Иван Степанович впоследствии уступил место директора Нине Петровне Тыняной. Она оставалась директором до конца моего пребывания в школе и много лет после этого. У меня она ничего не преподавала, а в других классах вела русский и литературу.

УЧИТЕЛЯ

Нашей первой учительницей была Зоя Константиновна Тимофеева. Она вела все предметы, кроме труда, пения и физкультуры.

На уроки труда мы ходили в другую школу - 1-ю железнодорожную. Она находилась далеко - надо было пройти несколько кварталов вниз по Армянской, потом повернуть направо -кажется, на Стефана Великого, и войти в арку с надписью "Соль". Там был городской склад соли и мастерские 1-й ж-д школы. Уроки вел Тимофей Николаевич, по прозвищу Тимоша. Были и другие учителя по труду, но я их имен пока не вспомнил.

Пение преподавал Самуил Моисеевич Шахтман. Человек нервный, невыдержанный, малограмотный и несправедливый. Его никто не любил, да и он никого не любил. Над ним, когда могли, издевались. Он тоже в долгу не оставался.

Именно он бил затылком об стену Осю Бадинтера.

Именно он довел Владика Гольденберга до жуткого и несправедливого позора:

По какому-то пустячному поводу Самуил выставил Владика перед классом.

Это такая форма наказания - стоять перед классом возле доски.

Через некоторое время Владику захотелось в туалет. Он начал проситься, поднимая руку, как того требовали школьные правила. Самуил не обращал внимания. Владик начал хныкать и переминаться с ноги на ногу - Самуил ноль внимания. Владик заплакал - и это не помогло! Наконец, случилось то, что должно было случиться: из под брюк потекли лужицы. Но Самуил был такая сволочь, что его и это нимало не встревожило. А ведь нам было тогда лет по десять, не больше.

Потом в школу приходил отец Владика - известный и уважаемый в городе хирург-стоматолог, - что-то он Самуилу, конечно, сказал, до только ни на что это не повлияло. Так он и остался в нашей памяти, как гнусный тип, которого к детям нельзя было подпускать ни в каком качестве. Его уроки состояли в разучивании песен - примерно одного и того же набора, повторяющегося из года в год - под бездарный аккомпанемент на баяне.

Физкультуру нам некоторое время вела полная пожилая дама, имени которой я, увы, не помню, а потом - Ковтун Николай Иванович. Высокий, худой, мускулистый. Между прочим, он был рекордсменом СССР по прыжкам в высоту то ли до, то ли после войны!

Начиная с пятого класса появлялись учителя-предметники.

Нашей классной руководительницей стала Вера Георгиевна Душкина, учительница молдавского языка.

Русский язык и литературу преподавала .Елена Ефимовна Батрова.

Математику - (алгебру, геометрию и тригонометрию) Ольга Семеновна Пушкарь.

Английский язык - Циля Акимовна Кристал.

Ботанику - Павел Федорович Босляков.

Географию - Василий Иванович Разумов.

Историю - Аркадий Исакович Вемберг.

Рисование - Иван Васильевич Леподат.

В дальнейшем, когда появилась физика, нам ее преподавала Таисия Кирилловна Карташевская, ("Тиська").

Химию - сначала Глафира Виссарионовна Суворова, (жена П.Ф.Бослякова), потом - Галина Никифоровна Михайлова.

Физкультуру дольше других преподавал Рязанов Евгений Фатеевич ("Фатеич") и Цветкова Людмила Даниловна.

Некоторые из учителей умерли, пока мы еще учились в школе.

П.Ф.Босляков погиб: на рыбалке, выталкивая застрявший в грязи грузовик, он попал под колеса. Школа его помнила долго - во дворе школы его трудами был прекрасный сад. Даже, правильнее сказать, сады. В них были и фруктовые деревья, и цветы. Все это вместе называлось "пришкольный участок", на котором мы даже проходили практику во время летних каникул. После его смерти нам преподавала зоологию и анатомию Людмила Трофимовна (?), потом, уже когда ввели новый предмет - "Общая биология" - у нас появилась новая молодая дамочка - Даскал Е.В. ("Даскалючка")

А.И.Вемберг умер в троллейбусе: зажатый толпой, он не выдержал, у него пошла горлом кровь, поскольку у него было только одно легкое. Его вынесли на тротуар, где он и умер. К груди он прижимал тетрадки, которые брал домой на проверку. Эти тетради, залитые кровью, кто-то потом принес в школу. Он был одиноким человеком, у него не было семьи. Он был очень хорошим учителем. После него нам преподавала историю Оборотова Нелли Васильевна - испанка, вывезенная в тридцатые годы из Испании и удочеренная в России. Очень темпераментная, живая, искренне любившая детей.

В.И.Разумов ушел на пенсию, будучи уже весьма преклонных лет старцем. Начинал он преподавательскую деятельность еще до революции и успел немало лет преподавать в гимназии. Его сменил уже упомянутый Иван Степанович Малеев. Он же преподавал обществоведение.

Надо вспомнить и других учителей - Николай Степанович Ткаченко ("Никола"). У нас он преподавал черчение, а в других классах - математику.

В параллельных классах преподавали: физику - Ида Исаковна Гальперина, историю - Надежда Дмитриевна Бучко, математику - Семен Исакович Гельман,("Гусь") французский язык - Ида Израилевна Пильдиш, русский язык и литературу Римма Савельевна Либерзон. Они приходили и к нам - "на замену".

Был еще весьма памятный Григорий Львович Березницкий, по прозвищу "Головоногий". Он назывался "Звуч по труду". Он ничего не преподавал и вообще непонятно - что это такое - "завуч по труду". Но "в чем он истинный был гений" - любил и умел ловить казёнщиков. "Казёнщики" - это прогульщики уроков. Сей термин был кажется специфически Кишиневским и возник еще до революции, когда городской сад им. Пушкина назывался "казённым", то есть, государственным. Ну, а прогуливание уроков, вероятно, происходило в этом парке. Так, говорят, - нам об этом рассказала Циля Акимовна - этот термин и возник.

Поскольку Григорий Львович, по-видимому, ничем обременительным в школе занят не был, он перемещался по всему городу и мог любого из нас застукать где угодно - на базаре, на стадионе, на бассейне, ну и, главное - где-нибудь возле кинотеатров, а также в самих кинотеатрах во время сеанса. Его недолюбливали, но без злобы, поскольку он, искренне любя охоту за прогульщиками, этим, в основном, и ограничивался. Поймает, начнет допрашивать, вынудит придумать более или менее правдоподобное объяснение, пригрозит - но, как правило, ничего более дурного не сделает.

Но, вернемся, однако, к учителям.

Вера Георгиевна

Прежде чем о ней вспомнить, надо, наверное, рассказать о том, чем был для нас в то время молдавский язык.

Для меня, приехавшего из России, само существование такого языка и такого народа стало открытием. Вообще, в детстве я, пожалуй, знал, что на свете есть три народа: русские, немцы и грузины. Ну, может быть, еще китайцы. Молдавскую речь в Кишиневе я слышал только по радиоточке и на базаре. Ни во дворе, ни в школе - нигде молдавский язык не звучал. Что касается большинства моих одноклассников, коренных жителей города, чьи родители тоже прожили всю жизнь в Кишиневе и учились "при румынах", молдавский был для них, конечно, более знакомым, но не знал его в классе никто, кроме Вали Сандуцы, которая этот факт долгое время скрывала.

Сказанное, в какой-то степени, характеризует отношение к молдавскому языку со стороны той части населения города, о которой я сейчас пишу и к которой, несомненно, принадлежал я сам. Надобности в молдавском языке нами не ощущалось ровным счетом никакой. Все, видимо, интуитивно понимали, что его нам преподают из-за "ленинской национальной политики", а не потому, что он зачем-нибудь нужен. Следствием этого было и отношение к урокам и к учителям молдавского. *)