— Я заболел.

— И что, обрел способность левитировать? Если бы ты заболел или был ранен, мы нашли бы тебя на том же самом месте, а ты просто исчез. В никуда…

— Знаешь, я сам не понимаю, что со мной. Может, я и вправду научился летать, кто ведает, но то, что я болен, уверен точно. У меня такие видения, что ничем, кроме болезни, их не объяснить.

— Велес, проведи полное обследование, — приказал капитан биологу, — по всем параметрам, и на психическую устойчивость тоже, а слушать его будем потом.

— Почему не сразу? — пытался возразить Кащей, — может, потом не с кем будет говорить, может, я столько не проживу, с такой хворью.

— Что б ты знал о болезнях, — к Велесу вернулся его привычный ироничный тон, — с лечением разберемся как-нибудь, а пока в карантин, нет смысла рисковать, все может быть. Сиди в доме, никуда не выходи.

— Думаешь, это поможет? Вы все равно со мной общались, тогда и вас надо в карантин. — Капитан с биологом исчезли, словно их унес внезапный ураган. "Ага, испугались! — злорадно подумал Кащей, — без вас лучше". Он уселся на свой топчан и задумался. А подумать и впрямь было о чем, перед смертью-то.

Уже третий день Кащей бесцельно слонялся по единственной комнатке своего жилья. Лег. Встал. Опять лег. Заняться было абсолютно нечем, смертного часа ждать надоело, да и чувствовал он себя на редкость здоровым. Побриться, что ли? Отросшая бородка была реденькой и почему-то очень раздражала привыкшего к гладко выбритым щекам Кащея. Он всегда очень следил за этим, в отличие от остальных членов экипажа, отрастивших бороды до пояса.

— Ну что, страдалец, пошли, что ли? — Кащей вздрогнул и едва не порезался — острое лезвие ощутимо чиркнуло по шее. Перед ним стоял биолог, на этот раз без своей нелепой экипировки практикующего медика. — Только тебя не хватает для полного счастья.

— Что, уже всё? Ничего не нашел?

— То, что ты не болен, я понял сразу же, после обследования, — Велес ехидно улыбнулся, — ты здоровее всех нас, вместе взятых.

— А что ж я тут сидел, как болван?

— К выступлению готовился, да и проучить тебя надо было, чтоб не терялся в следующий раз. Ладно, ладно, успокойся, покраснел от злости весь, пошли скорей.

— Подождете. — Кащей не был зол, он был просто в бешенстве. Подумать только, и не лень было напяливать провонявший дезинфекцией скафандр только для того, чтобы его разыграть. Он так и остался для них парией, волей случая вставший на одну ступень с элитой астронавтики. Неужели так будет всегда? Болезненно сжалось сердце от обиды — он-то считал себя равным им, здесь, на этой планете. Правда, не стремился к постоянному общению, но это исключительно из-за его неконтактности, у него и на Диоре-то друзей не водилось. Вот с механизмами он ладил отлично, они для него всегда были живыми. Кащей с трудом привел себя в должное настроение и, изобразив на лице приличествующую случаю улыбку, не торопясь оделся, вышел наружу и бегом припустил к дому капитана. Он и не думал, что здесь такая стужа, отвык за дни невольного заточения.

Сварог поднял на опоздавшего тяжелый взгляд:

— Сколько можно ждать?

— А что, есть куда торопиться? — Кащей ещё не совсем успокоил расшалившиеся нервы, но… "Столь явно хамить не стоило, капитан есть капитан, впрочем, что он ему может сделать? Посадит под арест? Смысла нет. Выгонит? Лес я знаю лучше всех, выживу как-нибудь. И никто мне не нужен… Никто из них…, - механик оглядел комнату: Велес с Перуном о чем-то тихо перешептывались, Стрибог, оперся спиной о бревенчатую стену, пристально рассматривая потолок. — Что он там увидел, хотелось бы знать?".

— Разговор будет долгий, — Сварог не обратил внимания на демарш Кащея, настолько был поглощен предстояшим, — я вас всех прошу ничего не скрывать, рассказывать обо всем необычном, что случалось с вами, даже если вы считаете это бредом. Велес, давай ты первый…

— Я… — биолог слегка замялся, собираясь с мыслями, потом решился: — Я слышу музыку. Она звучит в моей голове, странная, непонятная, а потом я прихожу в себя далеко от того места, где я был. Как я иду через лес не знаю, не помню. Я пытаюсь не слушать то, что звучит внутри, но это сильнее меня. Она, музыка эта, зовет куда-то, рвет меня на части. Я понимаю, что её надо отпустить, но у меня не получается. Однажды я очнулся на поляне, у меня в руках была кривоватая дудочка, и я попробовал повторить мелодию, что жила во мне. Слышали бы вы это! Словно визг плохо отлаженного турбокомпрессора, но на этот верезг пришли необычные существа, — Велес улыбнулся, вспоминая «рожицы», — или не пришли… Может, это было просто порождения моей фантазии, потому что следов они не оставляли, никаких.

— Не думал, что ты такой выдумщик, — Перун заинтересованно уставился на биолога. — А потом? Что было потом?

— Да ничего больше не было, я вернулся обратно и рассказал обо всем капитану. Мы вместе решили, что не стоит об этом говорить, пока.

— А музыка? — перебил его Сварог.

— Я её чувствую все время, когда остаюсь один. Она всегда разная: иногда грустная — от нее щемит сердце и хочется плакать, иногда веселая — тогда мне хочется обнять весь мир, иногда она яростная — и тогда я понимаю, что готов убить, не раздумывая кого угодно, даже любого из вас… Но, честно говоря, я стараюсь, чтобы кто-то всегда был рядом, даже если это наши подопечные. Я боюсь, боюсь сорваться, не совладать с собой.

— То-то я смотрю, чего ты такой деятельный стал в последнее время. Велес тут, Велес там… — Кащей не мог упустить случая поддеть биолога.

— Я просто защищаюсь. Тебе не понять.

— Отчего же, — парировал механик, — у меня тоже есть о чем поведать, только стоит ли, не знаю.

— Мы все тебя внимательно слушаем, — капитан прервал возникшую дискуссию в самом начале, перепалки Кащея и Велеса уже изрядно поднадоели, а сегодня механик явно был на взводе.

После непродолжительно молчания Кащей поведал о том, что видел он, подробно описав все свои ощущения.

— Интересно, где тебя держали все это время. Пещер здесь полным-полно, твоя темница могла быть где угодно, и не обязательно далеко от нашего лагеря, — длинная борода Сварога уже походила на клубок спутанных волокон, а все из-за его привычки перебирать ее во время раздумий. "Пожалуй, к концу разговора от нее останется едва ли половина", — думал механик, увлеченно наблюдая за пальцами капитана, теребившими завитки длинных волос. — Ты больше ничего не помнишь о том месте, где тебя держали? Кащей!

Механик подпрыгнул от громкого оклика:

— Нет, ничего. А разве Велес может показать ту поляну, где он видел «облачка»?

— Мы говорим о тебе…

— Она ещё сказала, что будет говорить со всеми нами…

— Ладно… Перун, а ты?

— Я тут сижу и удивляюсь. Ничего такого со мной не было, ни звуков, ни видений. Ничего необычного…

— Я ещё давно вам сказал, что на этой планете не все так хорошо, как кажется.

— Да, я был неправ, когда не обратил внимания на это, но кто мог знать. Значит, и с тобой вошли в контакт?

— Вот-вот, именно, что в контакт…

— В каком смысле? — заинтригованный Кащей подался к Стрибогу.

— В самом прямом. Велес слышал, ты видел, а я ощущал — невидимые прикосновения, поглаживания, щипки.

— Это, наверное, очень приятно, — захихикал механик, у него непонятно отчего поднялось настроение. — Сколько мы уже без женщин, а ты молодой, кровь играет, вот и…

— Как сказать, — Стрибог скинул свою потрепанную куртку. На спине и предплечьях синели неровные пятна. — Ниже показывать не буду, там то же самое.

— Постой, постой, — биолог кинулся к пилоту, — но у тебя же обширные кровоизлияния, гематомы. Пойдем, я тебе их обработаю.

— Отстань, было хуже, — отмахнулся тот от проявления заботы, — выжил.

— Почему не сообщил раньше? — голос капитана гремел так, что у всех заложило уши. — Почему молчал? Останешься вместе со всеми, тебе лечиться надо.

— Не надо, все само проходит, быстро.