И сейчас — все работали молча, с каким-то остервенением, словно избегали даже малейшего намека на то, что испытал и прочувствовал вчера каждый. Сварог был уверен, что это только начало и коль события следуют один за другим с такой скоростью, надо быть готовыми к любым пассажам. "У всякого, даже обыденного, эпизода есть истинная причина — пусть пока непостижимая — рано или поздно она вскроется, как созревший нарыв. — Мысли капитана плавно изменили свое направление. — Жаль, что мы ничего толком не понимаем, слишком все странно, а мы уже так привыкли к налаженному и устоявшемуся существованию, успокоились, жирком покрываться стали. Макошь бы сюда, да только где ж её найдешь… Может быть, зря я искал поддержки у экипажа? Но кто мог представить, что они откажутся? Видно, плохо я знал диорийцев, с которыми столько пережито…"

— Капитан, хватит на сегодня? — Кащей с тоской в глазах смотрел на Сварога.

— Да, да… — тот, занятый своими думами, автоматически кивнул.

— Я прогуляюсь вокруг, — Кащей мгновенно исчез, как и не было его.

"Вокруг… круг… озеро… — ассоциативный ряд был несколько своеобразен, но привел капитана к единственному, возможному на текущий момент, решению: — Женщина у озера, Триглава… Жаль, что мы так быстро ретировались оттуда. Может, она знает, что тут происходит? Всего дел, пойти и спросить, — и тут же Сварог осадил свой порыв: — А почему я уверен, что она мне ответит на мои вопросы, если даже Макошь, которая казалась предельно искренней, недоговорила многое. И с чего я решил, что эта женщина до сих пор сидит на берегу? Ладно, чего голову зря морочить, надо сходить и проверить. Утром…".

Сварог подошел к Велесу и Перуну и в очередной раз удивился, как самозабвенно возятся они с малышами приматов. Те ни на шаг не отходили от диорийцев, изо всех сил старались подражать им во всем. Похоже, они вполне освоились здесь, в лагере. На их мордахах щенячьим восторгом горели глаза.

Велес с улыбкой сказал капитану:

— Они такие смышленые. У них появились новые слова. Знаешь, как они себя называют?

— Люди… — вмешался Перун. — Здорово, да?

— А нас?

— Нелюди.

Капитан пожал плечами.

— Что, «диорийцы» им не по нраву?

— Просто речевой аппарат плохо приспособлен, тяжело выговаривать. Они многое переделывают под себя, — пояснил Велес, — но почти все понятно.

— Ты ещё их писать, читать научи…

— А что? — горой стал на защиту своих воспитанников Перун, — и научим.

— У тебя всего трое осталось, — напомнил Сварог, — убережешь ли ты их до того момента, как они окончательно поумнеют?

— Не сомневайся. Надо было с самого начала их с нами поселить, тогда бы никто не погиб.

— Тогда бы погибли мы. Я не собирался превращаться в няньку для диких руколапых.

— А твоего мнения, Кащей, никто и не спрашивал. — Велес не смог остаться в стороне.

Малышка прижалась к Перуну, словно искала у него защиты от худого взъерошенного диорийца.

— Вот, верно, не спрашивали. А когда спросили, остались недовольны ответом.

— Ты о чем? — Сварог недоуменно посмотрел на Кащея. Что это он такой агрессивный? Случилось ещё что-то? Молчит… Вернее, говорит, но не о том, совсем не о том.

— Отказались поддержать Макошь все, а виноват, получается, я. Один я, как всегда, — он махнул безнадежно рукой и ушел, оставив всех в полном замешательстве.

Ночью шел дождь. Не короткий жизнерадостный ливень, а нудная морось, вгоняющая в уныние. Сварог долго слушал, как шелестит она листьями, как шлепают по земле редкие капли, срываясь с крыши. Уснуть он так и не смог — мешало все: и неудобная лежанка, и непривычное посапывание Кащея, временно перебравшегося в дом капитана, и мысли, от которых некуда было деваться. Потому поднялся он, едва стало светать. Тихонько собрался. И, никого не ставя в известность, выбрался из лагеря.

Нечасто он ходил по лесу в одиночку. Честно признаться, в последнее время вообще перестал выбираться из лагеря. Не заблудиться бы… Не должен, он хорошо помнил, как они с Велесом шли — на восход солнца, которое как раз кстати выглянуло в прорехи туч, а там уже будет проще, ориентиров полно. Одни подгоревшие деревья чего стОят. В-общем, мимо не пройдет, только бы Триглава никуда не исчезла.

Сварог сидел за деревом, где давеча они прятались с Велесом, до рези в глазах пытаясь разглядеть, есть ли кто на берегу озера. Туман зыбким маревом накрывал низину, ничего не разобрать. "Да что я таюсь? — диориец решительно поднялся во весь рост, — все равно ведь для себя всё решил".

Ему повезло. Женщина была там. Она словно ждала его.

— Что это вы повадились сюда ходить? — довольно неприветливо встретила она Сварога. Тот слегка опешил таким приемом.

— Почему повадились?

— Вчера Кащей, сегодня ты.

— Кащей? — непритворно удивился диориец. Так вот в чем дело. И когда только успел? — А чего он приходил?

— В ученики просил взять, — усмехнулась Триглава. — Уж больно его поразило мое умение сражаться. — Сварог не мог судить, он видел никакого боя, опоздали они тогда с Велесом, но женщина опередила вопросы, которые готовы были сорваться с языка. — Что, не сказал ничего, поди? Хитрец… — она укоризненно покачала своей непропорционально большой головой.

— А с кем Кащей собирается сражаться? Вроде мы ничего такого не планировали.

— Он трус, — без обиняков заявила Триглава. — Верит только в грубую силу, не понимая, что действовать иногда можно намного тоньше. Все, что произошло, сильно его напугало, гораздо больше, чем вас.

— Не заметил.

— Ты многого не замечаешь, слишком погружен в себя, пытаясь разобраться в том, о чем понятия не имеешь.

— Потому я и пришел — разобраться во всем.

— Много хочешь… — Триглава усмехнулась. У Сварога полегчало на сердце. Он не слишком верил в успех своей миссии. — Что ж, садись, в ногах правды нет. — Женщина ухватила тонкую ленту тумана, остатки которого к тому времени узкими полосками волглой мути собрались над самой землей, смотала её в клубок, словно лохматую пряжу, и кинула в капитана. Он слегка присел, но туманный шарик все равно изменил траекторию своего полета и обогнул Сварога по замысловатой кривой. Клубок еще в воздухе начал разворачиваться, а вскоре на берегу стояло блекло-серое кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Пока диориец недоверчиво разглядывал его, Триглава смастерила ещё одно и устроилась со всем комфортом, откинувшись на спину. Сиденье ложемента жалобно скрипнуло под её немалым весом. Сварог, все ещё сомневаясь, пощупал предложенное ему — ладонь легла на мягкое прочное основание. Если бы не отсутствие цвета, Сварог мог бы сказать, что точно такое же было в его каюте на «Пилигриме».

— Да ты только сейчас о нем и думаешь, создать копию несложно. Не бойся, садись… — Сварог опустился в кресло. И, правда, ощущения почти такие. — Не пытайся узнать больше, чем тебе положено, — ответила Триглава на его немой вопрос.

— Кем положено?

— Мной…

"Сейчас бы ещё обсушиться", — размечтался диориец. Промок он насквозь и даже сидя, ощущал, как хлюпает в сапогах вода.

— Легко. — Триглава прицельно плюнула между ними. Сварог отшатнулся назад, до предела упершись в спинку кресла. Столб пламени взвился, казалось, до неба и опал, превратившись в небольшой костерок. Желто-оранжевые лепестки огня терялись в сиянии солнца, стоящего почти в зените. От костра шла такое умиротворяющее тепло, что Сварог окончательно расслабился, прикрыв глаза. Ему больше ничего не хотелось…

— Иди за мной, — вторгся в его покой жесткий голос.

Диориец открыл глаза и ужаснулся. Вокруг было темно. Куда идти, зачем? Искорка света заплясала перед глазами, суматошно порхая, будто заплутавший мотылек. Сварог сделал осторожный шаг, другой. Под ногами была ровная, немного скользкая, поверхность. Искра застыла поодаль, поджидая его. Капитан заторопился к ней, боясь, что этот огонек погаснет, оставив его в кромешном мраке. Сварог не боялся темноты, его пугала неизвестность.