Джерри.

– Твои афоризмы сегодня закончатся?- Улыбнулась Лин.

– Надеюсь. У меня в запасе ещё с десяток, не больше…- невинным голосом ответил её благоверный, окинув взглядом страничку.

– И… самый сильный из них?- Неожиданно поинтересовалась челланка.

– Гм… Умеешь загадки загадывать…- Джерри задумался.- Пожалуй, этот: 'Жизнь – это счастье, сотворите его…',- почти виновато улыбнувшись, произнёс он. На какое-то время в комнате повисла звенящая тишина.

– Ну, так как они там? Эти… Что дальше-то?- Наконец нерешительно спросила Карина.

– Кто? А, эти… Создав семью, они так вот и жили… Иногда вспыхивали ссоры, потому что каждый почему-то полагал, что именно другой обязан угадывать его желания… Она хотела, чтобы он продолжал это делать, как это бывало раньше, до женитьбы; а он полагал, что теперь – её очередь… Жена, дескать, должна ублажать своего мужа… Глупые… Они никак не хотели понять, что в этом мире, вообще говоря, никто никому ничего не должен… Каждый делает то, что считает нужным – вот и всё… Просто, если то, что он делает, нужно или нравится его окружению – он приобретает соратников или друзей… Если не нравится – наживает врагов… Умный человек понимает это и может предвидеть возможные последствия своих поступков… Если они… если последствия эти… его устраивают – он считает поступок допустимым, если не устраивают – то нет… Конечно, не всегда и не всё можно предугадать правильно…

– Что ж – 'Жизнь – это приключение, решитесь на него…',- Вздохнул Джереми. Мы заулыбались.

– Ну, а эти… просто пытались жить так, как им было удобно… Не столько утруждая себя необходимостью поддержания контакта с ближним, сколько заботясь о том, чтобы… 'друзья завидовали', что ли… То есть – слишком часто понятие 'быть' они заменяли понятием 'казаться'.- Негромко продолжала челланка.- Как будто в жизни главное – это мнение окружающих… Его постоянно видели на людях – и в тех же книжных магазинах, и на филателистических выставках… Словом, у него это лучше получалось – 'казаться'… Он по-прежнему приходил домой попозже, наобщавшись и наболтавшись вволю, пока она вертелась на кухне. Ей это не нравилось – она совсем не собиралась приносить себя в жертву…- грустно улыбнулась Лин.- Он же и вовсе не склонен был жертвовать. Ничем. Они даже деньги поделили: он сказал, что пусть она на свои деньги кормит семью, а за его, дескать, деньги, 'будем всё покупать'. То есть – мебель, вещи… книги… марки… постепенно в этот список, таким образом, всё больше попадало то, что ему больше нравилось… А она продолжала кормить семью на свои деньги…- Лин затихла. Какое-то время все удручённо молчали.- Забеременела она сразу, не успев понять, что теперь связана по рукам и ногам, не будучи ещё даже в состоянии оценить, насколько надёжен её благоверный…- Наконец продолжила рассказчица.- Однажды утром она почувствовала, что пора: говорят, что женщина всегда это чувствует. Тревожно как-то становится, что ли… А может, уже первые схватки – пусть несильные – эту тревогу вселяют… 'Ты сегодня недолго, ладно?'- Просила. Объясняла, почему. Ждала его к пяти часам – знала, что к этому времени он работу заканчивает. Думала, что примчится – его ведь ребёнок всё-таки… После обеда начало хватать посильнее… Надо бы бросить всё да идти в роддом – всё оттягивала: вот, дескать, подожду ещё немного – вдвоём и пойдём. Вдвоём – оно как-то спокойнее… Вот уже и пять часов – его нет. Полшестого, шесть – его всё нет. А хватает уже так, что, того и гляди, родишь… Не дождалась – с трудом оделась, пошла. Пешком. Шла, оглядываясь: не идёт ли благоверный? Не шёл… На ступенях роддома воды отошли, головка сразу показалась… Слава Богу, подхватили под руки, занесли… родила… Раньше, чем он, наболтавшись с продавщицами, домой пришёл… Ты знаешь,- сверкнула глазами Лин,- я ведь это чудо даже не осуждаю… Я понять его пытаюсь… И – не могу…