— Я подвел вас, леди, — виновато говорил Олквин. — Обещал помощь, защиту, а сам… Даже жениться так и не успел. Кто теперь будет о вас заботиться? Если что, оставайтесь с Веанрис и детьми. Им тоже понадобится поддержка.

— Могли бы и не напоминать, — упрекнула его она. — Это же ваша семья.

Днем в замок пришли отпросившиеся из караула Уилкас и Хоркан. Джелайна хотела оставить друзей втроем, но Бенвор вцепился в нее и не позволил уйти. Воллан и Тиви переглянулись. Еще весной некоторые шутники в казарме не раз проходились по тому, как трепетно капитан встречал эту даму. Похоже, в шутке все же оказалась доля правды.

— У нас все говорят, что ты вроде как соблазнил принцессу, — поделился новостями Хоркан.

— Только запутались, которую, — подхватил Уилкас.

Бенвор невесело усмехнулся. Дочери Майрона и Одиллы было всего двенадцать лет.

— И ту, и другую, — съязвил он. — Причем, обеих сразу. Расскажите там, добавьте от себя пикантных подробностей. Мне уже нечего терять.

— Некогда нам ерундой заниматься, — посерьезнев, заявил Воллан. — Мы едем с тобой.

— Зачем? — взвился Олквин. — Вас еще там не хватало!

— Будем охранять, — спокойно пояснил Хоркан.

— Состав посольства утвержден и на границе будет проверяться. К тому же, вы все равно ничем не поможете. Не впутывайтесь в это дело.

Друзья пытались уговаривать, но капитан был непреклонен.

— Так в Анклау уже знают, кто именно к ним едет? — ужаснулся Уилкас.

— Ну, теперь-то Холмуш Виркен точно с тобой поквитается, — горестно вздохнул Тиви.

— Кто это такой? — тихо спросила Джелайна.

— Начальник королевской стражи, — пояснил Бенвор. — То есть, это теперь он начальник, а два года назад у нас с ним была крупная стычка на границе. С тех пор Виркен грозится при новой встрече вырвать мне сердце.

— Набрался варварских манер от своего бангийского приятеля, — недовольно буркнул Уилкас.

— Дувардек ему почти названный брат, — уточнил Хоркан. — И с обоими лучше сталкиваться поодиночке. А еще лучше — совсем не сталкиваться. Звери просто…

— Ох, ну мы нашли, о чем рассказывать даме! — спохватился Воллан.

— Ничего, — еле слышно выдавила женщина. — Не беспокойтесь обо мне.

Получив от друзей кучу подбадривающих напутствий и пожеланий удачи, Бенвор проводил их до ворот. В это время в Олквинау заехал один из послов, Китленси. Сдержанно поздоровавшись с домочадцами, Китленси негромко предупредил братьев:

— Все готово. Выезжаем утром. Постарайтесь выспаться… если сможете.

У Веанрис началась истерика.

— Я возьму детей и сама пойду к принцу! — кричала она. — Брошусь в ноги Одилле!

С трудом успокоив жену, Ланайон увел ее наверх. Бенвор с отчаянием спросил бледную Джелайну:

— Вы всегда находили ответы на любые мои вопросы. Придумайте, как нам быть?

Женщина беспомощно развела руками.

— Не знаю. Не ехать. Отправиться и вернуться. Якобы отряд не пропустили через границу.

— Не выйдет, — с горечью промолвил капитан. — Нас там уже ждут. Ну просто заждались.

Бенвору все-таки удалось ненадолго забыться без сновидений. Проснулся он оттого, что рядом кто-то плакал. Это Джелайна среди ночи пришла к нему и села рядом.

— Нельзя ехать, — разобрал он сквозь сдавленные рыдания. — Ни в коем случае нельзя!

Юноша торопливо обнял ее и принялся утешать, гадая, что же до такой степени ужасного могло явить женщине ее очередное предчувствие, что не выдержали даже закаленные в рейдах нервы. Как обычно, настроение Джелайны передалось и ему, и теперь капитан за двоих боролся с внезапно нахлынувшей паникой.

— Будет что-то совсем жуткое, — всхлипывала она. — Просто кошмарное. Мне никогда еще не было так страшно! Даже когда уходила от ядерного взрыва.

— Ну не надо так, хватит, — неловко уговаривал Бенвор, машинально гладя ее по спине, и совсем некстати обращая внимание, что под пушистой шалью на ней только тоненькая льняная рубашка. Казалось, что тепло тела, не сдерживаемое ничем, само перетекает в ладони. Он наклонил голову к шее женщины, вдыхая ни на что не похожий запах ее кожи. Джелайна обвила его руками, продолжая невнятно шептать:

— Прошу тебя, не езди туда. Что мне тогда делать? Не бросай меня в этом мире одну…

Бенвор стиснул ее крепче и прижался губами к теплой ямочке над тонкой ключицей. Джелайна тотчас же умолкла, замерла, и вдруг вцепилась в него так, словно старалась удержать рядом, уберечь от страшной участи. А потом принялась быстро целовать его всюду, где только могла дотянуться — в глаза, лоб, щеки, губы… Бенвор легко подхватил ее на руки и уложил рядом.

На этот раз ему уже ничто не могло помешать — ни холодный снег, ни хитрые застежки, ни нелепые законы далекого мира, ни поблекшая за год тень двойника. Да никто и не останавливал.

Ее тепло и прежде было для Бенвора просто чудом, но сегодня ему казалось, будто только теперь он начал чувствовать себя по-настоящему живым. Словно что-то неуловимо сдвинулось где-то в душе, и наконец-то встало на нужное место.

А потом Джелайна снова расплакалась, и Бенвор успокаивал ее, как мог, пока она не уснула. Долго-долго, пока не начало светлеть за окном небо, смотрел на нее, спящую, в слабых отблесках камина, и никак не мог насмотреться на ее лицо, за год незаметно ставшее бесконечно родным и дорогим. И по старой аксиоме печенкой чуял, что раз злодейка-судьба так расщедрилась, то это — теперь уж точно конец всему.

Глава 27

Путь до Анклау прошел, как в тумане. Участники посольства почти не разговаривали между собой. Каждый был погружен в свои невеселые размышления, и всю дорогу над небольшим отрядом словно нависала мрачная туча.

Бенвор мысленно снова и снова возвращался на несколько часов назад. Ему не удалось больше заснуть, и утром он тихо ушел, стараясь не разбудить Джелайну. Юноша не хотел, чтобы она снова плакала, прощаясь с ним. Все, что он смог себе позволить — просто обнять ее напоследок и запомнить это прикосновение.

Олквин старался не думать о том, что будет, когда женщина проснется в его постели одна. Наверное, она обидится на него или рассердится. Почему-то казалось, что и ему стало бы легче, если бы можно было на кого-нибудь разозлиться. Провожавшие их слуги, словно сговорившись, принялись жалостно причитать, а опухшая от слез Веанрис рыдала так, что Ланайон даже отругал ее, чтобы не вредила ребенку. Теперь барон ехал, озабоченно хмурясь, а капитан то и дело невольно оглядывался, сам не зная почему.

Когда они добрались до Локо, и вдали показались холмы, отделявшие их от враждебных земель, Бенвору захотелось остаться в форте. Если его не будет в отряде, то вероятность того, что парламентеров могут оставить в живых, увеличится многократно. Словно прочитав его мысли, сразу двое послов вслух высказали то же самое. Но Китленси покачал головой и заметил, что пытаться хитрить бесполезно. Инспектора приграничных гарнизонов уже поджидали, и если теперь он не приедет, последствия могут быть ужасными. При этом в его словах явственно проскальзывала смутная надежда на то, что жертвой бангийцев станет один только Бенвор. Самому капитану это тоже приходило в голову, и он разрывался между упованием на то, чтобы именно так все и вышло, и отчаянным желанием любой ценой тоже остаться в живых.

Бенвору не раз приходилось рисковать в бою, но он никогда особенно не задумывался о смерти. Она всегда шагала где-то рядом, но при этом казалась чем-то очень далеким и почему-то никак не связанным с собственной участью. Даже почувствовав себя загнанным в ловушку, Олквин был готов к любому исходу. Но после прошедшей ночи что-то изменилось. Теперь он, как никогда, хотел выжить и вернуться.

Ах, если бы сейчас в его распоряжении оказался Патруль Времени, если бы можно было шагнуть на три дня назад и подсказать самому себе ни за что не выходить в этот проклятый дворцовый парк! Впрочем, сложись все по-другому — и Майрон, наверное, нашел бы иной повод для гнева, и кто знает, не обернулось бы это еще худшими последствиями? От судьбы не уйти.